Тень Камбера - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 60

А пока следовало подумать о черепно-мозговой травме, и Дугал судорожно размышлял, что делать.

Бели он ничего не предпримет, а опухоль будет расти или даже просто не уменьшится, то Келсон, вероятно, умрет. И если Дугал что-то сделает не правильно — хотя и выбор способов лечения очень ограничен — Келсон все равно может погибнуть.

Дугал вздохнул, подтаскивая побольше хвороста к костру, огонь в котором он поддерживал довольно долгое время. Наступать на больную ногу было трудно, она опухла, и он также старался не перегружать раненую руку. Подбросив в костер несколько веток, Дугал устроился рядом с Келсоном и повернул его темноволосую голову от себя, а затем легко провел кончиками пальцев по шишке за левым ухом короля. Кровь уже запеклась за то время, что они находились в пещере, и рана затянулась, но Дугал прямо под кожей чувствовал вмятину величиной с грецкий орех.

Эх, если бы было можно каким-то образом вернуть на место вдавленную кость — не хирургическим способом. Он, конечно, не собирался производить подобные манипуляции при помощи небольшого стилета, спрятанного у него в сапоге… Это был единственный металлический предмет, оставшийся у него после путешествия по бурлящей реке.

Но, возможно, существовал еще какой-то способ.

Раньше Дуталу доводилось перемещать разные вещи силой своего разума. Самым первым, что показал ему отец, узнав о его принадлежности к Дерини, было как открыть замок без ключа. Если Дугал мог поворачивать защелку, даже не видя ее, возможно ли, что ему удастся поставить этот кусок кости на место в черепе Келсона?

Правда, подобное совсем не походило на то, что его отец и Морган называли целительством. Для этого требовалось представить поврежденную область такой, какой ей следует быть, и позволить лечению проходить под руками Целителя. Но разве у хирургии нет физической стороны в дополнение к биологической? При условии, что Дугал не нанесет непоправимый вред тканям под черепной коробкой, облегчение может наступить просто от того, что кусочек кости наконец вернется на правильное место.

А затем можно позволить естественному процессу выздоровления идти своим чередом.

Несомненно, стоило попробовать, но очень осторожно. Дугал не думал, что может еще сильнее навредить Келсону, да и состояние короля, хотя и стабилизировалось, но и не улучшалось от того, что Дугал ничего не предпринимал. Он сделал несколько глубоких вдохов, затем изменил положение Келсона таким образом, чтобы тот лег ему на грудь, и поддерживал его голову правой рукой на уровне плеча, в то время как левой легко дотронулся до шишки за ухом. Растянутое запястье дернуло, но Дугал слегка изменил положение, и эта боль отпустила.

Дальнейшая процедура обещала быть сложной и требовала большой точности. Он собирался настроить часть своих ментальных сил на контроль дыхания и пульса Келсона, в то же время направив основное внимание на другую задачу. Он знал, что ослабив давление под шишкой, он нарушит автономный ритм, так недавно восстановленный. Дугал закрыл глаза и подключился к ритму, жалея, что сам давно не отдыхал, потому что несколько часов сна, которые ему удалось урвать, не дали восстановить силы, растраченные за последние дни. Но на этом этапе об отдыхе можно было даже не вспоминать.

Победу одержит целеустремленность, если, вообще, она будет одержана, да еще немного удачи, а, может, И чудо.

Постепенно Дугал вошел в глубокий транс, его тихий шепот и дыхание Келсона уравновесились.

Вначале ему было не очень уютно, так как даже после того, как мераша почти полностью ушла из организма Келсона, защиты все равно стояли неровно и искаженно — в некоторых местах нетронутые, в других полностью исчезнувшие, оставаясь везде несбалансированными. Это состояние, возможно, хотя бы частично объяснялось сотрясением мозга — или ударом, последствиями которого теперь занимался Дугал, или второй травмой, над глазом. Но независимо от причины, достигнуть уровня слияния энергий, к которому стремился Дугал, чтобы рискнуть сделать желаемое, оказалось нелегко.

Не смея слишком много думать об этом, Дугал перенес энергию Дерини в тело у себя под руками, сконцентрировавшись на кусочке кости, лежавшем у него под кончиками пальцев. Он мгновенно увидел ее внутренним взором, словно ее обнажил нож хирурга — это был закругленный с одной стороны треугольник, один его угол до сих пор находился в нужном месте, а другой был вдавлен почти на глубину фаланги мизинца.

Очень осторожно окружив кость ментальным покровом, Дугал поднял ее. Она двигалась гораздо легче, чем он ожидал, и мягко проскользнула на изначально определенное природой место. Дыхание Келсона за время процедуры никак не изменилось.

Дугал еще несколько секунд осматривал результат, прикидывая, сделал ли он достаточно, затем все-таки оторвался от разума Келсона и полностью снял контроль, открыл глаза и посмотрел на короля теперь уже обычным зрением. Казалось, ничего не изменилось. Когда, по прикидкам Дугала, прошло около часа, а состояние Келсона так и не улучшилось, хотя и не ухудшилось, Дугал решил, что пора каким-то образом решить вопрос с едой. Что бы ни случилось, он никак не сможет помочь ни Келсону, ни себе, если умрет от голода.

Остатки королевского отряда добрались до Ремута поздно вечером в среду, в Благовещение. Несмотря на то, что члены отряда ехали быстро, какие-то слухи все равно летели впереди них — или что-то витало в воздухе, так как Нигель, Мерауд, Дункан и Джехана уже с беспокойством ждали в зале, где обычно проходили заседания королевского совета.

Сэйр и граф Роджер сообщили новость, Конал благоразумно помалкивал, стараясь не выделяться. Он был подобающе молчалив и грустен. Затем три епископа выразили соболезнования. Правда, тут же пришлось призвать отца Лаела, чтобы он применил свои врачебные навыки: Джехана начала истерично рыдать и ее пришлось вывести из помещения. Роджер ушел вместе с ними. В зале остались скорбящие семьи и священнослужители.

Нигель тоже немного поплакал, и объятия жены не могли его утешить. Дункан ушел в себя, подойдя к окну и невидящими глазами уставившись во двор.

Арилан неуверенно перемещался между ним и Нигелем, в то время как Кардиель и Браден оказывали больше внимания новому королю. Даже Конал пытался сморгнуть слезы.

— Пусть Бог поразит меня, если я когда-то хотел стать королем, — сказал Нигель, в неверии качая головой, когда ему удалось взять себя в руки. Все еще влажными глазами он посмотрел на Кардиеля. — Этого не может быть, Томас. Я не готов. Я не стремился к этому и потому не готов. Разве нет никакого шанса найти его живым?

— Если смотреть на дело трезво — нет, — мягко ответил Кардиель, сам на грани слез — потому что он тоже плакал, услышав новость в Валорете три дня назад, — Нам даже сказали, что по прошествии такого количества времени практически нет шанса найти тела.

Сэйр, пытавшийся успокоить свою сестру, тоже покачал головой, отметив, что Нигель, похоже, взял себя в руки.

— Мы сделали все, что смогли, — прошептал он, — но не нашли и следа. Ни следа! Река уходит под землю сразу же за тем местом, где мы их потеряли. Мы также не нашли тело монаха. Местные говорят, река никогда не отдает мертвых.

Онемевший от горя, Нигель только покачал головой, его грусть была осязаемой в тишине старого зала. Арилан, все еще мечущийся между Нигелем и Дунканом, повернулся к нему.

— Есть вещи, которые необходимо сделать.., ваше величество, — сказал он тихо.

Нигель в шоке взглянул на него, в его глазах стоял ужас.

— Не надо меня так называть. Пожалуйста.

— Однако вы — король, — настаивал Арилан, — независимо от того, как вас называть. А завтра вас следует объявить королем официально. Гвиннед не может долго существовать без правителя.

Нигель отвел взгляд в сторону.

— Я побуду регентом, пока мы не будем абсолютно уверены. Но я не хочу этого титула — пока.., пока еще есть надежда.

— Надежда на что? — спросил Арилан. — Надежда найти тело Келсона? Это ничего не изменит. А по прошествии стольких дней я практически уверен: шансов найти его живым нет, независимо от того, как мне хотелось бы сказать вам об обратном. А пока у вас есть обязанности, которые должны быть выполнены.