Мышь - Филиппов Иван. Страница 21

— Ты только тварями их не называй, ладно?

— Почему?

— Мама с папой ведь такими тоже стали, да? А они ведь не твари… И эти, наверное, тоже.

Весь боевой оптимизм моментально улетучился из Севы. Костя был совершенно прав.

— Не буду. Кость, ты не думай пока про маму и папу, хорошо?

— Постараюсь.

— Мы доберёмся до дачи сначала, а потом подумаем?

— Угу…

Последнее Костино «угу» прозвучало предельно неубедительно... Сева и сам не был до конца уверен, что у него получится не думать про папу с мамой.

Ася уснула прямо на туалете. Усталость и шок сделали своё дело. Она не просто «уснула» — будто кто-то нажал в её сознании кнопку «выключить», и дальше всё, темнота. Сейчас она очнулась с криком, страшно вздрогнула и больно ударилась головой о стену. За дверью что-то очень громко бухнуло, и Ася подпрыгнула от неожиданности.

Она встала, скрючившись, натянула обратно джинсы. Ася приложила ухо к закрытой двери. Туалет для сотрудников был крошечный и узкий, и ей пришлось снять костюм снаружи, и сейчас, прислушиваясь к доносящимся из магазина звукам, она понимала, какой большой ошибкой было это решение. Её костюм, её единственная защита — там, за дверью, а она — тут. Чёрт!

Но больше никаких звуков Ася не услышала, сколько ни прислушивалась. В магазине стояла тишина, и она рискнула открыть дверь и выйти. Ася обошла весь магазин, тщательно осматривая каждый угол. Зашла за кассу, за прилавок мини-кафе и наконец подошла к входной двери.

Заражённые ушли. Наверное, в поисках еды или, может, услышали жертву. Неважно. Главное, что улица за дверью была пуста.

Ася отошла от двери и подошла к кассе — достала из шкафа пачку сигарет и закурила. Затянувшись, она подумала, что странно, находясь в продуктовом магазине, курить на голодный желудок. Эту очевидную мысль догнала следующая — не просто в продуктовом магазине, а в дорогой «Азбуке» с кофемашиной и отделом готовой еды… И никого нет, и значит, всё можно?

Ася подавила желание сразу наброситься на какой-нибудь бутерброд, и вместо этого следующие пятнадцать минут она методично и аккуратно накрывала себе стол.

Когда-то в родном Александрове одно лето она работала бариста в самой модной кофейне города и несмотря на то, что здесь кофемашина была поновее и помоднее, Ася быстро разобралась. Она сделала себе капучино, достала салат, пирожки, открыла пачку помидоров черри, принесла свежего хлеба и достала с полки с прессой последний Esquire.

Вот теперь она будет завтракать. Как человек. Не как загнанный зверь, который вынужден каждую секунду бороться за право выжить, а как нормальный человек.

Она ещё раз выглянула на улицу и поёжилась от вида ошмётков тела несчастного охранника. Ей было его жаль, но, проигрывая в голове события вчерашнего дня, она всё равно приходила к выводу, что выбора у неё не было. Задержись она на секунду, подожди его, и толпа растерзала бы их обоих.

Ася вздохнула и начала завтракать.

Это был один из лучших её московских завтраков. В тишине пустого магазина она ела и читала интервью Дэниела Рэдклифа — его фото было на обложке свежего номера. Пролистнула интервью с актрисой Дарьей Мороз, которая казалась Асе женщиной неприятной, зачиталась «правилами жизни Джорджа Оруэлла», с удовольствием посмотрела подборку «Советский Союз и Россия в объективах фотографов легендарного агентства Magnum: с 1950-х до наших дней».

На час или может чуть побольше Ася забыла о том, что улица, на которой стоит магазин, залита кровью, что в окрестностях бродят толпы заражённых, что только стеклянная дверь отделяет её от мира смерти и ужаса, и совсем скоро ей в него предстоит вернуться.

Она дочитала Esquire, выкурила всю пачку сигарет и выпила уже три каппучино.

Несколько раз, когда с улицы снова начинали доноситься крики, она прерывалась и в панике бежала к двери, но в Чистом переулке всё было спокойно. Видимо, заражённые находили новых жертв где-то на Пречистенке.

Асе стало страшно, и она подумала, что, может быть, стоит обратно надеть костюм, но потом вспомнила, как вчера толпа заражённых так и не смогла открыть дверь, и успокоилась. Наверное, толпа побольше может дверь просто вынести, но если Ася не будет шуметь и привлекать внимания, то откуда такой большой толпе взяться.

Она села на прилавок и ещё раз оглядела магазин. Может быть, не Бог, но точно в мире существует какая-то кармическая справедливость, какая-то высшая сила, которая видит обессиленную девушку, отчаянно борющуюся за свою жизнь, и посылает ей безопасное место с едой, туалетом и алкогольным отделом.

Ася обшарила весь магазин, но штопор так и не нашла, зато в винном отделе она захватила сразу несколько бутылок австралийского сухого, закрытых не пробками, а завинчивающимися крышками. Когда-то в твиттере она прочитала шутку, что для людей с повышенной тревожностью два первых бокала — это просто возможность прийти в норму. Она допила первую бутылку. Наверное, в норму в этих обстоятельствах прийти невозможно, но ей точно стало легче. Может быть, и не нужно отсюда никуда уходить? Запасов еды здесь одной Асе хватит на месяц, а может быть и больше.

В задумчивости она открыла вторую бутылку и начала медленно прохаживаться между стеллажами. За завтраком она подумала, что в Москве больше ей оставаться не имеет смысла. Если город наводнили заражённые, значит надо бежать от города подальше. Это была простая и понятная мысль, даже скорее инстинкт, чем осознанное решение.

Но ведь не обязательно бежать прямо сейчас? Если подождать, может, выбраться из города будет проще и безопаснее? Она сделала ещё глоток — вино было правда отличное.

А может быть…

Асины размышления прервал резкий электронный звук. Его невозможно было перепутать ни с чем. Это сработал звонок на входной двери в магазин, извещающий продавцов о том, что к ним пришёл новый покупатель. От удивления Ася уронила бутылку. Она с грохотом разбилась о кафельный пол. Магазин наполнил резкий запах разлитого вина. Аккуратно Ася выглянула из-за стеллажа с печеньем.

Внутри магазина стоял абсолютно голый мужчина. Из «одежды» на нём был только перекинутый через плечо на длинном ремне автомат. Он закрыл за собой дверь и повернулся к Асе.

— Господи, человек! Живой! Господи!

Мужчина упал на колени.

Глава 5

Старший лейтенант Рома Кириллов ненавидел такие вызовы. Соседи услышали звуки драки. Точнее, не драки, а как женщину в одной из квартир били головой об стену. Женщина кричала страшно, так что слышал весь подъезд, и — что удивительно — в полицию позвонили сразу трое жильцов. Рома и его напарник Семёнов получили вызов и приехали к месту.

Какой, правда, в этом был смысл, Рома не очень понимал.

Статьи нет, забрать в отделение они мужика не смогут. Ну, может, скажут ему, чтобы бабу свою бил потише. Так бы, по крайней мере, сказал Рома. Семёнов же к вопросу домашнего насилия относился строже… Пока Рома курил на лестничной клетке (игнорируя и табличку «не курить», и осуждающие взгляды из соседних квартир), Семёнов объяснял мужичку, что в следующий раз его заберут в отдел и «засунут в жопу швабру по самые жабры».

Рома вообще не очень понимал, из-за чего весь сыр-бор. Насилие для него было нормой, просто одним из способов коммуникации. Две недели назад, во многом из-за регулярных побоев, от Ромы ушла жена. Правда, сам он этого не понимал, он был уверен, что ушла она из-за его маленькой зарплаты, о чём и жаловался за кружкой пива друзьям. Друзья кивали с пониманием — ну да, бабы они такие, меркантильные.

Ромин отец его мать бил часто и с удовольствием, как и самого Рому. Но если мать Саныч, как его звали дворовые собутыльники, бил преимущественно ремнём с тяжёлой бляхой, то сына он любил бить маленькой табуреткой — её во втором классе в подарок на 23 февраля папе сделал сам Рома. Била она больно, и маленький Рома всё молился, чтобы она наконец развалилась. Но табуретка была сделана на славу — мастеря её, Рома очень хотел сделать папе приятно.