Шах и мат - Хейзелвуд Эли. Страница 16

– А, – замечаю, что журналист из chessworld.com фотографирует Оза, и быстро выхожу из кадра.

Все это глупо. Сабрина и Дарси ночуют у друзей; маме немного лучше – она работает над несколькими статьями, которые принесут столь необходимые нам деньги. Я заверила их, что проведу день на Кони-Айленд с друзьями и переночую у Джианны. Получается, я все-таки вру им о том, чем занимаюсь, но вряд ли они узнают, где я была на самом деле, узнав меня на заднем плане фотографии Оза на сайте chessworld.com.

У меня паранойя. Это все из-за голода и усталости. Из-за того, что Оз не позволил мне съесть мой сэндвич. Настоящее чудовище.

– Эй, – говорит Джо Алински, внезапно переключаясь с Оза на меня, глаза подозрительно прищурены, – а ты не та девчонка, что…

– Простите, Джо, нам нужно пойти освежиться перед турниром. – Дефне хватает меня за рукав и тянет в сторону выхода. Утренний воздух и без того нагрелся.

– Он что, со мной разговаривал?

– Мне что-то захотелось «Старбакса», – говорит она, уходя прочь. – Хочешь «Старбакс»? Я угощаю.

Я хочу спросить Дефне, что происходит. Но лимонад со льдом, киви и карамболой сильнее, поэтому я догоняю ее и больше ни о чем не спрашиваю.

Когда я сажусь за доску, чтобы начать первую партию, напротив меня уже сидит мужчина, который мог бы быть моим дедушкой. Сердце трепещет, ладони потеют, и я не могу перестать покусывать губу изнутри.

Не уверена, когда это началось. Все было в порядке еще десять минут назад: я спокойно рассматривала набившихся в зал людей и размышляла о том, уместно ли было приезжать сюда в лиловом сарафане и насколько сильно меня волнует чужое мнение. Затем организаторы турнира объявили о его начале, и вот я здесь. Боюсь разочаровать Дефне. Боюсь ощущения горечи в горле, которое появится там, если я проиграю.

Не помню, когда в последний раз так нервничала, но это неважно, потому что спустя двенадцать ходов победа остается за мной. Мужчина вздыхает, пожимает мою ладонь, и у меня остается сорок пять минут, которые надо как-то убить. Я бесцельно брожу, временами останавливаясь у чужих досок, затем фоткаю помещение и отправляю Истон.

Внизу экрана появляются три маленькие точки, свидетельствующие о том, что Истон набирает сообщение, но внезапно они исчезают. Я не получаю ответа ни через пять минут, ни через десять. Представляю, как к ней подходит ее новая подруга и она тут же забывает обо мне. В ее соцсетях уже и так полно селфи с новой соседкой по комнате.

Я кладу телефон в карман и направляюсь на следующую партию, которую с легкостью выигрываю, как, собственно, третью и четвертую.

– Превосходно! – говорит мне Дефне, пока мы делим пачку «Твиззлерс» [22] из магазина во внутреннем дворе.

Она тайком курит и всем своим видом показывает: «Не забывай, я такой себе образец для подражания».

– Помни, здесь играют на выбывание. Чем дальше проходишь, тем сильнее оппоненты и сложнее победить. – Дефне замечает мое недовольное лицо и толкает меня плечом. – Это шахматы, Мэллори. Их специально придумали, чтобы делать людей несчастными.

Она права. Я ощущаю вкус подступающего поражения в последней партии дня, когда понимаю, что теряю ладью, затем слона в партии с женщиной, которая пугающе похожа на мою библиотекаршу из средней школы. Не-миссис-Ларсен – суетливый, нервный игрок. Она годами думает над каждым следующим ходом и поскуливает всякий раз, когда я передвигаю фигуру вперед. Разрываюсь между тем, чтобы начать рисовать на листочке с протоколом и представить, что я в зоопарке и наблюдаю за вольером с ленивцем, который давно не двигался. Игра тянется до конца тура, пока время не истекает и мы обе не загоняем друг друга в угол.

– Ничья, – равнодушно констатирует судья, изучая нашу доску. – Черные проходят дальше.

Это я. Я перехожу на следующий этап, потому что у меня слабость [23]. Знаю, партии, сыгранные вничью, довольно распространены, но я огорчена. Расстроена. Нет… я в ярости. Зла на саму себя.

– Я наделала кучу ошибок. – Вгрызаюсь в курагу, которую Дефне дает мне после игры. Меня раздирает от желания попинать стену. – Мне нужно было переместить ладью на с6. Она трижды почти сделала меня – ты видела, как близко она подобралась своим слоном к моему королю? Это было просто избиение младенцев. Не могу поверить, что кто-то вообще подпустил меня к доске ближе чем на десять футов.

– Ты выиграла, Мэллори.

– Это была катастрофа! Здесь нужна консультация федерации – не думаю, что заслужила эту победу.

– Тебе повезло, что в шахматах заслуженные и незаслуженные победы ничем не отличаются.

– Ты не понимаешь. Я налажала…

Дефне кладет руку мне на плечо. Я замолкаю.

– Вот. Вот это чувство, которое ты сейчас испытываешь. Запомни его. Сохрани. Подпитывай.

– Что?

– Вот почему всем шахматистам нужно учиться, Мэллори. Почему мы так лихорадочно воспроизводим чужие партии и запоминаем дебюты.

– Потому что ненавидим ничьи?

– Потому что ненавидим это ощущение, которое появляется, когда ты сделал меньше своего максимума.

Отель в пяти минутах ходьбы. В моей комнате ничего примечательного, кроме одного: здесь я могу наконец побыть одна. Не помню, когда у меня в последний раз был доступ к кровати без зрителей в виде двенадцатилетнего гоблина и трехсотлетнего демона, вселившегося в морскую свинку. Мне стоит насладиться уединением по полной. Я даже подумываю над тем, чтобы посмотреть кино. Или открыть приложение знакомств, чтобы найти кого-нибудь в Филадельфии. Идеальная возможность для встречи без обязательств. К тому же оргазмы значительно улучшают настроение.

Но вместо всего этого я смотрю в окно, снова и снова проигрывая в голове последнюю партию, пока солнце медленно катится за горизонт.

Это похоже на случай с пошлым сообщением, которое я отправила маме по ошибке. Или на день, когда вся команда болельщиц вбежала в раздевалку, а я изображала, что могу открыть автоматическую дверь с помощью магии. Или когда в средней школе зашла в учительский туалет, чтобы помыть руки, и увидела мистера Картера на толчке за решением судоку. Стоит мне попасть в неловкую ситуацию, как я впадаю в состояние крайнего унижения. Ночью закрываю глаза, и мой мозг погружает меня в глубины стыда, транслируя кринжовые сцены в мучительных деталях на внутренней стороне век.

(Чересчур драматично? Возможно. Но я отправила маме пошлое сообщение. Мне можно.)

Нейроны цепляются за каждую деталь моего конфуза, и у меня не получается отпустить ошибки, совершенные во время партий. Я выиграла, ладно, но во второй партии по глупости оставила королеву без защиты. Мерзость. Ужас. Кош…

Кто-то стучится.

– Дефне попросила меня взять тебя с собой и представить разным людям, – говорит Оз, когда я открываю дверь. Он пялится в свой телефон.

– С собой?

– Внизу организовали мероприятие для игроков, которые завтра продолжат играть. Дефне не может пойти – это только для участников турнира. Бесплатная еда и выпивка. – Он мельком смотрит на меня, оценивая. – А тебе сколько лет?