Мое проклятое чудовище. Моя проклятая ведьма - Иванова Ольга Григорьевна. Страница 10

Я развернула лист. Почерк крупный, заостренный, строчки идеально ровные. «Леди Эва, ваш отвар мне помог слабо. Я выделяю вам отдельное помещение для вашего травничества. Надеюсь, ваш следующий эксперимент окажется более удачным», – я прочитала это голосом герцога, и слово «эксперимент» вышло особенно ехидно.

Однако перспектива обзавестись местом для изготовления отваров меня порадовала и даже вдохновила. Теперь не придется делить с Дарой кухню! А вот то, что герцогу не помог мой отвар, озадачило. Какие же комбинации попробовать сегодня? Чтобы наверняка…

После завтрака я, под мышкой с Тутти, отправилась осматривать свою лабораторию. Так я решила именовать каморку, которую с барского плеча пожаловал мне Д'ари. Для того чтобы попасть в нее, нужно было подняться под самую крышу. Окно отсюда выходило прямо на хоздвор, поэтому все, чем можно было «любоваться» за работой, – это колодец и груда бревен в дальнем углу. Впрочем, я сюда не за красивым видом пришла.

Каморку нужно было еще привести в порядок, вымыть, разместить столы, а на них – горелку и различные емкости. В помощь мне Дара отправила Гарри.

– А приворотные зелья вы умеете делать? – спросил мальчик, рассматривая пучки трав, которые я развешивала сушиться под потолком.

– А зачем тебе приворотное зелье? – усмехнулась я. – Кого ты приворожить хочешь?

– Да никого, – Гарри сразу засмущался, даже покраснел. – Все равно бесполезно… Она вырастет, а я…

Меня от этих слов будто током ударило. Гарри никогда не вырастет. Никогда, если не снять проклятие, и он это сам осознает. Как печально… Настроение сразу упало, тоскливо заныло сердце. Как же им всем помочь?.. И как помочь себе?

– А где твои родители, Гарри? – решила поинтересоваться я. Надеюсь, не обижу его этим вопросом.

– У меня их не было, я сирота, – просто ответил мальчик. – Вначале я жил в доме для сирот, потом сбежал оттуда, потому что там было плохо. Случайно встретил герцога… Ну как случайно, – он шмыгнул носом и почесал затылок, – я хотел кошель у него украсть. Чтобы поесть. Но я же не знал, что он маг… И вообще… Я думал, милорд меня убьет, а он спросил, откуда я, а потом предложил пойти к нему в услужение. А я дурак, что ли, отказываться жить в замке? Ну и пошел с ним… С тех пор вот тут живу…

Поступок герцога меня приятно удивил, но я все же не стала обольщаться на его счет, мало ли какие у него в тот момент были цели…

– А почему в замке так мало слуг? – спросила я дальше. – Или раньше было больше?

– Герцогу нравится, когда мало, – с прежней простотой и охотой ответил Гарри. – Он не любит людей. Мало кого к себе подпускает. Кроме тех, кто остался сейчас, у нас жили еще Марианна и Люк. Марианна помогала Даре, Люк был садовником… Они были парочкой, женихом и невестой… Но потом, после проклятия, они захотели уйти отсюда подальше… И герцог отпустил их. Остальные остались в замке…

– И что с ними стало за это время?

– Не знаю. – Гарри пожал плечами. – Мне не интересно. Пойду еще воды притащу. – И он направился к двери.

Когда он вернулся, щекотливую тему с проклятием мы больше не затрагивали, занимались обустройством лаборатории. После обеда я вспомнила, что надо подсобрать еще трав для будущего отвара. Часть из них росла как раз неподалеку от замка, даже в лес заходить не пришлось бы.

– Я быстро, – предупредила я Дару и прихватила корзинку.

Сегодня день выдался менее жарким, по небу даже, подгоняемые ветром, плыли хмурые тучки. Может, дождь собирается? Я решила ускориться.

Невидимый помощник услужливо подсвечивал мне нужные растения, притом выбирал самые лучшие. Быстро заполнив корзину, я уже собралась возвращаться, как вдруг услышала плач. Младенческий плач. Обернулась на звук: на траве под деревом, где еще минуту назад никого не было, лежал ребенок в белой рубашечке. На вид месяца три-четыре. Малыш хныкал, кряхтел и махал кулачками. Когда же я подошла к нему, он улыбнулся.

– Ты чей? – спросила я, опускаясь на корточки. – Где твои родители?

Ребенок перестал плакать, начал гулить. Я несколько минут посидела рядом в надежде, что вот-вот объявятся его родители. Но, кажется, они не спешили на зов чада.

– Ладно, – я, подавив тяжелый вздох, взяла малыша на руки, – пойдем со мной. Потом поищем твоих родителей…

Да что ж мне так везет, а? Как ни вылазка в лес, так обязательно кого-то в нагрузку получу! Но не оставлять же ребенка одного в лесу?

Младенец всю дорогу гулил, кряхтел и как-то ехидно улыбался. Это было странно, но я списала все на свое воображение.

– Дара! Дара! – Я нашла служанку, как обычно, в кухне. – Смотрите, кого я нашла в лесу.

– Ох, великая Велла! – Дара всплеснула руками, оставила котелок, в котором что-то тушила, и подбежала ко мне. – Как же так? Откуда?

– Лежал один на траве, плакал. Родителей я не дождалась, решила взять с собой, не оставлять же его на жаре? – сказала я, передавая ребенка ей.

– Ну конечно. – Дара осторожно прижала его к себе. – Может, подкидыш? Или родители потеряли… Ох, бедняжка, откуда же ты?

Она положила ребенка на стол, и тот еще быстрее засучил ручками и ножками.

– Может, ему попить дать? Сейчас молока подогрею, – засуетилась Дара. – Только бы не упал…

– Я пригляжу за ним, – успокоила я, подходя ближе.

Ребенок посмотрел на меня, и взгляд этот был совсем не детским, острым, насмешливым. Я даже отшатнулась. По спине пробежал холодок. Да что ж не так с этим младенцем?

И вдруг… Ребенок стал увеличиваться в размерах, меняться. Вытянулись руки, ноги, туловище, потом фигура обрела грузность и женские формы, лицо повзрослело, после и вовсе состарилось, волосы удлинились, распушились, покрылись нитями седины. Изменилась и одежда: младенческая рубашечка превратилась в свободное серое платье.

– Ох, все святые… – пробормотала Дара, роняя чашку с молоком.

Я же и вовсе потеряла дар речи. На столе, где мгновения назад лежал ребенок, сидела толстенькая маленькая старушка и все так же ехидно улыбалась, а глаза ее искрились весельем.

– Ну как, ловко я тебя обдурила? – хрипло смеясь, обратилась она ко мне.

– Кто вы? – выдавила я из себя.

– Гризелла. – Она проворно соскочила на пол, огляделась с любопытством. – А вас тут уютненько, зря я раньше у Ронала не бывала. Что готовим? – Теперь она стояла у котелка с едой. – М-м-м, рагу… Чесночку можно побольше добавить. А тут что? Хлебушек свежий… Так-так-так… Котяра… – Носок ее туфли уперся в зад Толстяка, который, не упуская момента, лакал с пола разлитое молоко. – Хорошо кормят, жирненький…

– Отвали, м-р-р-р, – ответил ей Толстяк. Ну вот, его я тоже понимаю…

Но, кажется, не я одна. Гризелла прицокнула языком и легонько пнула его.

– Не хами мне, а то не поздоровится.

– Да кто вы такая? – Мне вдруг стало обидно за кота. – Проникли в замок, командуете тут, ведете себя совсем неподобающе… Что вам тут… – но на последнем слове я замолкла. В прямом смысле. Онемела. Не могла больше ни звука издать, связки попросту перестали меня слушаться.

Я схватилась за горло и начала открывать-закрывать рот, силясь заговорить.

– А-а-а, испугалась? – хохотнула старушка, подскакивая ко мне. – Слишком много болтаешь, деточка. – И она щелкнула пальцами. – Ладно, я пошутила.

– Вот же… – услышала я собственный голос и с облегчением вздохнула. Потом вновь отшатнулась от этой Гризеллы, которая теперь пристально меня рассматривала, точно экспонат в музее.

– Значит, это ты та самая ведьмочка? – произнесла она наконец.

– Что значит «та самая»? – уточнила я, делая еще шаг назад.

– О которой мне рассказал Ронал. – Та сузила глаза и ухмыльнулась. – Как интересно… Графиня Эва Барбантиа… Внучатая племянница непутевой Иоганны… Кто бы мог подумать?

Ронал рассказал? Выходит, слово герцога ничего не значит, ведь он обещал никому не говорить о том, что я ведьма!

– Мне можно рассказывать, – точно прочитав мои мысли, усмехнулась Гризелла. – Я тоже ведьма. И ты должна пойти со мной, чтобы разобраться, кто ты такая и что тебе делать дальше.