Сиделка (СИ) - Морозова Анна. Страница 13

— Положить вам мясо?

— Не откажусь — он протягивает мне тарелку. Накладываю порцию говядины на двоих и рядом овощи на гриле.

— Приятного аппетита, Егор Павлович.

— И тебе.

Ужинаем молча. Я не знаю, что и говорить, ощущая вселенскую неловкость от того, что его глаза всё время блуждают по моему лицу. А Егор, видимо просто не привык много болтать. Но в какой то момент это становиться мукой, и я не выдерживаю:

— Вкусно? — Интересуюсь нанизывая на вилку ломтик перца.

— Вкусно — кивает он, отправляя в рот мясо. Мои губы растягиваются в удовлетворённой улыбке.

— А можно вопрос?

— Когда ты так говоришь, ничем хорошим это не заканчивается.

Он намекает, что я ходячая катастрофа? Вот же урюк трухлявый!

— А вы что опять боитесь? — Язвлю я. Егор кладет приборы на тарелку и пьет морс. Его кадык дергается, капля стекает по подбородку, а взгляд: цепкий и прямой, направлен прямо на меня. Я аж сглотнула, насколько это показалось мне интимным, и даже немного смутилась.

— Разве мне есть чего бояться? — Егор вытирает рот тыльной стороной ладони и поставив пустой стакан на стол, облизывает губы.

Я зависла.

— Эм, нет. Но…

— С тобой всё в порядке?

— Конечно — киваю, убирая со лба выбившиеся пряди. — Просто немного устала. День был насыщенный, не так ли?

— Согласен. Давно я настолько разнообразно не проводил свободное время… В основном одна и та же ерунда.

Мне так и хочется спросить, что же у него всё время за одна и та же ерунда, из — за которой он пропадает неизвестно где. Но тактично помалкиваю, напоминая себе, что это не моё дело. В первую очередь я должна наладить контакт, помочь преодолеть трудности, вернуть желание к прежней жизни. И не стоит об этом забывать и забываться. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Вот видите, как хорошо всё сложилось. А вы ехать не хотели. Значит, не зря.

— Наверное, ты права.

— Конечно. Иначе просто быть не могло.

Он усмехается, качает головой и принимается за еду. Я с удовольствием наблюдаю, с каким умением он орудует приборами, словно какой нибудь аристократ. Всё таки Егор хороший человек. Сложный, несомненно, но…

Дверь резко распахивается и слышаться тяжелые шаги в перемешку с цоканьем каблуков.

Дергаю головой и от неожиданности распахиваю рот, потому что к нам вальяжной походочкой направляется сам Павел Викторович в своём излюбленном синем костюме. Да не один, а под ручку с какой то блондинкой с бесконечными ногами, обтянутыми белыми брюками. Верх у неё тоже белый, состоящий из пиджака и кроп топа. Волосы гладкой волной рассыпаются по плечам. Породистая, — окрестила я её мысленно.

— А мы вовремя! — Восторженно воскликнул Павел Викторович, подталкивая свою довольную спутницу к столу. Я вернула взгляд на Егора. Он был мрачнее тучи и с силой сжимал столовые приборы, но при этом молчал. Кажется это явно не жест радости.

— Добрый вечер — первой начала я, когда гости без разрешения уселись за стол. Блондинка села со стороны Егора, а Павел Викторович расположился рядом со мной.

— Алисонька — обратился ко мне начальник. — Познакомься, это Кристиночка, подруга Егора. А это Алиса, сиделка Егора.

— У вас новые обязанности — ужинать со своим подопечным? — Обратилась она ко мне, оценивающе оглядев. Мне стало не по себе. Даже мурашки на коже выступили после её стервозного взгляда.

— А вы знаете мои старые обязанности? — Не осталась я в долгу и тоже осмотрела её с некой пренебрежительностью. На самом деле она красотка, но я же не могу этого показать, учитывая, что она меня явно считает отбросом общества. Зачем только Павел Викторович её сюда притащил? Ещё и без приглашения. Вон Егор опять превратился в несносного буку. Сидит, пыхтит, помалкивает. Только, только стало всё налаживаться.

— Алисонька — Павел Викторович положил ладонь на моё плечо. — отойдем на минутку? Надо поговорить.

Я отодвинула стул и, не говоря ни слова, поднялась с места. При этом не сводила взволнованного взгляда с мужского небритого лица.

— Всё хорошо, Егор Павлович?

Он не ответил.

— Пойдем, пойдем — шепнул Павел Викторович и, приобняв меня за плечо, вывел из столовой. Отчего — то подсознательно я не хотела оставлять Егора наедине с этой барби, но даже себе ответить на вопрос почему не могла. Наверное, всё дело в его потерянном взгляде, от которого моё сердце сжалось в маленький комочек.

Как только мы остались наедине, я убрала со своего плеча мужскую ладонь и, развернувшись, впилась в лицо начальника пытливыми глазами.

— Вы видели, как Егор помрачнел? Зачем она здесь? И почему в такое время?

— Угомонись — рыкнул Павел Викторович, заставив меня вмиг замолчать. — Что за тон, Алиса?

— Она мне не нравится. — Фыркнула я.

— Кристина и не должна тебе нравится. Она вообще не для тебя здесь, а для Егора.

— Вы ведь не просто так заявились сюда на ночь глядя? — Не унималась я. Меня вывело из равновесия появление этих двоих и всё, что я при этом ощущаю — раздражение. — У вас какой то план?

Павел Викторович провел ладонью по темным волосам с седой проседью и довольно закивал.

— Я сегодня разговаривал с психологом, и он сказал, что нужно для Егора воссоздать привычную картинку жизни, которая была до аварии. А тут я как раз Кристиночку встретил, и всё сложилось. Мы сразу же сюда отправились, не теряя ни минуты.

— А вам не кажется, что может стать только хуже? Это откат в прошлое, а не попытка наладить его настоящее и уж тем более будущее. Я думаю, на таком этапе, наоборот, не должно быть тригерных факторов, которые бы напоминали Егору о жизни до.

— Давно ли ты психологией стала увлекаться? — Разозлился Павел Викторович, будто я говорю о каких то ужасных вещах, а не о логичных и, на мой взгляд, правильных. Во всяком случае, я живу здесь, вижу Егора каждый день и думаю, что в отличие от психолога, который дистанционно раздает советы, могу иметь представление о целостной картинке, а не о ломаном куске. Правда, доказать свою позицию Павлу Викторовичу невозможно. Он загорелся идеей внедрить в жизнь Егора людей из прошлого, и его ничего не остановит. Даже сам Егор. Что уж говорить, если мужчина на ночь глядя примчался за сотню километров от города, лишь бы начать реализовывать план. Только вот я не уверена, что будет положительный исход.

— Давайте так, — начала я, — в следующий раз, когда вам захочется привезти кого то ещё из прошлой жизни вашего сына, вы сначала позвоните и скажите об этом мне.

— Алиса, мне кажется ты что — то путаешь. Ты моя подчиненная и работаешь здесь только потому, что я этого хочу. Условия мне ставить не нужно.

— Вы сыну помочь хотите?

— Конечно, хочу. К чему этот вопрос?

— К тому, что я тоже хочу ему помочь. И мы с вами должны действовать сообща. Поэтому в следующий раз я должна знать а ваших скрытых планах, чтобы иметь возможность хотя бы подготовить Егора к встрече, а не вываливать на него все это неприятной неожиданностью. Я уверена, он не в восторге от вашей Кристины, и вы сделали только хуже.

— А я так не думаю — в глазах мужчины загорается протест. Теперь понятно, в кого Егор такой непробиваемый. — Кристиночка — чудесная девочка, и у них с Егором прекрасные отношения.

Где же ваша ненаглядная Кристиночка была все это время?

— Мне кажется, нам уже пора. — Я указываю на дверь, потому что разговаривать о чем либо здесь бесполезно. И как только мужчина одобрительно кивает головой, первая направляюсь обратно в столовую. Влетаю без стука, застав барби — Кристину плачущей у окна, а Егора, сидящего на том же месте с лицом железного Арни. Не единой эмоции на лице, как будто он и не живой вовсе. Но я отчего то знаю, что это только маска, а на самом деле в душе у него как минимум бушует ураган.

— Ну, как вы здесь без нас? — Я нацепляю на лицо маску беспечной радости и плавной походкой направляюсь к столу, слыша, как следом идём Павел Викторовичу. — Соскучились?

Кристина тут же прекращает крокодильи рыдания, маша перед лицом ладонями. Видимо этот концерт планировался только для одного зрителя. Актриса. И почему для многих слёзы, жест, манипуляции? А я уверена, именно это она и планировала. Даже не зная человека, можно сделать кое какие выводы по некоторым признакам: взгляд, жесты и речь. Если тебя при первой же встрече пытаются поставить на ранг ниже, значит ждать от этого человека чего — то хорошего не стоит. Так говорила мама, и у меня нет причин, чтобы ей не верить.