Трэвис - Шеридан Миа. Страница 19
Вдох… Выдох… Вдох… Выдох.
Он был ослом. Но в то же время и не был.
— Опросы были проведены, — продолжал он. — Графики составлены. Ведутся споры о величине...
— Заткнись, — сказала я, прижимаясь губами к его губам.
На мгновение мы оба застыли, открыв глаза и потрясенно глядя друг на друга, как будто внезапно оказались на другой планете. А затем, словно от удара молнии, он застонал, притягивая меня ближе и идеально прижавшись своим ртом к моему. Я встретила его стон своим собственным, чувство, которое я могла назвать только облегчением, закручивалось во мне спиралью. Поцелуй стал глубже. Каждая частичка странного, тревожного гнева, печали и замешательства, которые были мгновениями раньше, исчезли, когда его жар окутал меня, его запах добавил опьянения. Наши языки встретились, проверяя друг друга, а затем сплелись, как будто наши тела уже знали друг друга и праздновали это долгожданное воссоединение.
Он провел пальцами вниз по моей спине, прослеживая завязки моего платья, заставляя меня дрожать, ощущения текли по каждой части моего тела.
Потяни их. Обнажи мое тело. А затем накрой его своим.
Что со мной происходит?
Он погладил мой язык своим, огонь побежал по моим венам, каждая клеточка ожила.
Вот на что похожи наркотики. Вот почему люди возвращаются, возвращаются и возвращаются, делая все, что должны, и все, что не должны, чтобы это чувство длилось вечно.
Я сжала ноги вместе, и Трэвис издал низкий горловой рык. Я почувствовала его вибрацию, и это заставило мое возбуждение взлететь выше, на такой уровень, где гравитации больше не существовало.
Я крепче прижалась к нему, чтобы не уплыть. Он был твердым везде — его руки, грудь, член, который набух и теперь прижимался к моему бедру. Я наклонилась ближе к нему.
— Хейвен. Боже. — Он слегка отстранился, и я обмякла на нем, чувствуя нужду, как вне моего тела, так и глубоко внутри него, осознавая каждую часть себя, особенно те части, которые покалывали, пульсировали и молили об облегчении.
Меня никогда так не целовали.
— Мы не должны... — сказал он хриплым, отчаянным голосом, отступая еще дальше, оглядываясь по сторонам. Я встретилась с ним взглядом.
Боже мой, я совсем забыла, где нахожусь. Забыла, кто я.
И, Боже мой, какое это было облегчение!
Я моргнула.
«Мы не должны».
Эти слова были ведром воды на пламя, все еще лизавшее мои кости.
— О. Конечно. Так и есть... прости. — Я сделала дрожащий вдох, вытирая влагу со рта и разглаживая руками платье.
Конечно, не должны. Я только что была... злой и... почему я поцеловала Трэвиса?
Он издал короткий, болезненный смешок.
— Я имел в виду, что мы не должны здесь находиться, — сказал он, его мускулы были напряжены, выражение лица пытливое и слегка одурманенное.
Неужели поцелуй подействовал и на него?
Он определенно участвовал.
Я на мгновение закрыла глаза, выждав несколько ударов сердца, чтобы взять себя в руки. Я взглянула вверх, туда, где из одного из окон балкона открывался вид на то место, где мы стояли с Гейджем. Когда я снова посмотрела на Трэвиса, он слегка нахмурился.
— Да, — согласилась я. — Да. Мы не должны. — У него было разбито сердце, а я только что практически напала на него. К тому же меня интересовал кое-кто другой. И дом, в котором мы сейчас стояли, принадлежал чьей-то чужой семье.
Трэвис открыл рот, потом закрыл и кивнул.
Я сделала глубокий вдох.
— Думаю, мне нужно шампанское.
— Мне бы тоже не помешало.
***
Через час мы вернулись в гостиницу, оба слегка чопорные и неуклюжие. Мы немного пообщались, выпив по бокалу шампанского. Трэвис сделал ставку на пару предметов для благотворительности, а потом мы договорились, что на этом закончим.
Гейдж был любезен и добр, когда мы разыскали его, чтобы попрощаться, его глаза сверкали, когда он улыбнулся мне с какой-то нежностью.
— С нетерпением жду встречи с тобой в клубе, Хейвен.
Я лучезарно улыбнулась ему, надеясь, что не унизилась до того уровня, о котором думала. Может быть, он даже подумал что я... причудливая, в привлекательном смысле. Оставалось только надеяться. И еще один из моих девизов — которым я не хотела делиться с Гейджем, потому что я уже причинила достаточно вреда за одну ночь — был о том, что надежда вечна.
Я обернулась и увидела, что Трэвис смотрит на нас с тем же мрачным выражением лица, что и тогда, когда я нашла его во внутреннем дворике, и подумала, можно ли истолковать это как ревность.
И вспыхнула другая надежда, та, для которой я была слишком уставшей и смущенной, чтобы рассматривать в данный момент.
Мы неловко стояли у подножия лестницы. Никто из нас не улыбнулся.
Я хотела спросить его, сожалеет ли он о том, что ответил на поцелуй. Интересно, сравнил ли он его с поцелуем своей девушки, той, которая разбила ему сердце, той, которой, по мнению сплетников, он изменил, хотя на самом деле все было наоборот. Я задавалась вопросом, вызвал ли поцелуй со мной у него тоску по ней. Иногда поцелуи с кем-то другим слишком рано после расставания скорее усиливают вашу печаль, чем отвлекают или исцеляют. Я не была экспертом по отношениям, но знала, что это правда.
— Спасибо за...
— Я действительно...
Трэвис откашлялся, наклонил ко мне голову и безмолвно предложил продолжить.
— Спасибо за то, что взял меня с собой на вечеринку к Гейджу, даже если ты саботировал мои попытки выглядеть нормальным человеком.
Он скривился, полуулыбнулся и опустил глаза.
— Я действительно сожалею об этом.
Я махнула рукой.
— Все в порядке. Может быть, это в конечном итоге выделило меня из толпы.
Как фрика.
Мы будем притворяться, что не целовались?
Мы еще мгновение смотрели друг на друга.
— Ладно, тогда спокойной ночи, Трэвис.
Он помолчал, но потом одарил меня натянутой улыбкой.
— Спокойной ночи, Хейвен.
Мы не должны.
Я медленно поднялась по лестнице. Поднимаясь, я чувствовала на себе его взгляд, а один раз чуть было не обернулась, чтобы посмотреть на его лицо, посмотреть, может ли оно мне что-нибудь сказать, но в конце концов ничего не сделала. Я прошептала тихое слово ободрения растению, которое нашла вялым и со скрученными корнями в задней части питомника, и которое теперь находилось наверху лестницы, моя рука скользила по его пышным зеленым листьям. Оно стало вдвое больше, чем было, когда я впервые принесла его сюда, и небольшой прилив гордости зажегся внутри.
Я сделала это. Сохранила его.
Даже если я не спасла ее.
Я направилась в свою комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, прижав ладони к дереву. Снаружи я услышала шаги Трэвиса, услышала, как он остановился на верхней площадке лестницы, а затем направился в свою комнату в противоположном направлении. Я оттолкнулась от двери, когда услышала тихий щелчок его двери, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я должна была вернуться из... что бы там ни было сегодня вечером.
Глава 11
Трэвис
— Я правильно расслышала? — спросила Деб Брайант, диспетчер полицейского управления Пелиона. — Ты объявил в розыск несколько комнатных растений, которые пропали с обочины дороги?
— Угу, — сказал я. — Их украли.
— С обочины дороги. Там, где кто-то их оставил.
— Да.
— И в городе развешаны листовки? Об... украденных растениях с обочины.
Я облокотился на стойку.
— Возможно, этот человек не знал, что они принадлежат кому-то другому. Я не собираюсь осуждать, а только возвращаю имущество.
— Трэвис Хейл, иногда ты меня беспокоишь, — она нежно улыбнулась. — И удивляешь. — Я воспринял это как комплимент и улыбнулся в ответ.
— Полагаю, это для женщины?
Я усмехнулся.
— Откуда ты знаешь?