К тебе через Туманы (СИ) - Лунёва Мария. Страница 10

Все замолчали, видимо оставаясь при своем мнении. Но женщина, сидящая рядом со мной, все же наклонилась и в ухо прошептала.

— Не слушай их, долго ждать придется, чтобы древние за нами простушками бегали. Если понравился, беги за ним. Нам женщинам носом водить не пристало. Года пробегут быстро, оглянуться не успеешь, как одна одинешенька останешься, без мужика и без дитя.

Я повернулась и улыбнулась ей в ответ. По сути ведь совет хороший, вот только не затронул этот молодчик меня. Красивый - это да, вот что толку с красоты его.

Мы поехали дальше, мужики затеяли разговор о вардах местных, женщины прикрыли глаза в надежде подремать и только рыжая недовольно фыркала, глядя на меня, но молчала.

Это странно, но почти за четыре дня пути мы так и не узнали имен друг друга.

Юрта Беленявая была последней перед Вьюжным перевалом. Поэтому возница устроил тут привал на всю ночь. Размяв ноги, мы короткой вереницей отправились на постоялый двор. Комнаты тут оказались не дешевыми, и платить аж двадцать один луб за койку, мне было крайне не выгодно. Не спешили расставаться с монетами и все остальные. Женщины взяли одну комнату на двоих, толстый мужик заплатил за койку в большом зале. Остальные мужики, включая возницу, вернулись спать в обоз. Я осталась стоять у стойки с рыжей. У той денег видно тоже не водилось.

— Может в конюшню на сено. И тепло, и мягко, и денег не берут, - предложила она мне.

Я согласно закивала, перспектива сэкономить мне нравилась. Еду брать мы тоже по понятным причинам не стали, цены уж больно кусались. Рыжая похоже знала, что делает. Войдя в конюшню, она сразу отыскала лестницу, ведущую на чердак. Взобравшись вслед за ней, я увидела кучи перевязанных тюков с сеном.

Моя проводница, в отличие от меня, вела себя крайне уверено. Она быстро набросала в ряд несколько тюков, расстелила сверху потертый плащ и завалилась спать. Я повторила за ней. Оказалось, лежать так очень мягко, плащ мой был плотный и сено практически не кололось. Да и тепло тут было. Снизу ржали лошадки. Доносились обрывки чьих-то голосов. Я вытащила себе очередной сверток с едой и принялась ужинать. Сегодня у меня был хлеб, сыр и полоски мяса. Еще пара яблок.

— Может, поделишься? — Пожав плечами, я достала еще один сверток и протянула рыжей.

Ела она быстро. Облизав пальцы, девушка вновь уставилась на мою сумку. Но более делиться, желания у меня не было, потому, как продукты в моей сумке стремительно заканчивались и близок день, когда я и сама останусь ни с чем. Тем временем рыжая улеглась и, кажется, даже задремала. Подсунув под голову сумку, легла и я.

На дворе уже было темно. На улице кто-то закричал: «Привал». И снова стало тихо. Думать о будущем мне не хотелось. За эти дни я поняла, что не все так радужно тут на севере, как это описывали южане. Да тут не было войны, но в остальном все, то же самое. Есть бедные и богатые. Есть голод и нищета, и каждый тут пашет за кусок хлеба.

Слушая в дороге разговоры мужиков, мне стало ясно, что местные варды, так же отличаются друг от друга. Кто поумнее, заключают договора с Иными, кто глуп и горделив - пытается с ними воевать, что по мнению простого люда крайне не выгодно, а порою и сродни самоубийству.

Завтра мы въедем на территорию вардана Бессонов. Краю, по мнению моих попутчиков, суровому и опасному. Варды тут отличались жестокостью и непримиримостью. На их землях царил закон, навязанный людям самими правителями. За каждую провинность порка, за тяжелое преступление - смертная казнь. Между тем, люди сюда стремились, потому как, где закон, там и порядок, а порядок это стабильность и уверенность в следующем дне. Платили тут хорошо, а главное вовремя. Не обманывали, так как за такое наместники вардов геры и руки могли поотрубать. И обрубали даже.

Что же ждало меня за Вьюжным перевалом, я могла только догадываться потому, что так далеко ехала я одна. И потому разговоров о том крае в обозе, не вели.

Незаметно я уснула, слушая уханье совы да ржание сонных лошадок.

Солнце раздражающе слепило в глаза. Поморщившись, я попыталась натянуть на лицо край плаща, но ничего не выходило. Вокруг стоял гул голосов, чей-то смех и шаркающие шаги. Просыпаться абсолютно не хотелось. И даже сильно ноющая рана на спине, периодически дающая о себе знать, не портила настроение. Но просыпаться было нужно. Ведь впереди перевал и еще несколько дней пути. Потянувшись, я села и тут же в душу вполз какой-то холодок, ведь солнце пробивалось через малое оконце в крыше. А значит, уже далеко не рассвет.

Неужели проспала!

Рыжей рядом не оказалось. Спрыгнув с тюков, я сдернула плащ и, отряхнув его от сена, накинула на плечи. Моей сумки нигде не было видно. Поиски ничего не дали. Мои вещи исчезли. В душе разгорался страх, положив руку на пояс платья, я нащупала мешочек с монетами. Теми, что отложила на самый крайний случай. Там было не более пятидесяти лубов. Быстро спустившись по лестнице, я побежала к стоянке, туда, где вчера вечером возница оставил повозку. Сейчас же ее не было. Покрутившись вокруг, я бросилась к постоялому двору. Меня разбирала паника.

Как быть? Куда идти? Где помощи просить? Как же меня могли забыть?

И ведь мои вещи! Ведь пропало же все, даже книги мои. Влетев в главный зал, я подбежала к стойке, но там никого не оказалось. Я готова была рыдать. Страх расползался внутри, сковывал мысли и давил на грудь.

Что делать?

Вскоре появился и хозяин заведения. Он внимательно окинул меня взглядом.

— Не тебя ли с утречка-то искали? — я закивала, слезы все же предательски сбегали по щекам. — Уехали они. Женщина тут все бегала, во все уголки заглядывала. Где была-то?

Мне было так горько, и страшно, и обидно.

— В конюшне, — выдавила я из себя

— Странно искали там тебя, - рослый мужик поморщился и почесал небритый подбородок — Рыжая деваха ходила.

Вот теперь я окончательно разревелась.

— Ну, чего ты слезами мне тут полы поливаешь?

— Украла, вещи мои, украла!

Мой голос звучал сипло и глухо. Невнятный шепот, но хозяин все расслышал.

— Это рыжая, что ли, обворовала?- сделал он верные выводы.

Я закивала. Вот так, я же с ней едой делилась всю дорогу. Не жалела куска хлеба, а она так со мной поступила. Правильно мне говорили - дура я наивная. Я никак не могла принять этот факт. Как же так можно поступить с тем, кто тебе помощь предложил. Как же так можно – то!?

— Ну не реви, денег-то хоть немного осталось, или совсем обобрала? — я закивала и показала хозяину на свой пояс.

— Ты совсем безголовая? Ты зачем незнакомому показываешь, где у тебя деньги припрятаны? Ты ж не знаешь, зачем я у тебя выспрашиваю. Ох, беда с вами, сопливыми! Нужно вас от мамки сразу мужьям передавать, нельзя вам самостоятельными быть, ибо совсем у вас у девиц ума нет. Ни ума, ни самосохранения! — мужик сурово поглядел на меня. — Едешь куда? За вьюжный перевал? — Я в согласии закачала головой. — Ладно, не реви, через десять минут почтовый обоз отбывает. Лошадки там резвые, к этим дорогам привыкшие. Ближе к вечеру нагоните обоз твой. Много денег Михайло с тебя не возьмет. Там и разберетесь. А пока иди в зал, попей чайку в дорожку. А я за возницей схожу. Беда с вами с молодыми. Все за мужьями гонитесь, древних вам подавай, да и пропадаете же, как есть пропадаете. Иным только на радость. Они до девчонок охочи.

В зале было пусто. Я села за первый же стол. Передо мной тут же поставили кружку чаю. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, кто ее принес. Пить не хотелось совсем. Меня трясло, руки дрожали. Во рту стоял неприятный ком, а живот крутило. Слезы текли ручьем. Я ведь столько пережила, столько вытерпела, а простое человеческое предательство проглотить не могу. Обида жгла раскаленным железом.

— Вот Михайло забирай попутчицу, она с обоза Дарга. Много с нее не бери, совсем сопливая.

Напротив меня сел мужичек, с добрым заветренным лицом и такими неестественно яркими теплыми ореховыми глазами. В их уголках сеточкой залегли морщинки - смешинки.