К тебе через Туманы (СИ) - Лунёва Мария. Страница 8

— Ну, ты девонька полна сюрпризов. Вот тепереча верю я, что тебя мне Боги в подмогу послали. Всю жизнь за тебя судьбу благодарить буду, — мужчина смахнул пальцами слезы, набежавшие на глаза. — Всей деревней за тебя молиться будем!

— Что это было дядька? – Корто осматривал свою грудь. Видимо пытался понять, что это сейчас в него пробралось. — Что это вообще такое?

— Благословение это сынок! «Клеймо Смерти». Я раз в жизни всего такое видал. Не каждый маг такое сотворит, не каждый силою поделится. Но чтобы в девочке, да магия такая. Теперь мы домой вернемся. Все вместе, как и уходили, вернемся. Не будет в деревне Худовинки погребальных костров. Теперь всех уберегу, всех мамкам да невестам верну.

Было видно, что тяжело ему эмоции сдержать. Но мне это странным казалось, ведь ничего такого я не сделала. И силы-то практически не отдала, только, что клеймо поставила, чтобы не погибли, чтобы жнецы душ стороною обошли.

— Кто на Вьюжный перевал, поторопись! - раздалось за моей спиной.

Высоченный мужик с длинной густой кудрявой бородою, доходящей ему до пояса, басил во все горло:

— Отъезжаю через пару минут! Опоздавших не жду! По местам!

Мои провожатые оживились. Вьюго подхватил сумку и поспешил к большой телеге с деревянными лавками по бокам. Без навеса же совсем. Как такая может от дождя-то уберечь, ума не приложу?

Ви Марко приобнял меня за плечи и повел к телеге не спеша, остальные поплелись за нашими спинами. А я ведь даже не успела запомнить их имена. Мне стало грустно. Совсем уже и не хотелось уезжать, хотелось остаться с ними. Но мужчина вел меня вперед, подхватив за талию. Он поставил меня на пол телеги, за тем запрыгнул сам. Осмотрев лавки, усадил меня у самого места возницы.

— Вот туточки сиди. Тут хоть руку будет куда положить. Да если надоест на рожи, что напротив, смотреть, можешь хоть боком повернуться, да за дорогой наблюдать. Хотя чего там смотреть? — снова подняв меня с лавки, он крепко по-отечески обнял. — Ну, прощай девочка, если в жизни плохо сложится, приходи к нам в деревню Худовинки вардана Наобиса. Хотя может, подомнут наших глупых вардов Иные, так и земля имя сменит. Но запомни, у люда спросишь, они подскажут. Найдешь ви Марко Отиса или любого из парней моих, они помогут, и обогреют, и накормят. И главное приют дадим, и место, куда приткнуться можно. Отправил бы я тебя и сейчас туда, да опасно там для тебя. Иные сразу уволокут. Их там сейчас, как муравьев на земле. Не доедешь ты, сцапают. За мальчиков моих спасибо! За оберег твой! Не позабудем мы тебя! И ты главное, нас помни. Если худо будет, знай, есть тебе куда идти, есть к кому возвращаться. Ты сынка моего единственного уберегла, силу не пожалела на нас потратить. Такое не забывается девочка, такое всегда помнится!

В повозку стали набиваться люди. Вьюго вскочив после отца, затащил мою сумку. Запихав ее под лавку, он, так же как и отец крепко обнял меня. Зарывшись в мои волосы, как-то рвано и глубоко вдохнул.

— Как же ты сладко пахнешь! Как же жаль, что не моя! — его губы мягко прошлись по моему виску.

Прежде, чем отстраниться от меня, он сделал еще один глубокий вдох. Затем поправил на моих плечах плащ и мягко усадил на лавку. Его глаза светились потусторонним огоньком.

— Повезет же кому-то! Цени себя красавица. Как сказал батька, ты дорого стоишь. За такую красотку, как ты, глотки рвать будут.

Развернувшись, он мягко спрыгнул на землю. Его русые волосы взъерошил ветер. Повернувшись, он на прощанье подмигнул своими красивыми зелеными глазами. Теперь и мне стало жаль, что такой красивый видный парень достанется не мне. Такого я бы смогла полюбить. С таким любая будет счастлива.

Как жаль, что не я его единственная.

Большая телега мягко двинулась вперед. Я смотрела на парней, не отрываясь. Пыталась запомнить их лица. Русоволосого Вьюго, словно снегом припорошенного Корто, рыжего Мунко и брата его Харда, остальных ребят. А главное, командира их ви Марко, сурового мужика с таким добрым сердцем. Я точно знала, что они будут жить и только старость поставит их на колени.

Сумерки сгущались, темнело очень быстро. Телега мягко катилась вперед. Впряженная четверка резвых низкорослых лошадок бежала ровно. Изредка с их стороны доносилось фырканье. В повозке было тихо. Только самые дальние от меня мужчины о чем-то редко переговаривались. Я оглянулась. Рядом со мной сидела полная женщина в добротной шубке. Держалась она с каким-то достоинством, будто высокородная. Напротив, расположилась молодая девушка. Потертый плащ на ее плечах говорил о том, что она явно нуждалась в деньгах. Сидела она, сутулясь. Яркие рыжие волосы, стянутые в низкий хвост, были грязными, на подбородке виднелось пятно, словно сажи. Она дремала. Никакой сумки у нее я не заметила. Рядом с рыжей сидела женщина вызывающего вида. Что-то в ней неуловимо выдавало склочный характер.

Вот бывает так, что и не знаешь вовсе человека, но понимаешь, что лучше его не задевать, и даже не глядеть в его сторону. Узкие глазки женщины бегали из стороны в сторону, словно она искала к чему бы придраться, вынюхивала и высматривала. Под ее лавкой виднелась объемная сумка, вторую она оставила прямо в проходе. В какой-то момент она подловила мой взгляд и поджала тонкие губы. Я поспешила отвернуться. Ну, очень неприятная особа. Рядом с ней сидел толстый мужик, занимающий сразу два места. Он явно спал. Легкий храп разносился по повозке. Мужик был не беден и весьма прилично одет.

Остальных пассажиров мне было не видно. И специально выглядывать, чтобы их рассмотреть, было как-то неловко. Я уставилась вперед, обсматривая окрестности из-за спины возницы. Дорога, деревья, придорожные мелкие желтые цветочки, изредка с веток вспархивали птички - все это быстро наскучило и стало неинтересным.

Хотя я и проспала весь сегодняшний день, но мои глаза все равно предательски слипались. Очень хотелось примкнуть куда-нибудь отяжелевшую голову. В какой-то момент я действительно задремала, словно провались в омут. Очнулась от того, что склочная дама что-то гневно выговаривала толстому мужчине. Тот презрительно рыкнул на нее в ответ и отвернулся. От этой мелкой потасовки проснулась и рыжая девчонка. Теперь и она рассматривала нас с тем же интересом, что и я некоторое время назад.

А еще хотелось кушать, но лезть в сумку за едой, я как-то не решалась. Надо подождать, чтобы кто-то первым стал есть, чтобы не выделяться. В животе тихо урчало. Но как назло, никто так и не вытащил ни кусочка чего-нибудь съестного.

Сумерки дня сменила кромешная тьма ночи.

Повозка продолжала ехать. Возница зажег висящие на жердочках фонари с двух сторон от себя и чуть придержал лошадей. Теперь мы ехали медленнее. Повозка была слабо освещена. Люди маялись, пытаясь принять положение поудобнее. Я еще раз мысленно поблагодарила ви Марко. Хорошее место он мне выбрал. Глаза слипались, я вновь задремала.

Проснулась уже на рассвете. Спина ломила, колени отчаянно ныли. Рана на спине горела так, словно ее каленым железом прижгли. В голове шумело. Но все это было для меня привычным, только сильно хотелось кушать.

Осмотревшись, я заметила, что вокруг сменился пейзаж. Лес кончился и теперь нашему взору открывались поля. Осень заявляла свои права. Трава сухим ковром устилала землю. Кое-где были еще видны понурые желтые и голубые цветочки, но, к сожалению, они не могли разбавить то уныние, что царило вокруг. Чувствовалось скорое приближение зимы. Осень в пограничных землях никогда не была затяжной. А тут она и вовсе скоротечна и неприглядна.

В обозе почти все спали, только женщина, сидевшая рядом со мной, тяжко вздыхала и ела какой-то фрукт. Ну, вот и подходящий момент, все же в окружении людей я чувствовала себя очень неуютно. Мне казалось, что все смотрят на меня, и это добавляло дискомфорта. Быстро нырнув в свою сумку, я наугад вынула сверток. В плотной коричневой ткани обнаружился хлеб, козий сыр и вяленое филе какой-то явно немаленькой рыбы. Быстренько соорудив из всего этого бутерброд, принялась жевать.