Город падающих ангелов - Берендт Джон. Страница 59

Обнаружение дома Марко Поло и всех жилых уровней под ним было сочтено большой «проблемой», потому что привело к задержке реставрационных работ. Мы потеряли пять месяцев. Но это были пять очень интересных месяцев. Между тем все венецианцы ворчали: «О, вы опаздываете на целых пять месяцев! Все как всегда, в Венеции никто не может ничего сделать вовремя». Я отвечал: «Мне очень жаль, но редко нам выпадает возможность произвести раскопки такого рода. Это очень важно».

– Что находится под «Ла Фениче»? – спросил я.

– Я нашел карту этого места, нарисованную до постройки театра, и теперь мы знаем, где находились более ранние постройки. К счастью, там нет ничего такого же важного, как дом Марко Поло.

В ночь пожара в «Ла Фениче», когда потрясенный Тончи Фоскари замер на крыше консерватории, не в силах сделать ни одного снимка гибнущего театра, Франческо да Мосто, еще один архитектор, в компании приглашенных на ужин гостей, стоял на altana своего дома по другую сторону театра, наблюдая за пламенем сквозь видоискатель своей стрекочущей видеокамеры.

Франческо и Джейн да Мосто давали свой первый званый ужин в качестве супружеской пары, когда им позвонил хозяин дома и спросил, не горит ли их этаж. Он с другого конца города увидел, что над его домом поднимаются клубы дыма. Франческо поднялся на altana, желая узнать, в чем дело, а когда оказался там, то сразу с предельной ясностью понял, что произошло. С крыши дома да Мосто открывался панорамный вид на горящий театр, и, пока продолжался вечер, на крышу приходили и уходили друзья и члены семьи – среди них отец Франческо, Раньери да Мосто. Граф да Мосто был членом Венецианского городского совета, который экстренно прервал свое вечернее заседание после получения известия о пожаре.

Франческо работал аудитором в отделе общественных работ, и в дни, последовавшие за пожаром, его включили в состав группы, которая занималась реконструкцией динамики начала возгорания и распространения огня; кроме того, в задачу группы входила оценка устойчивости стен, уцелевших после пожара.

Однажды из Милана приехал архитектор Альдо Росси, чтобы осмотреть то, что осталось от «Ла Фениче». Росси, руководивший реставрацией оперного театра «Карло Феличе» в Генуе, с недавних пор работал в компании «Хольцман – Романьоли», германо-итальянском консорциуме, который готовился принять участие в конкурсе проектов восстановления. Когда Росси водили вокруг здания, он упомянул о том, что ищет архитектора-венецианца, который согласился бы работать в его группе. Главный инженер театра порекомендовал Франческо да Мосто.

Встретившись на следующий день, Росси и да Мосто выпили кофе и обсудили ситуацию с «Ла Фениче». Росси нашел, что да Мосто хорошо осведомлен и искренне переживает. «Я хочу взять вас в свою команду! – сказал Росси, добавив, что предпочитает неформальный стиль общения. – Обращайся ко мне на “ты”!» – предложил он.

Неформальное общение было вполне по вкусу Франческо да Мосто. В свои тридцать пять он был обладателем копны непокорных рано поседевших волос, а также был склонен носить удобную, обычно весьма помятую одежду – спортивную рубашку с распахнутым воротником, свободный пиджак и рабочие штаны со множеством карманов. Часто видели, как он катается на моторной лодке по каналам или по лагуне.

Семья да Мосто была одной из старейших в Венеции; ее родословная прослеживалась более чем на тысячу лет. Современные да Мосто жили в палаццо Мути-Бальони, огромном дворце в стиле эпохи Возрождения, втиснутом в узкие улочки близ продуктовых рынков в районе Риальто. Кабинет Франческо располагался в студии мезонина.

– Дверной звонок не работает, – сказал он мне по телефону. – Когда подойдете к двери парадного, посмотрите вверх. Увидите шнур, свисающий из окна второго этажа. Потяните за него. В моем офисе зазвенит колокольчик, и я через домофон открою дверь. Войдя, поднимитесь по лестнице на один пролет.

Да Мосто встретил меня на площадке покрытой красным ковром лестницы. Когда мы, свернув с площадки, направились в кабинет Франческо, он взмахом руки указал на мраморный бюст, стоявший на пьедестале перед дверью.

– Позвольте представить вам Альвизе да Мосто, – сказал он, – моего любимого предка. В тысяча четыреста пятьдесят шестом году, в возрасте двадцати девяти лет, он открыл Острова Зеленого Мыса.

Студия да Мосто оказалась темным, как пещера, помещением с высокими балочными перекрытиями. Вдоль стен высились полки, буквально набитые книгами, видеокассетами и папками. Компьютеры, принтеры и письменный стол были почти погребены под грудами газет и журналов. Стены были увешаны картами, фотографиями, масками и сувенирами. Тут царил очень живописный беспорядок.

Да Мосто сгреб груду газет со стула, освободив для меня место. Усевшись, я уперся взглядом в густую крону генеалогического дерева, висевшего на стене.

– Сколько здесь насчитывается поколений? – поинтересовался я.

– Представьте, точно я не знаю, – ответил он, смеясь. – Надо будет посчитать. Но навскидку думаю, что где-то двадцать семь.

– Все – известные люди? – спросил я.

– Да, это всё знать, но не все были аристократами. Одна из моих дальних родственниц, куртизанка, когда-то влепила пощечину лорду Байрону! Другой мой предок, Видо да Мосто, был пойман за печатью фальшивых денег. Ему должны были вырвать глаза и повесить между колоннами на площади Сан-Марко, но в итоге доверили ему печатать настоящие деньги Венецианской республики. Идея, как мне кажется, заключалась в том, что республика должна правильно использовать талантливых людей. У одного да Мосто была такая прожорливая жена, что начисто его разорила. Еще один да Мосто был посажен в тюрьму за оскорбление дожа Андреа Гритти, а еще три или четыре были отлучены от церкви. В нашем роду имеется супруга дожа, но никогда не было дожей, один да Мосто проиграл выборы человеку, которого обезглавили после того, как он стал дожем, так что, по существу, именно он-то и проиграл. Как бы то ни было, все да Мосто предпочитали быть влиятельными людьми за троном. Это самое безопасное место.

– И теперь, – сказал я, – ныне живущий да Мосто явился спасать театр «Ла Фениче».

– Все надеются, что Аньелли выиграет конкурс, – кивнул он, – но мы узнаем об этом через пару-тройку дней.

Из-под груды бумаг да Мосто извлек толстую папку и протянул ее мне.

– Вот технические требования для нового здания «Ла Фениче», выданные нам муниципалитетом Венеции. Это предварительный план, – сказал он, – то, что можно назвать «конкурсным требованием».

Я перелистал документ. «Ла Фениче» был представлен в нем в виде поэтажных планов, рисунков, эскизов, фотографий и живописных полотен.

– К счастью, – продолжил да Мосто, – кто-то раскопал архитектурные планы, начерченные в тысяча восемьсот тридцать шестом году, после первого пожара. Они были найдены в архиве вместе с подробной письменной инструкцией, составленной братьями Медуна. Итак, у нас есть все метрические характеристики зала, что позволит в точности воссоздать акустику «Ла Фениче». Братья Медуна даже описали, как надо резать доски пола. Звуковые волны распространяются вдоль древесных волокон, поэтому если доски правильно распилить и потом соединить под правильно подобранными углами, то звук будет равномерно распространяться от сцены по залу к каждой точке театра!

При этих словах в глазах да Мосто засветился восторг.

– Совершенно ясно, чего от вас ждут, – сказал я.

– Да, но не совсем, – возразил он. – Когда я в конце прошлого сентября получил в муниципалитете эти документы, то сел и внимательно изучил их несколько раз. Что-то показалось мне неправильным.

Да Мосто развернул поэтажные планы, выданные муниципалитетом.

– Вот, посмотрите на этот участок. – Он указал на южное крыло, комплекс небольших строений, которые, как прилипалы к акуле, тесно примыкали к южной стене театра. – Согласно этим чертежам, – продолжил да Мосто, – старое южное крыло было расширено так, что теперь оно включает двухэтажное здание, которое не принадлежит театру. Вот, видите это пустое место на чертеже? Площадь этого пустого места триста квадратных метров, но оно никогда не было частью «Ла Фениче». Сейчас вы можете видеть, – произнес он, достав старую карту театра, – что на первом этаже находится magazzino. В нем помещается прачечная ресторана «Антико мартини»; этажом выше мы видим пару частных апартаментов. Это очень странно. В выданных нам письменных материалах нет ни одного упоминания об этом новом пространстве. Если мы должны восстановить театр в точности таким, как было – com’era, – то этого пространства там не должно быть.