Адвокат вольного города 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar". Страница 18

— Я боюсь с наркомафией бодаться. Убьют меня. А когда колонна опоздает на сутки, я откажу в отгрузке, не пущу их на территорию, расторгну договор и официально попрошу больше не приезжать.

— И они, думаешь, не приедут?

— У них больше не будет такого удобного прикрытия в лице фабрики.

— А кому принадлежит фабрика, ты говоришь?

— Сорок пять процентов конфискуют в пользу республики, за преступные дела с наркотиками. Ещё пятьдесят — одному чудику из степей, но он в городе не появляется. Новый директор местный, Игорем зовут.

— Ладно, я тебя понял. Брать бандитов ты не хочешь, полиции не до конца доверяешь. Это верно, там всякие бывают. Хочешь, чтобы они перестали ездить, то есть — отвадить. А поможет? Есть у тебя такое право, договор твой расторгнуть?

— Есть. На то я и адвокат.

— Ну да, точно!

— Сергей Прокофьевич, но я бы не хотел, чтобы Вы оказывали мне такую услугу просто так.

— Ты, — он ткнул в мою сторону палец, — даже не вздумай мне взятку предлагать! Я мзду не беру, мне за державу обидно!

— Да как можно⁈ Конечно, нет! — в моём правом внутреннем кармане пиджака лежали двадцать новеньких сотенных ассигнаций, которые буквально кричали об обратном. — Вы делаете это, по сути, для закрытия границ от перевозки наркотиков.

— Всю гидру не поборю. Но… Что смогу.

— А я хочу Вам посильно помочь. Вы говорили, прибор нужен?

— А сможешь купить? Он денег стоит!

— Могу заказать изготовление у мастера, из столицы приехавшего.

— Ну, буду тебе обязан. Давай так. Я обещаю, что твоих голубчиков продержу сутки. Ещё и рёбра им намнём.

— Не надо «рёбра»! Так один преступник и мы не знаем, кто он. Остальные честные мужики, работяги, водилы. Нельзя из-за одной паршивой овцы всё стадо под нож. Вы уж их пожалейте, Сергей Прокофьевич.

— Ладно, согласен, мальца перегнул. Продержим, они и не поймут, что не так. Что там за машины?

— А у меня список с номерами и фамилиями водителей.

— Это ты молодец, подготовился.

— И заявление от гражданина Власюка с просьбой проверить на основании потенциальной связи с уголовным делом по опию.

— Что за Власюк?

— Один из членов банды. Заявление он не писал, но для Вас официальный документ, если кто прикопается, почему Вы их держите?

— А ты продуманный, Аркадий. Не хочешь ко мне на службу? У меня тут тоже детективы с перестрелками бывают.

— Мне надо семью кормить, долги закрывать.

— Хорошо. С тебя прибор. Не для себя прошу, для поста. Заставить не могу, только честное слово твоё, баронское.

— Напишете название?

— Сейчас, у меня где-то записано было, каждый раз забываю, как с начальством по телефону ругаюсь… Специально себе пометил, чтобы не путать.

Я уезжал от поста в хорошем настроении, Сергей Прокофьевич вышел меня проводить и по-отечески похлопал по плечам.

Ну почему моим отцом не может быть этот старый и местами беззубый вояка, который переживает за вверенный ему участок границы и степи, а не юрист, который проиграл крупное дело и раскидал свой колоссальный долг по членам семьи посредством особенностей местного законодательства (кстати, такая ерунда была только для дворян, вот тебе и привилегированный класс), а теперь вообще хочет наложить лапу на моё нажитое нечестным непосильным трудом имущество?

Глава 9

— Приветствую, магистр Йода! Я хотел сказать, великий каган Юба! Прими этот скромный дар, чудесную мазь из Персии, заживляющую раны от ожогов и раздражений, ароматную и омолаживающую кожу.

— Дай сюда, мне такое очень надо, — степняк шустро и довольно бесцеремонно забрал у меня цилиндр с мазью, отвинтил и понюхал.

После затянувшейся косметической паузы, потому что он принялся намазывать, а я попытался попробовать объяснить ему, что этот крем наносят на чистую кожу — мы, наконец, подошли к новостям.

— Ну, рассказывай.

— Мы назначили нашего директора.

— Того монгола?

— Именно его, как и планировалось. Он передал тебе свой подробный доклад. И теперь ему нужен адрес, чтобы понимать, куда их посылать в дальнейшем.

Каган многозначительно кивнул.

— Напишу, конечно, правда почта в степи не ходит.

— Но для кагана… великого кагана, — возразил я, — почта может начать работать?

— Подумаю. Есть келисим между каганатами про ямную пересылку… Ладно, организуем. Так уж и быть. Расскажи в подробностях, что произошло и когда я уже смогу поквитаться с этим подлым шакалом?

— Не сможешь. Мы организовали его арест за наркоторговлю, ему светит до двенадцати лет каторги. Кустовой с некоторыми вещами не шутит.

Каган задумчиво покивал, неосознанно покручивая в руках цилиндр с мазью. Он понимал, о чём я.

В отличие от сравнительно комфортабельных тюрем и колоний моего мира, каторга здесь — штука тяжёлая. Житьё в бараках, как правило, на Изнанке, постоянное ношение амулетов, чтобы не умереть, весьма посредственная кормёжка, плохая медицина и изнурительный, в буквальном смысле, каторжный труд делал срок больше пяти лет условно-вечным, по той простой причине, что была хорошая вероятность к тому времени умереть.

Это сравнимо с тюремной системой девятнадцатого века. К примеру, в США человек, который получал пожизненный срок, отправлялся копать себе яму в земле, в которой сам же потом и отбывал срок. И хотя его регулярно кормили, больше четырёх лет в сырой земляной тюрьме под открытым небом мало кто мог прожить. То есть, современные «пожизненное заключение» и такое же наказание позапрошлого столетия, когда гуманизм ещё так ярко себя не проявил — две большие разницы. Мой Кустовой был ближе к дикому прошлому, и каган это тоже понимал. Разумеется, были уникумы, которые и в лагерях неплохо устраивались и досиживали до конца своих «длинных» сроков.

— А что там родственник мой, про которого мы договаривались, что ты обязательно поможешь?

— Так он нужен или нет?

— Ну конечно, я же говорил в прошлый раз! Родная кровь, почти что брат мой! Ты меня не путай, адвокат, я решительный, как сокол, никогда точку зрения не меняю!

— Его ищут и, скорее всего — найдут. Потребуются деньги на это мероприятие, но должно хватить из операционных средств.

— Вот он ишак, конечно. Деньги на него тратить. Не расстраивай кагана, зачем только эту тему поднял?

Я подсел поближе и дал ему на подпись документы.

— Что это?

— Отчёт директора, о том, что он приступил к работе и ведёт инвентаризацию.

— Какой он умный, молодец, инве… это, короче, очень важно. А это что?

— Указание на расчётный счёт физического лица, куда будут перечислять твои дивиденды.

— А что за счёт?

— Я его открыл на твоё имя, чтобы ты деньги на него получал.

— Деньги, получается, в банке будут лежать? А можно их снять?

— Как только будут поступления, можешь снять, великий каган.

— А где этот банк?

— Тут адрес указан.

— Ещё и лично ехать⁉

— Обязательно. Банк твои деньги постороннему не может выдать.

— Ну… это как раз хорошо. Видишь, как подданные меня подводят?

— Банк попросит паспорт. Паспорт твой у меня.

— Какой паспорт? Кагану не нужен паспорт!

— Для банка нужен. Но ты не переживай, он же уже есть. Да ты подписывай, подписывай, великий каган!

— Не подгоняй меня. Куча бумажек, кому они нужны?

— Бюрократия.

— А это что за депеша?

— Мой отчёт о проделанной работе и акт оказанных услуг. У меня по нему к тебе, уважаемый Юба, сразу вопрос, ты когда мне сможешь оплатить за мою работу?

— Ой, что ты такое говоришь! Денег в казне нет, женщины голодают, дети плачут, охота неудачная, золото на руднике совсем иссякло, зверь ушёл!

— То есть, мне подождать?

— Ну конечно, мы же друзья.

— Хорошо, подписывай, твои экземпляры откладываю в папку. Директору нужны средства на ремонт третьего ректификатора. Сможешь занять своему предприятию?