Зимняя роза - Доннелли Дженнифер. Страница 30
Спустя несколько недель после отцовских похорон Фредди завтракал вместе с матерью. Она все еще носила траур.
– Представляю, Фредди, как тебе тяжело сознавать, что у тебя больше нет отца, – сказала мать, глядя не на него, а в окно.
– И совсем не тяжело, – ответил он, намазывая масло на ломтик хлеба.
Мать повернулась к нему. Ее глаза округлились, и хотя она была неподвижна, словно каменная статуя, Фредди почувствовал, как она отпрянула. Он прижал ладонь к груди, проверяя, бьется ли сердце. Ему становилось все легче. И душа не болела, как поначалу. Фредди улыбнулся и погрузил хлеб в яичницу.
Скрипач доиграл прелюдию Шопена. Вместе с последними звуками погасли и воспоминания Фредди. Он бросил музыканту несколько монет и вошел в отель. Он думал об Индии, об их бутафорской женитьбе, куда он вскоре ее втянет. Рука инстинктивно прижалась к груди. Вся эта затея почти не вызывала у него боли.
Все фигуры выстроились на нужных местах. Он готовился к эндшпилю. Через неделю он сделает последний решительный шаг, отправившись в Лонгмарш, и одержит победу.
Годовой доход в двадцать тысяч фунтов значительно облегчит его жизнь.
Фиона в ночной сорочке стояла перед зеркалом большого шкафа, раскрасневшись от напряженного выбора наряда. Ее чулки и нижняя юбка валялись на полу. Фиона с беспокойством посмотрела на серебряные часы, тикавшие на туалетном столике. Она снова опаздывает. Было всего семь утра, но это ничего не меняло.
– Джо, какой надеть? Розовый или клетчатый? – спросила она, держа перед мужем два жакета: шелковый и сатиновый.
– Ни тот и ни другой, – ответил Джо, подойдя к ней сзади и поцеловав в затылок.
– Джо, дорогой, мне нужно ополоснуться в ванне. От меня потом разит, как от грузчика. Отойди.
– А я люблю, когда ты вся вспотевшая, – сказал он, возясь с пуговицами ночной сорочки. – Такая теплая, соленая и вкусненькая…
– Ты говоришь обо мне, словно о кульке с чипсами.
– Ты почти такая же вкусная.
– Почти!
– Фи, я люблю тебя, но чипсы есть чипсы. – Он расстегнул сорочку и взял в ладони потяжелевшие груди жены. – Девочка, ты только посмотри на них! – воскликнул Джо, любуясь на отражение в зеркале.
– Перестань! Я на поезд опаздываю.
– По-моему, они стали вдвое больше, – одобрительно хмыкнул Джо.
– Дай мне одеться.
Джо не ответил. Он молча сбросил с жены сорочку, снова поцеловал Фиону в затылок. Его руки опустились на ее заметно округлившийся живот.
– Фи, давай, а? У меня, стоит взглянуть на тебя, сразу встает.
– У меня нет времени!
– Дорогуша, это совсем недолго. Поверь.
Его рука скользнула ей между ног.
– Джо, остановись. Я не могу. Время подпирает.
На самом деле Фиона вовсе не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела Джо. Сильнее, чем когда-либо. Такое с ней уже было, когда она носила Кейти. Тогда желание не оставляло ее ни на минуту. Она не могла насытиться мужем. Его пальцы проникли внутрь и принялись ласкать там, заставляя Фиону замирать и наполняться влагой. Она закрыла глаза и положила голову на его плечо.
– Ты все еще хочешь, чтобы я остановился?
– И не вздумай, парень.
Джо подвел Фиону к кровати и усадил на край. Сам он встал на колени, развел жене ноги и просунул язык туда, где недавно побывали его пальцы. Фиона застонала от желания.
– Боже, как ты здорово это умеешь! – прошептала она.
Джо всегда знал, где и как прикоснуться к ней. Сейчас он разогревал Фиону до предела, поддразнивал, снова и снова приводя на грань оргазма, чтобы потом отстраниться. Он взращивал ее желание до состояния полной безудержности.
– Да… – стонала Фиона, запустив пальцы в его волосы. – Ой, Джо… сейчас, пожалуйста, сейчас… ой…
– Мамочка!
Фиона застыла. Из коридора донесся звук проворных детских ножек. Потом маленькие кулачки забарабанили в дверь.
– Мама! Мама! Мама! Мама!
Фиона метнулась к шкафу и схватила валявшуюся ночную сорочку. Она едва успела прикрыть наготу, как Кейти, справившаяся с дверной ручкой, распахнула дверь и ворвалась в родительскую спальню.
– Доброе утро, мамочка! – заверещала дочь.
– Доброе утро, моя дорогая!
Фиона подхватила дочь на руки, поцеловала в щеку и уткнулась носом в шею, вдыхая удивительный запах маленького тела.
– Мамочка, играть!
– Я сейчас не могу, любовь моя. Мамочка собирается в поездку.
В проеме двери появилась Анна, няня Кейти.
– Вы уж меня простите, миссис Бристоу, – задыхаясь от бега, сказала Анна. – Я наполняла ванну и не уследила. Эта проказница выскочила из детской.
– Ничего страшного, Анна. Пусть побудет у нас и пообщается со мной перед отъездом.
– Да, мэм. Доброе утро, мистер Бристоу.
– Доброе утро, Анна.
Джо сидел на стуле возле кровати, держа на коленях подушку. Подушка прикрывала бугор под пижамными штанами. Бедняга, подумала о муже Фиона. Она сама была возбуждена. Внезапное появление дочери принесло столько же досады, сколько и радости.
Фиона поднесла Кейти к Джо:
– Утенок, посиди немного с папочкой. А маме нужно…
– Нет! – завопила Кейти, вцепляясь в мать мертвой хваткой. – Играй со мной!
– Кейти, дорогая, сейчас мне некогда.
– Ну пожалуйста, – захныкала Кейти.
Фиона тяжело сглотнула. Слова Кейти были как нож по сердцу. Только вчера она вернулась из деловой поездки в Эдинбург, а этим утром уезжала в Париж. Всю неделю она почти не видела свою малышку.
– Кейти, мы обязательно поиграем, – сказала Фиона. – В субботу, когда я вернусь. Обещаю.
– Нет! Нет! Нет! – взвыла Кейти, размахивая ножками.
Фиона быстро передвинула вопящую малышку так, чтобы ее удары не пришлись по животу.
– Послушай, детка, пожалуй, хватит, – попытался урезонить дочку Джо.
– Кейти, пошалила и будет, – подхватила Фиона.
– Мама, хочу играть!
– Ну ладно. Мы с тобой… поиграем в одевание. Мамочка сейчас быстренько примет ванну, потом наденет свой красивый клетчатый костюм, а ты посидишь на кровати и примеришь мамины украшения. Хочешь так поиграть?
Кейти радостно закивала. Фиона усадила дочку на кровать, дала ей несколько браслетов и нитку жемчуга, затем нагнулась за жакетом. Неожиданно в комнату влетел белый мохнатый и рычащий комок и стал носиться по полу, разбрасывая все, что на нем лежало. Это были фокстерьеры Липтон и Твайнинг.
Кейти засмеялась и захлопала в ладоши.
– Как их сюда принесло? – проворчал Джо.
– Должно быть, Анна оставила открытыми все двери. Они что-то утащили. По-моему, твой галстук.
Собаки затеяли игру, похожую на перетягивание каната. Только канатом им служил голубой шелковый галстук. Каждый пес вцепился зубами в свой конец. Судя по рычанию, никто не собирался уступать.
– Это же твой? – спросила Фиона, пытаясь отобрать у собак галстук.
– Мой… что?
Собаки ловко увернулись от Фионы, продолжая с рычанием терзать галстук.
– Липтон, отдай… Хороший пес. Джо, я про твой галстук. Не успеешь оглянуться, как это зверье его уничтожит.
– Голубой? Понятия не имею… Кейти, дорогуша, это не конфеты!
Джо вскочил со стула, чтобы вытащить изо рта дочки нитку жемчуга.
В дверь постучали.
– Кто там? – с заметным отчаянием спросила Фиона.
В дверь просунулась голова молодой женщины.
– Прошу прощения, мэм, но мистер Фостер просит вам передать, что экипаж уже подан. Если вы не поторопитесь, то опоздаете на поезд в восемь ноль пять. Следующий пойдет только в четверть двенадцатого. Но на нем вы не поспеете к парому в Кале и…
– Спасибо, Сара. Передайте мистеру Фостеру, что я сейчас спущусь.
– Хорошо, мэм, – ответила Сара, закрыв дверь.
Фиона вновь посмотрела на часы. Времени на ванну уже не оставалось, иначе она не успеет на ранний поезд. Придется ехать во Францию, благоухая потом. Отличное начало важной деловой поездки. Обойдя собак, продолжавших терзать галстук, Фиона торопливо надела чистое нижнее белье, схватив из шкафа первое попавшееся. Грязное она свернула в тугой комок и бросила в корзину. Потом надела юбку.