Гай - Аркади Алина. Страница 4

– Что ж, тогда я в душ и спать.

– А ужин? – кричит вслед, пока я направляюсь во вторую комнату, чтобы выудить из рюкзака сэндвич и бутылку простой воды.

– Вот мой ужин, – кладу на стеклянный стол в гостиной. – Я за счёт клиентов не ем. И в компании с ними тоже. Приятного аппетита, – стук в дверь оповещает о доставке заказа в номер. – Открой, а я в душ.

Скидываю вещи, вылавливая обрывки фраз. Алина отчитывает сотрудника отеля за неподобающую сервировку и ужасное оформление блюд. Твою мать, эта девчонка может заебать даже мёртвого! Интересно, кто у нас папа, вырастивший такое чадо?

Встаю под поток, льющийся сверху, расслабляя затёкшие мышцы, скованные одной позой в течение многих часов. Капли орошают кожу, даря долгожданное расслабление и напоминая, как я устал. Однозначно после доставки Алины отдых. На пару недель. Смотаться к матери впервые за два года, чтобы женщина, с помощью которой я появился на свет, посмотрела, во что превратился её сын. А дальше куда-нибудь в тайгу с ружьём наперевес засесть в охотничьем домике, делая короткие вылазки в погоне за зверем. Так и сделаю.

И как только принимаю данную мысль, чувствую взгляд, прожигающий насквозь. Обернувшись, вижу Алину, жадно осматривающую моё тело. Улыбается, но мнимая радость больше смахивает на оскал хищника, заприметившего добычу.

– Насколько я помню, мы договорились: я соглашаюсь поехать в отель, ты не посягаешь на моё тело.

– Может, передумаешь? – подмигивает, ползая по мне взглядом и останавливаясь в районе паха.

Открываю стеклянную дверь, предоставив обзор на интересующую её часть тела, до этого момента скрытую матовыми вставками.

– Я решений не меняю.

– А зря, – осторожно подходит и, уткнувшись острым ногтем в мою грудь, медленно ведёт вниз. – Я сделаю тебе такой минет, что ты будешь умолять меня повторить.

– А у тебя язык особенный? – вздёргиваю бровь, желая поддеть её.

– Именно, – высовывает язык, который подвергся сплиту, сделав его похожим на змеиный. – Невероятные ощущения, – переходит на шёпот. – Уверена, у тебя такого никогда не было… – приближается, оставляет укус на моём подбородке, пока острый ноготок спускается к паху.

– Сейчас все сосут хорошо, а вот солянку готовит не каждая, – шепчу в унисон её бархатному голосу.

– Чего? Какая, нахрен, солянка?! – взрывается, отступая.

– Обычная, домашняя, вкусная, – мычу, представляя вкус озвученного блюда. – Умеешь готовить?

– Я привыкла есть в ресторанах.

– Жаль, – наигранно вздыхаю, – вот солянка могла бы излечить мою импотенцию, а твой язык, увы, нет. Выйди, – рявкаю так, что Алина, дёрнувшись, спешит оставить меня в одиночестве.

И если изначально её порывы веселили, то сейчас я опасаюсь, что она залезет на мой член вопреки протестам и обидным фразам с моей стороны. Или девочка гонится за удовольствием, желая попробовать каждого мужика, встретившегося на её пути, или же я в её глазах опытный мужчина, который действительно привлёк. Мотивация непонятна, но однозначно нужно пресечь стремление оказаться подо мной. Для меня есть границы, не позволяющие вступить в любого рода отношения с пассажиром. Я перевозил достаточно женщин – очень красивых и притягательных, – и всё равно соблюдал дистанцию, напоминая себе, что это в первую очередь работа.

Чтобы не провоцировать девчонку, одеваюсь и лишь потом покидаю ванную комнату, чтобы застать её за поглощением ужина.

– Зря ты не хочешь присоединиться, – смакует очередной кусочек, оказавшийся у неё во рту. – Очень вкусно.

– Вот это, – размахиваю сэндвичем, – не менее вкусно. Я привык питаться просто и сытно.

– Попробуй хотя бы вино, – подвигает бокал. – Richebourg Grand Cru Thibault Liger-Belair две тысячи двенадцатого года. Двести тысяч за бутылку, – произносит торжественно, полагая, что стоимость должна возбудить во мне желание к вину, а заодно и к ней. – Моё любимое.

– Предпочитаю крепкие напитки.

– Виски, джин, ром?

– Водку.

– Фу, какая гадость. Слишком просто.

– А я вообще за простоту: начиная от алкоголя заканчивая женщинами, – откусываю сэндвич, запивая водой без газа. – И за естественность.

– То есть, вот это всё, – поднимается, чтобы провести ладонями вдоль тела, которое, по её мнению, должно меня возбуждать, – не привлекает? Длинные ноги, упругая задница, выдающаяся грудь…

– Кстати, своя? – И размер действительно можно назвать выдающимся, что не сочетается с худобой и довольно высоким ростом девчонки.

– От природы мне достались скромные прыщики, – кривится и опускается на диван, чтобы продолжить уничтожать фуа-гра.

– А в тебе есть хоть что-нибудь настоящее?

И вопрос заставляет её задуматься. Прищурившись, Алина шевелит губами, вероятно, вспоминая, осталось ли хоть что-то нетронутым.

– Немного, – расплывчатый ответ, не позволяющий услышать полный список изменений.

– Или ничего? Грудь, губы, – всматриваюсь в её лицо, – скулы, подбородок, виниры, волосы, – указываю на длинные пряди, которые при более детальном рассмотрении выделяются, – задница?

– Обычно мужчины не разбираются в «исправлениях», – хмыкает, откинувшись на спинку дивана и расставив ноги так, что я с лёгкостью могу рассмотреть розовые кружевные трусики. Бросаю мимолётный взгляд, но она замечает, довольно улыбаясь.

– Замечают. Мы не идиоты, Алина. Зачем подобные трансформации в двадцать лет?

– Это модно.

– С каких пор добровольное уродство – это модно?

– Уродство? – Вновь распаляется, испепеляя меня яростным взглядом. – Я лишь хочу смотреть на своё отражение и наслаждаться. Только те, кто не могут себе позволить выглядеть так, как мечтают, говорят об уродстве и непринятии положительных изменений.

– Я могу. Но остаюсь таким, каким меня сделала природа.

– Ты мужчина, Гай. Мужчина вообще должен быть чуть-чуть симпатичнее обезьяны, чтобы на вашем фоне мы смотрелись выигрышнее.

Понятия у Алины такие же примитивные, как и она сама. Хотя я могу ошибаться, и девочка, пожирающая меня голодным взглядом, не так проста. Хочет казаться дурой или таковой является? Выяснять не намерен – её и так слишком.

– Принеси, пожалуйста, мои вещи, – указывает пальчиком в направлении холла.

– Сама, – пережёвываю пищу, запивая водой.

– Я же сказала «пожалуйста».

– И правда, – отмечаю, что она стала более воспитанной.

Поднимаюсь, чтобы найти чемодан у двери и, подхватив его, тащу в комнату. Алина при моём появлении шарахается в сторону, направившись в спальню, которую заняла. Странные движения, но я списываю данный момент на недовольство моим отказом.

– Я в душ, – исчезает в ванной, оставив меня в одиночестве.

Доедаю простой ужин, рассматривая блюда на столе. Не знаю, с какой целью она заказала такое количество еды, но девчонка всё точно не осилит. Не имею желания попробовать хотя бы одно, поэтому отправляюсь в спальню, чтобы наконец-то позволить телу расслабиться. Стягиваю футболку, оставшись в джинсах, чтобы ненароком не провоцировать Алину и почувствовать, если девчонка вновь посягнёт на мой член. Её настойчивость настораживает и льстит одновременно, но желание трахнуть её не возникает. К тому же два дня назад я позволил себе зависнуть на несколько часов в одном приятном месте, где меня обслужили по полной программе. И девочки, кстати, несмотря на момент общего пользования, были куда привлекательнее хамоватой особы, которая сейчас плещется в душе.

Неожиданная резкая боль, простреливающая виски, заставляет открыть глаза, чтобы сразу поморщиться. Что за чёрт? К глотке подступает тошнота, но сразу же пропадает. Сэндвич был не первой свежести? Сажусь на кровати, прислушиваясь к неприятным сигналам своего организма, когда в комнату вплывает Алина.

Сдёрнув полотенце, ожидает реакции на сиськи четвёртого размера, напоминающие два, мячика, живущих отельной жизнью. Между ними какой-то предмет, но в тусклом свете бра не могу понять, какой именно. Впалый живот и интимная стрижка, которую она демонстрирует, откинув ногу в сторону, видимо, должны меня впечатлить, но меня больше заботят расплывающиеся перед глазами цветные круги, от которых не могу избавиться, даже основательно встряхнув головой.