Гай - Аркади Алина. Страница 5

– Я уже сказал, что не буду тебя трахать. Могу повторить ещё раз, – планировал рявкнуть, но голос глухой и размытый, что неожиданно и пугающе. Силюсь произнести что-то ещё, но язык не слушается.

– Ну что ты, Гай… – шепчет, надвигаясь на меня. – Ты многое теряешь… – Её последние слова отдаются эхом, а образ разбивается на множество отдельных частей, которые живут отдельно друг от друга, то и дело перемешиваясь, словно цветная мозаика.

Ступает на кровать, толкнув меня в грудь, и я податливо падаю на спину, отчего-то не имея сил сопротивляться. Её лицо расплывается, очертания теряют чёткость, а в следующую секунду чувствую, как с меня стягивают джинсы вместе с бельём. Хочу помешать, но тело будто свинцовое, прибитое к кровати и не принадлежащее мне.

Чувствую её прикосновения – влажные, скользящие и довольно приятные, – осознав, что вся кровь схлынула к паху, а эрекция настолько резкая, что доставляет нестерпимую боль. Ощущение, словно был почти на пике, и половой акт внезапно прервали, не позволив кончить. Не могу понять, откуда доносится шёпот, прорывающийся сквозь вязкую преграду и зовущий за собой. Слова долетают отдельными звуками, и я собираюсь, чтобы разобрать хоть что-то, но сознание плывёт. Меня будто качает на волнах, а расслабленность смешивается с возбуждением, которое растекается по телу горячими приливами, захватывая и подчиняя.

Вновь частые рези в члене, а затем приятные волны, как предвестники оргазма, который так и не наступает. Грудь чем-то сдавлена, и я стараюсь настроить резкость, рассмотреть, что мне мешает дышать, но вижу лишь очертания какого-то предмета. Птица… Крылья, расставленные во взмахе, длинный хвост и острый, тонкий клюв, чуть загнутый на конце. Она почему-то переливается разноцветными бликами, качаясь из стороны в сторону, подобно маятнику, за который я цепляюсь взглядом. Стараюсь следовать за её движениями, но она ускользает, маня за собой. Хочу схватить, но она просачивается сквозь пальцы и улетает, взмахнув цветными крыльями и оставив меня в темноте, а я вновь сосредотачиваюсь на давлении, которого больше нет.

В паху вновь болезненные ощущения, а затем возбуждение и приятное давление. Всё моё существо сконцентрировано на том, чтобы избавиться от отягощающего возбуждения, приносящего мучение и не позволяющего управлять своим телом. В какой-то момент чётко осознаю, что Алина всё же пристроила рот на мой член, но мысль тут же гаснет, потому что исступление утягивает, заставляя желать лишь одного – разрядки. И она происходит в самый неожиданный момент – настолько резко, что я сжимаюсь от боли и расплывающейся по телу невыносимой агонии, которая перетекает в горячие потоки наслаждения.

Меня отпускает медленно, утягивая в туман. Хочу пошевелиться, но тело не слушается, отвечая молчанием. Конечности ватные, но радует лишь одно – нет болезненных спазмов в паху, и меня больше не болтает. Кажется, даже улыбаюсь, почувствовав облегчение, и проваливаюсь в темноту.

Глава 3

Открываю глаза, резко сажусь на кровати, вспоминая события прошедшей ночи. Ощупываю себя, отмечая, что джинсы на мне и даже ремень застёгнут, а в постели нет посторонних. Странное ощущение реальности привидевшегося не покидает, но я повторно осматриваю комнату, не найдя следов пребывания Алины.

Поднимаюсь, чтобы тут же пошатнуться, ощутив слабость в теле, отдающуюся неприятной тяжестью в районе затылка. Немного поплывшая картинка становится чёткой после того, как несколько раз закрываю и открываю глаза, и лишь затем обращаю внимание, что за окном светло, а значит…

– Блядь, – схватив телефон, понимаю, что уже восемь утра, а я на экране четыре пропущенных будильника.

Натягиваю футболку и спешу в соседнюю комнату, где уже одетая и собранная Алина застыла с телефоном у окна.

– Почему не разбудила? – моё резкое вторжение заставляет её скинуть звонок и засунуть телефон в карман.

– Была уверена, что ты слышишь будильник, просто решил не подрываться так рано. Мы всё равно успеваем к положенному времени.

Ни капли хамства и недовольства, да и внешний вид удивляет: минимум косметики на лице, волосы стянуты в тугой хвост, водолазка с высоким горлом, джинсы и кроссовки. Разительная перемена, удивляющая своей неожиданностью. Или вчера передо мной предстала иная версия девочки Алины? И если бы две эти ипостаси появились передо мной со значительным промежутком, я вряд ли бы сопоставил их.

– Умоюсь и в путь.

Удостоверившись, что чемодан у двери, а пассажир готов к продолжению пути, забегаю в ванную, чтобы максимально быстро провести утренние процедуры. Осматриваю напоследок номер, чтобы убедиться, что ничего не оставлено.

– Вода моя где?

– Выпил, наверное. – Пожимает плечами, выкатывая чемодан в коридор. – Ты полночи бродил. Я предположила, что именно сэндвич стал причиной ночных путешествий.

– Я ходил?

– Да. Что не так? – непонимающе смотрит, ожидая ответа, а я по-прежнему уверен, что яркие картинки мне не приснились. Или же всё-таки это был очень реалистичный сон?

– Всё нормально. Пошли.

Сегодня она сдержанна и замкнута, укутывается в шубу, стягивая её полы и почти до носа натянув ворот водолазки. Взгляд бегающий, нервный, пальцы скачут по сумке, отбивая чечётку.

– Всё в порядке? – решаю спросить. – Вчера ты была другой?

– Вчера у меня было другое настроение, – отводит взгляд. – Игривое. А сегодня я себя не очень хорошо чувствую.

– Вино за двести штук поперёк глотки встало?

– Очень смешно, – кривляется, выскакивая в открывшиеся двери лифта.

Несётся по холлу, спешит подойти к стойке и протянуть карту, что-то шепнув администратору. Девушку, оформлявшая нас вчера, бросает в мою сторону неоднозначный взгляд, ласково улыбаясь Алине. И это странно, потому как вчера гостья вела себя определённо бестактно.

– Вам точно не нужна помощь? – поглаживает ладонь Алины, бросая в мою сторону короткие взгляды. – Вы уверены?

С какого хрена такая учтивость?

– Да-да, всё в порядке… Хорошо всё, – девчонка сжимается, выдёргивая ладонь и направляясь к двери.

– До свиданья, – произношу, уловив во взгляде администратора отвращение, приправленное ненавистью.

Интересно… Отбрасываю в сторону мысли, пробирающиеся так не вовремя, и спешу к машине, около которой уже мнётся Алина, нетерпеливо отбивая пяткой чечётку. Снимаю блокировку, и она, не дожидаясь меня, открывает багажник, загружая чемодан. А вчера настойчиво требовала, чтобы его затолкал я. Без возражений исчезает на заднем сиденье, пристёгивается и, сложив руки на коленях, ждёт, когда мы продолжим путь.

Выезжаю с парковки отеля, то и дело посматривая в зеркало заднего вида, считывая непонятные мне пока эмоции девчонки. Вчера я хотел выкинуть её из машины, сейчас же с удивлением отмечаю, что иная Алина, куда более привлекательна, чем хамоватая особа, которая порывалась облизать мой член.

Уставившись на дорогу, прогоняю нечёткие картинки якобы сна. Всё казалось таким реалистичным, в особенности пронзающая тело боль, которая при возвращении к ней, кажется, и сейчас растекается в районе паха. Но проблем с мочеиспусканием не возникло, а о событиях ночи напоминает лишь монотонная головная боль, вызывающая тяжесть в затылке. Ещё раз вылавливаю то, что запомнил, сверяясь с утренней картинкой: был одет, один, никаких признаков полового акта.

Птица… Вот что мелькало на задворках памяти, не давая покоя. Сейчас понимаю, что это, скорее всего, был кулон. Вспоминаю детали, прикинув, что это могла быть колибри: маленькая птичка с длинным тонким загнутым клювом.

– У тебя есть кулон в виде колибри? – задаю вопрос, чтобы удостовериться, а Алина сглатывает.

– Нет. Никогда не было. А что?

– Ничего. Просто спросил. Показалось.

– Подними перегородку, – неожиданное требование от той, что вчера её едва не разнесла.

– А что, сегодня ты не желаешь со мной общаться? Вчера готова была лбом выбить преграду. Верещала, что я обязан поддерживать с тобой беседу.