Доводы нежных чувств (СИ) - Завгородняя Яна. Страница 68

— Ты совсем сдурела? — процедила она. — Такое не делают без ведома пациента! Это преступление!

— Да тише ты! — Адалин сурово взглянула на неё. — Ты помнишь, что они говорили? Камилла как-то обмолвилась, что одного из детей Фани оставила возле хлева со свиньями. Это по-твоему не преступление?! Ей нельзя иметь детей!

— Ты слишком много на себя взяла! А если она выйдет замуж? Ты подумала об этом?

— Значит будет наказана сполна, — в глазах мисс Виндлоу сверкнул недобрый огонёк. — Пусть и дальше развлекается с мужиками без последствий. Уверена, что я оказала ей неоценимую услугу, но не ради неё, — она взглянула на малыша. — Так не должно быть. Мы с тобой не должны лезть вон из кожи, выхаживая её ребёнка, когда родная мать о нём даже не вспоминает. Ты должна меня понять.

Некоторое время подруги прожигали друг друга гневными взглядами, затем малыш издал писк и обе смягчились. Патриция отошла на шаг.

— Да, я понимаю, но не одобряю. Теперь мы связаны с тобой этой тайной, а значит, я твоя сообщница. Зря ты рассказала мне, — она поставила руки на пояс и глубоко вздохнула. — Ничего уже не изменить. Не вздумай больше никому проболтаться, иначе нам обеим конец, — она отвернулась, взяла со стола сумку и направилась к выходу.

— Спасибо, — только и успела сказать Адалин, перед тем как дверь за Патрицией захлопнулась.

С тех пор, как генерал с его отрядом отправился на задание, прошёл месяц. Всем хотелось верить в то, что дела идут хорошо хотя бы потому, что вокруг было тихо и спокойно. За это время дозорная группа поймала парочку вражеских разведчиков в ближнем лесу, и подполковник Адамсон довольно быстро со знанием дела выбил из парней кое-какие полезные сведения. Теперь он ждал возвращения генерала, чтобы отчитаться, скучал, заполняя отчёты и принимая новобранцев. Всё чаще в штаб прибывало пополнение. Не все из их состава, к сожалению, были привиты, а потому Адалин и Патриция не находили себе места от беспокойства за сильных и здоровых парней, которым в этом гиблом месте помимо опасности быть убитыми пулей или штыком, грозила опасность быть убитыми или покалеченными тяжёлой инфекцией. В один из дней они вместе с малышом Кевином, которому так и не удалось найти родителей, решили всё-таки наведаться к командующему и упросить его разрешения начать вакцинацию новоприбывшим. Адамсон мялся и ссылался на распоряжение начальства, но как мужчина неравнодушный к женским мольбам, в конце концов всё-таки сжалился и дал добро. Официально — с печатью и подписью.

Работа закипела. С утра и до самого вечера та из подруг, что вела приёмы, орудовала шприцами, прерываясь лишь на краткий дежурный осмотри и опрос. Пришлось привлечь некоторых солдат, которые чаще всего дежурили в наряде на территории госпиталя. Они хотя бы немного разбирались в основах медицины, а потому брали на себя рядовые жалобы пациентов, а также чистку и стерилизацию шприцов. К концу недели большинство солдат и младших офицеров были привиты. Кого-то слегка знобило в первый день, другие ощущали лёгкую слабость, но на следующее утро все без исключения чувствовали себя хорошо. В один из дней Адалин даже взяла на себя смелость сделать прививку малышу, отмерив заранее нужную дозу. К счастью, всё прошло благополучно.

За это время подполковник Адамсон так и не удосужился прийти на осмотр. Адалин пару раз напоминала ему о себе, но Генри ссылался на занятость. Девушке же остро требовалось довести начатое до конца, поэтому в один из вечеров после завершения приёма, передав малыша Пати, она направилась в штаб, чтобы сделать всё самой, не дожидаясь, пока Магомет придёт к горе.

Солдат, куривший на крыльце, отбросил сигарету и вытянулся по стойке смирно, когда девушка прошествовала мимо него. Адалин, до сих пор не привыкшая к такому отношению, сконфужено поклонилась и быстро проскочила в предбанник, двигаясь в направлении нужной двери. Остановившись посреди узкого коридора, она постучала.

— Кто там? — донёсся до неё нервный голос.

— Это я, господин Адамсон, — отозвалась девушка.

Она услышала, как с той стороны что-то зашумело и завозилось и через несколько секунд дверь отворилась, являя взору доктора взволнованное лицо подполковника.

— Адалин, — тихо проговорил он, прижимая к груди руку. — Глазам не верю. Чем обязан вашему визиту в такое время? — он жестом пригласил её войти.

— Вы же к нам не приходите, — начала она. — Вот пришлось мне самой. Она поставила на стол сумку, намереваясь вынуть из неё всё необходимое. К своей гордости, они с Пати составили картотеку историй болезни всего состава подразделения и теперь девушка намеревалась внести новые данные в карточку подполковника.

— Адалин, вы себя не бережёте, — Генри присел на край стола возле девушки, не сводя с неё глаз. — Нельзя столько работать.

— Вы работаете не меньше, господин Адамсон. Скажите, вы сможете уделить мне минут десять? Если мы сейчас с этим закончим, я вас больше не побеспокою без надобности.

— Я весь ваш, моя дорогая, — проговорил он, приближаясь ещё, отчего Адалин пришлось отступить.

Она почему-то не нервничала. Видимо, мисс Виндлоу за время работы на фронте привыкла к поведению Адамсона и не ждала от него ничего, что могло бы испугать или навести на подозрения. Она взяла из сумки карандаш и приготовилась писать. На все её вопросы Адамсон отвечал положительно, что заставило девушку сделать логичный вывод. Генри переболел и прививаться ему не нужно. Адалин поблагодарила офицера и сославшись на необходимость кормить малыша, уже намеревалась уходить, но Генри остановил её.

— Адалин, задержитесь, прошу вас, — просьба больше походила на приказ, а потому другого выхода не оставалось. Врач внимательно взглянула на него. — Вы не могли бы посмотреть, что со мной? Плечо болит третий день. Ума не приложу, что делать. — Он поморщился, приложив ладонь к больному месту.

— Почему вы раньше к нам не пришли? Зачем терпели столько времени? — возмутилась Адалин. — Раздевайтесь, — велела она.

— Всё некогда было, вы же понимаете, — ласково проговорил мужчина, стягивая с себя рубашку. Несмотря на сидячую работу, Генри находился в хорошей форме. Адалин почти сразу заметила, что шрамов на его теле куда меньше, чем у Виктора, но тут же отругала себя за излишнее внимание к этому человеку. Адамсону пришлось сесть, чтобы девушка могла дотянуться до его плеча. Она встала позади и принялась ощупывать и разминать упругую напряжённую мышцу, которая не поддавалась пальпации. При некоторых прикосновениях Генри вздрагивал, но никаких звуков не издавал, демонстрируя выдержку и терпение.

— Судя по всему у вас невралгия или защемление. Вам нужно поберечь руку — не носить тяжести, не напрягать сверх меры. На какое-то время придётся воздержаться от силовых упражнений. Но гимнастика и массаж всё-таки не помещают, — она хотела уже убрать руку с его плеча, но подполковник не дал ей этого сделать, накрыв маленькую ладонь своей.

— У вас такие нежные руки, Адалин. Прошу, сделайте мне массаж. Я чувствую, что мне становится легче от ваших прикосновений, — он сидел спиной к ней, не замечая того, как девушка впервые за этот вечер зарделась от волнения.

— Я не специалист в массаже, но давайте попробуем, — пробубнила она, неловко сдавливая пальцами плотные мышцы. Когда усилия начали причинять ей боль, Адалин отвела руки, разминая уставшие пальцы. — На сегодня всё, подполковник. Приходите завтра в медпункт — Патриция вас примет, — она обошла офицера и приблизилась к столу, намереваясь теперь уже во что бы то ни стало уйти из комнаты, в которой с каждой минутой становилось всё жарче.

Генри неожиданно очень бесшумно поднялся и приблизился к ней.

— Останься, — услышала она шёпот позади себя. Его слова обдавали шею теплом прерывистого дыхания. — Ты сводишь меня с ума, Ада. — Девушка, обомлев от неожиданного напора, вознамерилась броситься к выходу, но ей не дали этого сделать. По обе стороны от неё находились руки мужчины, крепко упиравшиеся в столешницу. Она в ужасе обернулась, прижимая к себе сумку. Встретившись взглядом с Генри, она обомлела. Карие глаза мужчины казались почти чёрными из-за расширившихся зрачков. Он без стеснения прижимал девушку к столу так, что его край больно упирался в ягодицу.