Доводы нежных чувств (СИ) - Завгородняя Яна. Страница 99

Шум привлек внимание многих присутствующих. Когда же перепалка с законником прекратилась, Бесс, сидевшая наверху в стороне от происходящего вместе с коллегами, пихнула в бок Лору. Она молча указала рукой туда, куда только что присели их подруги и в недоумении переглянулась с соседкой. Джон и Виктор находились на два ряда выше своих жён и если Легран теперь с довольной улыбкой посматривал на каштановую макушку, то Коул не верил своим глазам. Бьянка повернулась к нему и весело помахала рукой. Он тоже махнул, но как-то невнятно, после чего вопросительно взглянул на Виктора. Тот лишь пожал плечами, загадочно помалкивая.

Заседание началось. Обычно перед голосованием требовалось соблюсти ряд неимоверно скучных формальностей, куда входило чтение клятвы членов палат перед парламентом, торжественная речь премьер-министра перед участниками, чествование лордов верхней палаты и обсуждение законопроектов, по которым прошлый раз не было принято окончательное решение. Помимо партии женщин на вступление в ряды парламентариев претендовала группа ветеранов локальных военных конфликтов. Они подготовили довольно дельный список социальных обновлений и законопроектов, касательно предоставления военнослужащим и их семьям различных льгот, а семьям погибших — пособий. Они сами много лет занимались обеспечением инвалидов и вдов, создавая профсоюзы, но теперь решили попытаться переложить наконец эту обязанность на государство, ради блага которого трудились и рисковали здоровьем и жизнью все эти годы. Глава общества — пожилой мужчина с деревянным протезом вместо ноги — вёл себя и говорил с большим достоинством, хотя ощущалось, что он привык справляться со всем сам и ему совестно было просить что-то у других, даже если он имел на это абсолютное право. Но ведь он делал это всё не только для себя — тем и успокаивался.

Когда подошла очередь дам, Маргарет, тяжело опираясь на трость, поднялась со своего места.

— Вы — Маргарет Стенфорд, — начал председатель. — Лидер объединения «Женщины за равноправие», — его голос скептически скрипнул. — Какие социальные преобразования вы готовы предложить?

В зале послышался шёпот и тихие смешки. Никто не спешил устанавливать тишину, а потому Маргарет терпеливо ждала. Когда всё стихло, она начала:

— Добрый день, господин председатель, милорд премьер-министр и достопочтенные парламентарии. От лица своих коллег и от лица женщин, чьи права и свободы несправедливо притесняют, я предлагаю следующие социальные реформы, — она говорила громко, чётко, внятно, чтобы слышно было всем. — Предоставление права голоса женщинам на выборах, предоставление инициативы женщине при бракоразводном процессе, уголовное преследование виновных по делам о домашнем насилии, — по мере того, как она говорила, гул толпы снова нарастал. Год за годом всё повторялось. Маргарет стояла и терпеливо ждала, зная, что председатель не станет усмирять толпу ради неё. Он сделает это, только когда сам решит что-то сказать. Молоток застучал по столу. Шум постепенно стих.

— Я спросил вас, мисс Стенфорд, о социальных реформах. Возможно, вы не осведомлены о простейших понятиях, но так и быть, я поясню. Социальные реформы — это общественные преобразования. Они касаются общества в целом, а не какой-то его части. — Ремарка председателя снискала поддержку, и парламентарии из ближних рядов принялись кидать насмешливые взгляды в сторону девушки. Председатель делал это специально, чтобы позлить вспыльчивую Марго, но она была готова.

— Общество, господин председатель, — прогремела она, перекрывая ропот и глупые смешки, — это когда все равны перед законом. Но какое же это общество, если половина населения существует на правах домашних животных и не имеет прав? — трибуны утихли. — Чтобы говорить об обществе, давайте для начала его построим, а то нехорошо получается. С вашего позволения я продолжу, — она не стала ждать. — Также мы предлагаем на рассмотрение парламента законопроект о праве собственности женщин на наследуемое имущество и доход от трудовой деятельности, право одинокой женщины на удочерение или усыновление ребёнка из сиротского приюта, — дальше говорить она не могла, понимая, что не в силах перекричать возмущённые возгласы. Девушка тяжело вздохнула, превозмогая желание заорать. Молоток снова застучал по столу.

— Тишина, — дежурно проговорил председатель. — Поясните, мисс Стенфорд, для чего женщинам распоряжаться деньгами? Судя по моей жене, они на это не способны, — мужчины вокруг одобрительно закивали.

— Я поясню, господин председатель, — Марго еле сдерживала гнев. В это время Лора протянула ей несколько листков, но девушка жестом остановила её. Ей ни к чему было подсматривать, она знала все истории наизусть.

Адриана Моррисон, тридцать четыре года. Муж игрок проиграл всё её состояние на скачках. Семья с тремя детьми осталась без дома, без денег. Муж в долговой тюрьме. Марсели Грем, двадцать восемь лет. Муж проиграл в карты наследство, оставшееся ей от отца. Семья лишилась дома, пришлось отдать семейный бизнес отца Марсели в счёт уплаты части долга. Муж в долговой тюрьме. Летиция Персон, сорок четыре года. Муж вложил свои капиталы и капиталы её семьи, поверив мошеннику и потерял всё. Дальше продолжать? — Маргарет уже кричала, тогда как Лора с Бесс безуспешно пытались успокоить её.

Председатель снова постучал по столу.

— Исходя из ваших донесений, Маргарет, — проскрипел он, — могу сказать только одно — сочувствую несчастным мужьям.

Тут уже Бесс не выдержала и подскочила со своего места.

— Думаю, достаточно, господин председатель. Мы уже поняли, что до вас не достучаться. Нам этого и не нужно. Давайте поскорее закончим. Не знаю, как кому, а нам видеть ваш пыльный парик и глупую ухмылку осточертело! — она ударила кулаком по столу. Девочки, сидевшие с двух сторон от неё, схватили Бесс за руки и потянули на место. Лора осуждающе взглянула на неё, но ничего не сказала. Маргарет сделала вид, что ничего не случилось, продолжая возвышаться над всем, как обелиск, хотя давалось ей это с большим трудом. Премьер-министр, который, казалось, дремал, не выказывая интереса к происходящему, еле заметно ухмыльнулся.

— А вы, — нарушил председатель нависшую тишину, — миссис Элизабет Харди — вдова почтенного капитана Джефри Харди, сестра глубокоуважаемого генерала Виктора Леграна.

Бесс снова поднялась со своего места. Вопреки ожиданиям, теперь она была спокойна. Девушка с достоинством вскинула голову и поклонилась.

— Целиком и полностью согласна с вашими словами касательно моего брата, господин председатель, но не мужа, — она улыбалась и ничего хорошего для уважаемого председателя не скрывалось за этой лёгкой улыбкой. — Мой, как вы сказали, почтенный муж, был не таким достойным человеком, как вы могли бы подумать. Скажите, господин председатель, у вас есть дочь?

— К чему это? — злобно спросил мужчина.

— Впрочем, не важно. У кого-нибудь из здесь присутствующих она обязательно найдётся. А теперь представьте, что вашу тринадцатилетнюю дочь насилует взрослый мужчина. Как вам это понравится? — зал замер. — Отец девочки, про которую я говорю, к сожалению, тогда уже был мёртв и ничего не мог с этим поделать, а брата отослали в военное училище, чтобы не мешал. Спустя каких-то пару лет, мужчина женился на девочке и пустился во все тяжкие. Я не стану рассказывать вам всего — не хочу, чтобы вас мучили кошмары этой ночью. Скажу лишь, что однажды муж сделал мне аборт. Сам, своими руками. А другой раз вырезал яичник. Он очень увлекался медициной и ему интересно было посмотреть, как там у меня всё устроено. До сих пор недоумеваю, как я осталась жива, — Бесс рассказывала свою историю так легко, будто обсуждала с друзьями поход в модный магазин. — А однажды он решил отрезать мне грудь, но его отвлекли товарищи по игре в покер, которые пришли к нему сыграть партию. Он тогда напился и забыл о своих планах. И, кстати, с товарищами он мной тоже делился, но не будем, — она сделал паузу. В зале стояла гробовая тишина, слышно было лишь, как прохаживается за дверью охранник.