Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы - Головачев Василий. Страница 8

– Чей приказ?

– Кремлёвский, – поднял глаза к потолку директор филиала ФСБ.

– Понятно.

– Для этого я тебя и вызвал. Когда ты сможешь увидеться с полковником?

Утолин помедлил, зная ответ, но сказал другое:

– Постараюсь пораньше.

– Хорошо, жду сообщений.

Утолин одним глотком допил кофе и покинул кабинет Самойлова, размышляя о линиях судьбы, связывающих людей. Директор не слишком хорошо относился к сотрудникам ГРУ, однако не мог не предупредить хорошего оперативника об опасности, так как сам служил Отчизне и желал ей только победы.

Ночь выдалась беспокойная, одна из разведгрупп, посланная в Днепропетровск, переназванный киевскими властями в Днепр, не вернулась, и Шелест напрасно прождал её возвращения или хотя бы донесения через спутник. Спал он не больше двух часов и встал по вызову директора управления разведки генерала Чащина с гудящей головой.

Потратив полчаса на утренние процедуры и слегка взбодрившись, Олег глотнул горячего кофе, сваренного дежурным по связи Никитой Васнецовым, и поспешил из своего кабинета, где и расположился на ночь, в кабинет Чащина, встретив по пути полковника Утолина из военной контрразведки ФСБ.

– А ты здесь по какому поводу? – удивился Шелест, имея в виду, что филиал ГРУ и филиал ФСБ находились в разных районах города.

– По тому же, что и ты, – усмехнулся Утолин, на тощем теле которого муаровое комби сидело как на пугале.

– Я ещё не знаю, чего хочет шеф.

– Зато я знаю.

– Поделишься?

– Готовься к обороне, Олег Иванович, на тебя, скорее всего, повесят инцидент с самоходкой.

– Я вроде бы всё сказал.

– Сверху требуют жертв, а твои мстители исчезли, да и сестра неведомо где. Не знаешь ведь, куда она девалась?

– Не знаю, – честно ответил Шелест.

Остановились в коридоре перед дверью кабинета Чащина.

– Нас с Валерием Егоровичем, – Утолин, хмуря белёсые брови, бросил взгляд на дверь, – вызывал в Сочи президент. Он тоже требует наказать авантюристов, запустивших самоходку, что могло стать причиной международного конфликта.

– Значит, друзья достали-таки его, – понимающе усмехнулся Шелест.

Утолин кивнул. Оба знали, кто числится в друзьях президента.

– Ладно, учту, – пообещал Олег.

В кабинете генерала кроме хозяина сидели двое: советник президента Валерий Егорович Борисов, седоватый, гладкобритый, с седыми висками, и заместитель Чащина по кибербезопасности полковник Смирницкий. Оба встали, чтобы пожать руки вошедшим. Чащин остался сидеть, только кивнул:

– Присаживайтесь.

Шелест сел, чувствуя себя неуютно.

– У нас очень мало времени, – продолжил Чащин, глянув на часы; он носил «командирские», практически не претерпевшие изменений внешнего вида с момента их создания в середине прошлого века, но дополненные многими функциями нынешнего поколения часовой техники. – Мне приказано арестовать тебя, полковник, и доставить в СИЗО луганского военного ФСИН.

От неожиданности Шелест с трудом сдержал эмоции, лишь медленно выдохнул застрявший в лёгких воздух.

– Э-э… давно готов, товарищ генерал.

Чащин усмехнулся:

– Давно? Это интересно. И даже не хочешь спросить за что?

– Наверное, за «Бесогон».

– На тебя состряпали телегу, – буркнул Смирницкий, широкий как бельевой шкаф, без талии, но не пузатый. – Обвиняют во всех грехах, в том числе и за срыв последней разведоперации.

– Ребята просто застряли…

– Это понятно, мы все хотим, чтобы разведчики вернулись в целости и сохранности. Но факт остаётся фактом.

Шелест посмотрел на Борисова, славящегося своим уравновешенным характером. Но тот молчал.

– Кто накатал телегу?

– Неизвестно, – сказал Чащин. – Но, судя по фактажу, человек осведомлённый о состоянии дел в твоём подразделении. Враги у тебя есть?

Шелест подумал:

– Прямых нет, если не считать противника. Болданов во всеуслышание обещал сделать из моей крови напиток «Шелестящий» с добавлением черешни.

Борисов улыбнулся, темнолицый, словно житель северных окраин России, и голубоглазый.

– Ну, это известный каннибал, как и все нацисты. Они ещё в две тысячи четырнадцатом году проводили в Николаеве ярмарку и продавали творожную запеканку «Мозги Жириновского», «Сырники с москалём» и компот «Кровь российских младенцев».

– Зверьё! – буркнул Утолин.

– Наши либералы вряд ли уступают им по ненависти к русским, разве что сдерживаются, чтобы не загреметь на нары.

– Те, кто уехал, не сдерживаются.

– Значит, прямых нет, – сказал Чащин. – А Варягин?

Олег шевельнул уголком губ.

Речь шла о полковнике Варягине из генерального штаба Министерства обороны, вечно спорящем о тактике проведения спецопераций в тылу ВСУ. Одно время он даже писал рапорт министру, обвиняя Шелеста в некомпетентности, особенно после того как Олег разработал операцию по захвату Запорожья. Тогда все российские олигархи взвыли волками: не трогайте город! И было понятно почему: на территории Запорожья располагалось восемь крупных заводов, принадлежащих олигархам, которым страшно не хотелось терять «нажитое своим трудом».

– Варягин ко мне неравнодушен.

– В принципе это не имеет значения. Приказ подписан министром, и его надо выполнять. Валерий Алексеевич, каково мнение твоего начальства?

Утолин подвигал бровями как Карабас-Барабас из фильма «Приключения Буратино».

– Самойлов считает, что у следствия нет прямых доказательств вины Олега Ивановича. Он не верит в предательство на таком уровне.

– Ну, предать может любой человек, даже обладающий большой властью, – не согласился Смирницкий. – Другое дело, почему телега появилась сейчас, накануне наступления?

– Потому что Олег Иванович один из разработчиков плана наступления, автор многих успешных операций, и его хотят нейтрализовать. Я уверен, что за Варягиным стоят крупные фигуры в Минобороны и в правительстве, которым невыгодно окончание войны.

– Почему же президент стоит на их позициях?

Утолин поморщился:

– Ему докладывают далеко не всё, что происходит на фронте и в тылу ВСУ. А без этого трудно разобраться в обстановке и принять правильное решение. К тому же президенту всё время нашёптывают разные мерзости олигархи, которым война что мать родна.

Смирницкий вдруг посмотрел на Шелеста с детским любопытством:

– Олег, но ведь ты должен знать, где сейчас твоя сестра Снежана.

Шелест не отвёл взгляда:

– Хотите верьте, хотите нет, однако не знаю! Для меня это не меньшая загадка, чем для вас.

– Боюсь, этот ответ не убедит следаков.

– Не моя проблема.

– Есть вариант, – сказал Утолин. – Разрешите, товарищ генерал?

– Без церемоний.

– В штабе фронта знают, где сейчас находится полковник Шелест?

Чащин вскинул брови:

– Едва ли. К чему ты клонишь?

– Надо немедленно отправить Олега Ивановича в командировку.

– Куда? – вытаращился Смирницкий. – Военное положение же… ему негде скрыться…

– За линию фронта!

В кабинете стало тихо.

Хмыкнул Борисов, ощупывая лицо Утолина глазами ясновидца.

– Объясни, – сказал Чащин.

– Доложим, что полковник Шелест ещё ночью убыл с ДРГ в тыл противника для поиска и спасения разведгруппы лейтенанта Баглая, выяснявшего координаты места создания «грязной» бомбы.

Присутствующие перевели взгляды на Чащина.

Генерал озабоченно погладил пальцем щёку:

– Дайте подумать… если и в самом деле послать… а ведь может сработать! Кто-нибудь из твоих людей знает о том, что ты сейчас в штабе?

– Я здесь с вечера, – ответил Шелест. – Последним, с кем общался, был майор Веселов, но это было в пять утра.

– Вот в шесть ты и убыл на задание! Согласен? Похоже, это единственное решение. Через пару дней здесь всё подуспокоится, и ты вернёшься. А там посмотрим. У тебя должен быть безопасный канал перехода.

Шелест сжал зубы, переживая холодок в груди. Канал у него был, но бежать не хотелось, хотя сидеть в СИЗО не хотелось больше.