Шумерские ночи. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр. Страница 30

— Какая необычная история, — произнес император, с живым интересом глядящий на безумца. — За убийство, конечно, его следует казнить, потому что даже если он не безумен, то он сам признался, что убил людей просто ради забавы. Потому что думал, что они… кто?..

— Мороки, — произнес безумец. — Миражи-однодневки. Я многих убил, когда отчаялся покинуть тот день. Они всегда воскресали в полночь!.. почему не в этот раз⁈

— Что скажешь, маг? — спросил император. — Может, проклятье?

— Я не могу понять, — честно признал Креол. — Я смотрю в его душу и все еще вижу безумие, но… там есть что-то еще. Это не мой профиль, государь. Но мне интересно, что это. Если на то будет твоя воля, отправь его пока в темницу, а я призову Хиоро и Галивию. Думаю, их заинтересует этот человек.

— Я хотел сам до них дойти, но мне не хватало времени! — провыл безумец. — Абгаль Хиоро слишком далеко!..

— Галивия в Вавилоне, — заметил Креол.

— Я не мог к ней попасть!..

— Она уже много лет не покидала башен Гильдии.

— Да!.. но я не мог получить туда допуск в течение дня!.. мне каждый раз говорили, чтобы я пришел завтра!.. пару раз я прорывался, убивал привратников, даже магов удавалось… но в конце концов меня всегда убивали…

— Кого ты убивал? — уже с любопытством спросил Креол.

— Его звали… Эхтант, — наморщив лоб, сказал безумец. — Кассит, кажется.

Креол ничего не сказал, но ему все меньше нравилось происходящее. Способно ли какое-то проклятье на столь сложный, детализированный морок? Этот человек знает, кто стоит на вратах Гильдии… занятно, что это все еще Эхтант Ага Беш… хотя он давно уже Эхтант Джи Беш. Видимо, верх его способностей… как и предполагал Креол.

Нет, это можно было узнать и так. Люди иногда приходят в Гильдию с прошениями, с делами, они часто нуждаются в помощи магов. Просто туда нельзя пройти кому попало, всего лишь выдав нелепую историю. Галивия — архивариус, она архимаг и не принимает посторонних без серьезной нужды.

— Кем, говоришь, он был? — повернулся к лугалю император. — Ты сказал, что знал его лично?

— Знал… думал, что знаю, — произнес Агарзанн. — Его имя Уруку, и он был дворцовым стражником, причем подающим надежды. Только поэтому его и взяли живым — другого зарубили бы на месте. Я не знаю, безумен ли он, проклят или одержим, но вот, говорю: реши его судьбу, государь.

Император крепко задумался. Это не было простое дело, которое можно разрешить не сходя с места и пойти трапезничать. Здесь пахнет скверным, пахнет злой магией или нечистой силой, и проблема может заключаться не только в несчастном безумце.

Энмеркар прекрасно помнил, как Верховный маг Менгске рассказал о случившемся в Эреду. В ту ночь молодого императора мучали кошмары, да и потом он еще долго тревожился, наказывал магам и лугалям бдить, боялся возвращения Царя Червей.

— Разберись с этим, маг, — повернулся он к Креолу. — Выясни доподлинно, в чем тут дело, ибо я желаю это знать. Это моя личная просьба.

Креол обещал приложить все усилия, и молодого стражника передали в его распоряжение.

Уже на следующий день во дворец явилась архимаг Галивия. Архивариус Гильдии была уже очень стара и ее придерживали под руки два доппеля, но смотрела она бодро и ум ее был ясен. Первым делом она принялась просвечивать память Уруку, а Креол в это время стоял в стороне.

Маг жадно наблюдал. Сам он владел лишь начатками Искусства Зрящих, мог воздействовать только на слабые умы и только в бессознательном состоянии. С чтением чужих мыслей у него и вовсе не ладилось, хотя в юности он пытался.

— Он верит в свои слова, — сказала наконец Галивия. — Но это ты и без меня понял, чаю. И он действительно помнит все то, о чем рассказывал. Морок это или нет, но он это видел и переживал. Он помнит, как приходил к тебе… снова и снова, в один и тот же день.

— Невозможно, — нахмурился Креол.

— Невозможно, — согласилась Галивия. — Или все, что мы знаем, придется пересматривать.

Маги помолчали, пока Уруку тоскливо сидел, сложа руки на коленях. Галивия с позволения Креола взяла его за руку и поделилась увиденным в памяти бедняги. Теперь и Креол обрел эти воспоминания, с изумлением увидел, как стражник и вправду снова и снова говорит с ним самим, как пытается прорваться в башню Гильдии, как убивает Эхтанта Джи Беш… и много еще чего увидел.

— Сколько всего раз повторялся этот день? — спросил маг.

— Я сбился со счета на второй сотне, — пробормотал Уруку. — Возможно, года три.

— Его разум перегружен, — сообщила Галивия. — Словно эти три года случились за…

— … Один день, — закончил Креол.

— И есть еще кое-что… — добавила архивариус.

Она замолчала и коснулась висков Уруку сухонькими ладошками. У того замерцали глаза, а голова мелко затряслась — Галивия выкачивала все, что тот знал, что помнил. Глядела в самое сердце, добралась до самого дна омута памяти.

— Да… тут. Вроде бы и ничего, но такое ощущение, будто бы здесь что-то… вырезали. Затем добавили… очень аккуратно…

— Кто в Гильдии такое может? — спросил Креол.

— Я могу, — сказала Галивия. — А кроме… так, чтобы я не разобралась, никто не может.

— Но ты же разобралась.

— Не вполне. Я вижу только само воздействие. Не то, что вырезали и что добавили. И тот, кто это сделал, на том не остановился. Он… он зациклил разум на одном и том же отрезке времени, ввел в состояние кошмарного повторяющегося сна. Сна наяву. Очень, очень… он даровал подлинное отображение Вавилона, полный слепок его жителей. И запер там разум.

— Но магия времени тут ни при чем? — уточнил Креол.

— Нет, конечно. Это магия разума… очень сильный колдун, который не входит в Гильдию, или что-то еще.

— Колдун?.. — въедливо уточнил Креол. — Не маг?

— Колдун, маг… какая разница?

Креол нахмурился. Между этими двумя словами еще какая разница… но это сейчас неважно.

— Я послал весточку Хиоро, — помолчав, сказал он. — Мой раб улетел к нему с письмом. Но он, как обычно, странствует, и я не знаю, когда он сможет прибыть. Тебя можно будет снова потревожить, если понадобится?

— Вызывай в любое время, внучок, — усмехнулась старуха. — А кроме того… мне нужно поговорить с императором.

— Зачем тебе с ним говорить? — ревниво спросил Креол. — Скажи мне, я передам.

— Внучок, я знала Энмеркара, когда он был еще вот такусеньким, — посмеялась Галивия. — А тебя знаю еще дольше. Ты бесконечно талантлив, но не так хорош в магии разума, чтобы защитить монаршую особу. Тот, кто это сделал, вряд ли хотел всего лишь подшутить над простым стражником. За этим стоит кто-то очень сильный, и это лишь часть чего-то большего… чего-то загадочного. Надо распутать клубочек. А владыка Шумера тем временем должен быть в безопасности.

— Ты права, — согласился Креол. — Менгске извещать будем?

— А что он сделает, твой Менгске? — хмыкнула Галивия. — Нам же и скажет, чтобы разбирались, а его не отвлекали от дел важных. То ли ты его не знаешь, внучок?

Креол тоже хмыкнул. Он знал Менгске. Вся Гильдия знает Менгске.

Уруку теперь поселился в его покоях, в отдельной каморке. Стерег его тупой, но крепкий и послушный зомби — Креол поднял одного из убитых этим безумцем и приказал не спускать с Уруку глаз. Сам же маг поболтал с духами Семи Сфер, призвал Человека-Скорпиона, заплатил дубовой корой канцлеру Кайдашкану, но ничего полезного не узнал.

Он даже задумался о ритуале Восьми Мертвецов, тайну которого привез из Праквантеша и тем очень впечатлил Гильдию, но все-таки решил, что дело того не стоит. Креол опасался, что ему демоны Дома Боли не услужат с той же охотой, что и Тай-Керу.

— … Нет, Восемь Мертвецов — слишком великий ритуал для столь жалкой цели, — сказал Креол, тряся в кулаке зары. — Чрево Тиамат, клянусь ее разрубленным надвое сердцем, сегодня победа будет за мной!

— Спешишь, опять спешишь, — произнес лугаль Агарзанн, пристально следя за игральными костями. — У меня все еще остались шансы. Уруку, сын моей племянницы, подай мне еще вина. А ты, маг, скажи, удалось ли узнать хоть что-нибудь?