Сильнее ветра - Аструм Лия. Страница 14

Мой взгляд стал жёстче.

– Они тебе угрожали?

Мейсон непонятно передёрнул плечами.

– Нет. Так намекнули, что пора закругляться и ползти в нору. Не переживай. – Он вольготно закинул руку на спинку соседнего стула. – Он меня не тронет.

– Я бы не был так уверен.

– Это глупо. Он сразу же потеряет последний шанс на восстановление ваших с ним отношений. Он не пойдёт на это.

Я сомневался, что Виктора это как-то беспокоило.

– Его поступок обнулил все возможные шансы. А слепое прощение не числится среди моих добродетелей.

– Я бы сказал, что у тебя в принципе проблемы с этим термином, – заявил друг. – Так, что? Ты поедешь на ужин?

Удовлетворённо хмыкнув, я сложил руки на животе в замок.

– У меня нет выбора. Но если договорюсь с Прайсом, то вечер пройдёт в разы интереснее.

Мейсон был явно недоволен моим ответом.

– Не нужно лишний раз его провоцировать. У нас другая цель.

– Поверь, стоит ему только узнать, что план развалился, его ярости не будет конца. Я хочу посмотреть это представление в первом ряду.

– Я поеду с тобой, – ожидаемо предложил он.

– Не в этот раз.

Мейсон понимающе ухмыльнулся.

– Приглашение на одного?

Я кивнул.

– Что ж, – наигранно спокойно подытожил друг. – Много я не теряю. Сценарий известен заранее: угрозы Виктора под дебильные реплики его мажористого сынка. Итог: ты красиво сваливаешь в закат, а они остаются продумывать сотни вариантов твоего убийства.

Губы сами собой растянулись в улыбке.

– Звучит, как подарок на Рождество.

И тут же вспомнил слова Кайлеба про подарки. А ведь я и правда последние годы ничего ему не дарил. Может, стоит нарушить эту традицию?

– Тебе понравилась квартира? – резко перескочил на другую тему Мейсон, без искренней заинтересованности оглядывая пространство вокруг нас. Он переживал. Не выносил ощущение своей беспомощности, хоть и понимал, что с Виктором ему не тягаться.

– Квартира как квартира, – нарочито небрежно протянул я, с силой сдерживая лезущую на лицо улыбку.

– Ты свинья! – возмутился он. – Я выбирал её две недели! Замучил агента по недвижимости! Вид, чистый воздух, поменьше соседей. Всё для того, чтобы вашей королевской заднице было комфортно.

– Столько усилий ради моей задницы, – подначивал я его. – И конечно же, абсолютно не важно то, что твоя задница поселилась по соседству.

Вопросами, связанными с недвижимостью, действительно занимался Мейсон лично. Он вообще из тех людей, у которых очень хорошо был подвешен язык. Поэтому, когда моя карьера пошла в гору, я, не задумываясь, выбрал его в качестве личного менеджера. Это было пять лет назад. Мне тогда поступало огромное количество предложений. Многие твердили, что неразумно брать человека без опыта. Но я всегда в него верил. И не прогадал. За эти годы он обзавёлся авторитетом, связями и списком желающих сотрудничать с ним. Он умело выбивал лучшие контракты и лучшие бои. И сейчас мы были бы на пике Эвереста, если бы не моя наивность, которая стоила карьере не только мне, но и ему. Он мог бросить меня, взять другого бойца и уже светить своей мордой в высших кругах мирового бокса. Но он так не поступил. И когда я, обожранный в хлам, орал, чтобы он убирался, он велел мне проспаться, а на следующий день провёл со мной короткую разъяснительную работу, где сказал, что падать тоже нужно уметь красиво.

«Я сделаю всё возможное, чтобы Белый Волк вернулся в спорт и получил звание абсолютного чемпиона мира. Но я готов это делать для того Максвелла, которым ты был ещё пару недель назад. Который чётко ставил себе цель и шёл к ней, несмотря ни на что. Сейчас ты не чемпион. Ты обычный алкаш. Подумай об этом, друг».

Я тогда провалялся три дня, размышляя о том, какого чёрта, я впал в депрессию и потух, как фитиль под дождём, из-за одной ошибки, вина за которую лежала не только на мне. В какой-то момент я почувствовал себя настолько неуязвимым и непобедимым, что забыл о том, что Виктор Руис никогда не бросает слов на ветер. Грезя о скорой победе, я расслабился, ослабил оборону и пропустил удар, отправивший меня пока что только в нокдаун. И именно в эти секунды, чётко отсчитываемые рефери, нужно было приходить в себя и действовать, а не валяться куском бесполезности, проклиная весь мир и в первую очередь себя. Осознав своё убогое поведение, я набрал его номер и сказал, что снова в строю.

– Мне всё нравится. И я даже закрою глаза на тот факт, что ты нагло спёр у меня вторые ключи и незаконно проник на территорию чужой собственности, – заявил я.

На мои слова он лишь цокнул и закатил глаза.

Он снял две соседние квартиры в жилом комплексе под названием «Северная гавань» с видом на озеро Мичиган, тренажёрным залом и баскетбольной площадкой, где, когда не играли в мяч, можно было неплохо размяться в одиночестве. За комплексом располагался небольшой парк «Лейк-Шор-Ист», а в пяти минутах ходьбы в противоположную сторону была пристань, до которой я пока не добрался, чтобы оценить её полезность.

– Думаю, тебе нужно выпить успокоительное перед встречей. Прайс залезет под кожу, я в этом не сомневаюсь. Никогда не общался с ним глаза в глаза, но даже по телефону, мою укладку шатнуло от напряжения.

Лёгкая усмешка растянула губы, и я иронично поднял бровь, рассматривая ту самую укладку. Из неё не выбился ни один волосок. Мейсон всегда выглядел на сто из десяти. Он не ходил в лощёных костюмах, если того не требовала ситуация, но обладал исключительным вкусом и умело сочетал то, что я бы никогда не додумался совместить. Да и не нужно мне это было. Меня вполне устраивал мой гардероб, состоящий в основном из джинсов, футболок и кроссовок.

– Надеюсь, ты наденешь на встречу что-то приличное, – сморщил он нос, придирчиво рассматривая мой полуголый утренний вид.

«Я не приличный», – захотелось мне повторить слова гадёныша. Но я быстро передумал, не желая бесить и так заведённого не на штуку Белль. Я был уверен, что, смотря на меня, его внутренний эстет не слабо прикладывается головой о стену.

– Нужно произвести достойное впечатление, а, как говорится…

– Доброе утро, – вклинился в наш разговор хриплый после сна женский голос.

Лениво прислонившись к дверному косяку, на входе в спальню стояло моё ночное приключение и кокетливо стреляло в нас своим игривым взглядом. Светлые растрёпанные волосы беспорядочно вились вдоль стройного тела, прикрытого лишь одной моей футболкой. Я знал, что они наращённые, потому что лично вырвал пару прядей ночью. Сегодня утром я, брезгливо морщась, тащил их в урну, стараясь не смотреть на эти… как их там… капсулы?

И я никогда не понимал этой тяги к чужим вещам. У неё есть свои. Зачем брать чужие? Это какая-то тайная договорённость всех женщин в мире: если не наденешь его футболку (рубашку) с утра, то ночь не засчитана?

– Доброе утро, – первым пришёл в себя Белль, явно не ожидающий, что я так быстро заведу столь тесные знакомства.

Блондиночка оттолкнулась от косяка и походкой от бедра, словно мы тут проводим кастинг на показ брендовой коллекции, направилась в нашу сторону. При каждом шаге ткань футболки задиралась вверх, и я склонил голову вбок, чтобы получить доказательство того, что на ней нет нижнего белья. И получил, когда она уселась на соседний стул и демонстративно медленно закинула ногу на ногу, сверкнув своим гладким лобком. Провокационно. Но уже неинтересно.

Я вернул свой безразличный взгляд к её лицу, отмечая что девчонка недовольно поджала пухлые губы от отсутствия реакции с моей стороны на её откровенную шалость.

– Выспалась? – участливо поинтересовался я ради приличия. Не хотел её обижать. Своим поведением она обижала себя сама.

– Нет, конечно. Мы же легли только под утро, – по-дурацки хихикнула она.

– Мейсон, – представился друг и протянул ей ладонь.

В любой ситуации, а особенно в общении с незнакомыми людьми, он вёл себя по-джентльменски и старался не показывать лишних эмоций, даже если эти люди не вызывали у него и унции симпатии. Редкая, по моему мнению, черта для выходца из детского дома. Дети, выросшие в приюте, всегда ассоциировались у меня с озлобленностью и замкнутостью. Из нас двоих я больше подходил под эти параметры.