Золотая дуга - Болдырев Виктор Николаевич. Страница 31

Забираемся вместе с новыми домами выше и выше на седловину, отделяющую город от бухты Нагаева, Вот и уцелевшие окраины старого Магадана. И вдруг среди скалистых сопок вспыхнула, как цветок, синяя-синяя бухта. Длинным языком она врезалась в сопки, украшенные бастионами скал, образуя превосходную гавань. Повсюду на рейде корабли.

У подножия лысой горы, у грузового причала ожидают разгрузки океанские пароходы, множество портальных кранов. Там порт — ворота в золотую Колыму. Совсем близко, у пирса, — сейнеры, самоходные баржи, баркасы. Вдали, у входа в бухту, — стройные силуэты кораблей…

В 1928 году сюда пришел из Олы с небольшим разведочным отрядом заместитель Билибина Валентин Александрович Царе-градский. Он оценил будущее значение гавани. Хорошо защищенная от ветров, глубоководная, она словно создана для морского порта и находится на кратчайшем расстоянии от верховьев Колымы, где были к тому времени открыты первые золотоносные россыпи. Цареградский и рекомендовал построить здесь культбазу, а позже порт и соединить бухту автотрассой с первыми приисками. У этих берегов начал строиться город, продвигаясь вслед за дорогой в сторону реки Магаданки.

По крутым улочкам и тропинкам спустились на пустой пляж. Плещут зеленоватые волны, шуршат галькой. Песок в лентах водорослей. Не сговариваясь, бежим к воде — потрогать Тихий океан. Он игриво подползает к ногам. Бухта слепит блестками. Пригревает солнце. Пахнут смолой вытащенные на берег старые шаланды, рыбацкие баркасы. Вдыхаем терпкий запах водорослей, рыбы, соленой воды…

Сегодня у нас «выходной день» — устраивались в гостинице, хотели познакомиться с начальством, но куда ни сунемся, везде одно и то же: пустые комнаты, никого нет. Дежурные объясняют — «все на картошке». Картошка на Севере драгоценность. В приморской зоне климат мягче, чем на Колыме. Здесь на полях крупных совхозов вызревает картофель, и весь город осенью выезжает на уборку.

На обратном пути из бухты Нагаева зашли в краеведческий музей. Бродим по тесным залам, битком набитым редкими экспонатами. Вот мумии ископаемых сусликов, пролежавших десять тысяч лет в мерзлоте. Они найдены на глубине двенадцати метров, и резко отличаются от современных колымских сусликов.

А тут у окна стоял когда-то столик со стеклянной ванночкой, где жил несколько месяцев сибирский тритон, найденный в мерзлоте в глубоком анабиозе и оживший в тепле. Магаданцы стекались в музей толпами посмотреть на отогревшегося обитателя вечной мерзлоты.

— А вот старая знакомая…

Редкая розовая чайка, завешанная черным бархатом. Давно мы не виделись. Розовый цвет оперения померк.

Под стеклом соседней витрины коллекция глиняных черепков с первобытным орнаментом, пожелтевшие костяные гарпуны, шлифованные топоры из черного камня. Это вещи древних морских зверобоев — предков коряков, населявших Магаданское побережье. Их поселения были сметены с лица земли орочами — воинственными племенами лесных охотников, пришедших на побережье лет триста — четыреста назад.

На стене рядом уникальная карта племен и народов, обитавших до появления русских землепроходцев на крайнем северо-востоке Сибири. Оказывается, племена палеоазиатов, отступая все дальше и дальше на север под натиском южных племен, собрались на недосягаемой оконечности Евразии — в Чукотско-Анадырском крае.

Целая стена отведена ветеранам золотой Колымы. На порыжевших фотографиях — Билибин и Цареградский среди своих лихих товарищей. Первая высадка геологов на Оле в 1929 году. Плоты с продовольствием для первых золотых приисков. Целые флотилии их плывут по быстрым, порожистым притокам Колымы.

Бюст основателя Дальстроя — уполномоченного Совета Труда и Обороны Эдуарда Петровича Берзина. Это ему Дальстрой обязан четкой военной организацией дела, оперативностью в решении больших и малых проблем края, неукротимым стремлением к всестороннему освоению богатств золотой Колымы.

Вот они — истоки Дальстроя. Государственный трест по промышленному и дорожному строительству в районе Верхней Колымы создан в конце 1931 года. Ему было поручено развитие всех отраслей хозяйства. Через пять лет уже достигнуты поразительные успехи по всем линиям освоения девственного края: проложена сквозь невообразимую глушь горной тайги автотрасса, соединившая прииски Верхней Колымы с Магаданом, в бухте Нагаева выстроен порт, заложен Магадан, имевший в те времена, по свидетельству очевидцев, вид «вполне оформившегося поселка, даже с претензией на щегольство». В глубокой тайге созданы мощные горные управления. Добыча золота на Колыме ежегодно утраивалась, выдвинулся «второй металл» — олово, разрабатывались угольные месторождения. Строились поселки с больницами, школами, мастерскими.

А через двадцать пять лет Дальстрой сдал вновь сформированной Магаданской области преображенный край с высоким развитием всех отраслей хозяйства.

— Разве бывают вулканы на Чукотке?! — удивилась Ксана, рассматривая фотопанораму пустынного каменистого плато с правильной чашей вулканического кратера на переднем плане.

Это вулкан на Анюйском хребте между Большим и Малым Анюем. Он действовал всего несколько столетий назад. Время еще не разрушило кратер. Потоки окаменевшей лавы залили соседнюю долину. Действительно, как очутился вулкан на Чукотке?

Оказывается, часть Золотой дуги, прилегающая к Охотскому и Берингову побережью, входит в Охотско-Чукотский вулканогенный пояс. Он протянулся от Амурской области через Охотское побережье до Чукотско-Анадырского края и является частью грандиозного Тихоокеанского кольца молодых подвижных поясов земной коры. С их вулканогенными образованиями связаны мировые рудные золото-серебряные месторождения. Золото-серебряные жилы найдены и в Охотско-Чукотском вулканогенном поясе — в Анадырском хребте, у Эгвекинота, на Пенжине, в предгорьях Сунтар-Хаята…

Не рудное ли золото действительно принесло вторую жизнь этому краю?!

Ответ дает громадная карта Северо-Восточного экономического района, объединяющего Якутию и Магаданскую область. Золотая дуга вмещается сюда целиком. Она вся в штриховке и разных значках. Россыпи Кулара, хребта Полоусного, Адычи, Колымо-Индигирской золотоносной зоны, россыпи Коркодона и Омолона, двух Анюев, Анадырского хребта, Чукотского полуострова, бассейна Анадыря, И тут же по всей дуге месторождения олова, вольфрама, молибдена, кобальта, ртути, каменного угля. Будто здесь рассыпали всю таблицу Менделеева. А ведь не так давно вместо заштрихованных полей простиралось почти сплошное «белое пятно» неисследованных земель.

На Золотой дуге до сих пор покоится мировая корона рассыпного золота. А рудное золото все чаще находят в пределах Охотско-Чукотского вулканогенного пояса и в прилегающих районах. Но пока оно имеет второстепенное значение. Удивительная карта! Это воплощение мечты первых открывателей и строителей золотой Колымы, залог бессмертия Магадана. Его экономическая роль теперь такова, что с полным основанием этот далекий город можно назвать Северной Пальмирой наших дней…

«Полторы тысячи километров раздумий»

«Полторы тысячи километров раздумий». Так называется рукопись, написанная Октябрем Леоновым. Нам дали ее в Магаданском издательстве на рецензию.

На первой странице эпиграф:

Короткое предисловие:

Дальше читаем:

…«Задолго перед походом над картой Чукотки склонились двое.

— Слушай, старик, — говорил один, — идти нужно только вот так, — карандаш в его руке решительно прочертил почти прямую линию вдоль побережья Чукотского моря, — в этом случае мы захватываем Чукотский и Иультинский районы все прибрежные поселки…