Константа (СИ) - Соболев Андрей. Страница 62

Однажды внимание Алексея привлёк один очень странный парень, с которым он учился на одной кафедре, хотя и на разных специальностях. Они часто пересекались на совместных лекциях и в коридорах института. Выглядел тот вполне обыкновенно: высокий, стройный, с удлинёнными тёмными волосами и с широкой улыбкой, которая подолгу не сползала с его лица, пока он находился в кругу друзей. Парень сильно отличался от Алексея характером – казался более открытым, общительным, компанейским, иногда слишком развязным и прямолинейным, при этом в нём было что-то необычное и даже странное. На переменах между лекциями тот мог резко измениться в лице, уйти в себя и раствориться в собственных мыслях, где долгое время витал в неизвестных измерениях. Иногда он вовсе удалялся в другой конец коридора, чтобы побыть в одиночестве и почитать какую-то книжку, которую часто носил с собой. Такое странное поведение всегда вызывало у Алексея диссонанс и непонимание. Как может такой открытый с виду человек так быстро запираться в себе и бежать от чужого внимания? Для Максимова это стало очередной необъяснимой, но интересной загадкой, которую он непременно вознамерился разгадать.

В один из дней Алексей набрался смелости и подошёл к чудаковатому парню, когда тот снова сидел на подоконнике в коридоре и с застывшим взглядом смотрел сквозь открытые перед ним страницы очень старой и потрёпанной книги. Когда Максимов, словно шпион, бесшумно приблизился к нему, то смог, наконец, прочитать название на потёртой обложке.

– «Мифы и легенды Древней Греции», – тихо пробормотал Алексей и хмыкнул от удивления.

Парень вздрогнул от неожиданности, будто его вырвали из глубокого транса.

– Эй! Ты чего так пугаешь? – возмутился он.

– Ой, простите, я не хотел. Просто увидел занятную книгу в ваших руках, и мне стало интересно, – впервые за долгое время соврал Алексей, и получилось у него не слишком убедительно. – Любите мифы Древней Греции?

– Типа того, – буркнул парень, косо поглядывая на застенчивого юношу в очках и с растрёпанными волосами, а потом добавил: – Любимая книга из детства.

– Поня-я-ятно, – протянул Максимов, переминаясь с ноги на ногу. – А я мало читал художественных произведений, разве что в школе. Мама всегда говорила, что в них нет смысла, они не несут никакой практической пользы. Если что-то не несёт новых знаний, то оно бесполезно.

– Угу, – со скучающим видом промычал парень и посмотрел в окно. – Только это не художественное произведение, а памятник античной культуры. Так что твоя мама неправа.

Алексей пожал плечами, а потом спросил будто с ноткой обиды в голосе:

– А ваша мама всё разрешала читать?

– Она умерла задолго до этого, – сухо, но хлёстко ответил парень.

– Простите, я не… – Алексей вздрогнул так, будто его укололи очень острой иглой.

– Забыли, – отмахнулся парень, потирая пальцем пожелтевшие страницы книги.

Алексей совсем приуныл и несколько секунд боролся с невыносимым желанием сбежать из неловкой ситуации.

– Вас ведь Женей зовут, да? – пересилил он себя и продолжил допытываться до нового знакомого, желая быстрее сменить тему. – А я Алексей, мы с вами на одном потоке учимся. Только я, скорее, теоретик, – сказал он будто извиняющимся тоном и почесал в затылке.

– Поздравляю, – буркнул Женя, а потом захлопнул книгу и окончательно отвернулся к окну.

– А ещё мы учились в одной школе, – не унимался Максимов. – Правда, в параллельных классах, но я вас помню. Хотя вас тогда вся школа знала. – Он чуть слышно хихикнул, но тут же смущённо опустил взгляд. – Я помню, как пару лет назад вы устроили короткое замыкание в классе физики и чуть не спалили всю школу. Шуму тогда было много.

Парень бросил на Алексея гневный взгляд, отчего тот вздрогнул и отступил на шаг.

– Это было не короткое замыкание! – завёлся Женя, словно его задели за живое. – Кто же знал, что в школе такие дерьмовые пробки, которые совсем не держат напряжение? Это был мой главный проект для научной выставки – компактная ионная ловушка для заряженных частиц, я столько времени на неё потратил! – Он горестно вздохнул и махнул рукой. – Кто же знал, что она потребует столько энергии. Даже в моём гараже всё работало, а в хвалёной научной школе сразу сгорело.

– Поэтому вы решили поступать на инженерную специальность? – поинтересовался Максимов, но тут же осёкся, почувствовав на себе новую волну ненависти.

– Слушай, чего тебе вообще нужно, что ты всё допытываешься? – грубо ответил Женя.

– Да я просто… – потерялся Алексей и сделал ещё шаг назад. – Знакомлюсь со всеми, ищу друзей.

– Так ты их точно не найдёшь, – отрезал парень.

– Простите, я думал, раз вы любите изобретать, то… – лепетал Алексей всё более затухающим голосом.

С мрачным выражением на лице он отошёл к соседнему окну и тоже уселся на подоконнике, наблюдая за компаниями студентов в другом конце коридора. Женя с тяжестью выдохнул, потёр глаза и покачал головой, недовольный самим собой.

– Ладно, извини, я не хотел грубить, не обижайся, – внезапно сказал он. – Для меня это больная тема. Не терплю неудачи, особенно когда они не по моей вине. А инженерных навыков действительно не хватает.

– Ничего, я понимаю, – с грустью в голосе отозвался Алексей.

Чувство вины продолжало терзать Евгения. Он скорчил мученическую рожу, огляделся, будто боялся, что их подслушают, и вновь обратился к застенчивому парню:

– Так ты, значит, теоретик, да?

Алексей молча покивал.

– А ты что-нибудь слышал о Мойрах? – продолжал Женя, немного приглушив голос.

– Немного. В основном то, что читал в школе. А что?

– Клото, Лахесис, Атропос – богини судьбы в древнегреческой мифологии. Они прямое олицетворение покорности человеческой судьбы, фатализма, смирения людей перед силами природы, которые они не в силах понять и постичь. Мойры – три богини, в чьих руках сосредоточена вся власть над миром, людьми, всем сущим. Многим кажется, что Зевс – главное божество, что именно он руководит Олимпом, держит власть в своих руках, но нет. Миром правят те, кто плетут нити жизней, определяют судьбу, решают, кому жить, а кому умирать. Вот истинные вседержители.

Женя задумался, а потом немного смутился, будто раскрыл что-то очень личное. Он скромно и с грустью улыбнулся, продемонстрировав свою книгу.

– Это подарок от мамы из далёкого детства. Она часто читала мне её перед сном. Про великих героев и их подвиги, про коварство богов, а вот историю про Мойр она почему-то всегда опускала. Будто боялась, что миф про старух с веретеном, следящих за каждым шагом и управляющих судьбами, станет для маленького ребёнка причиной ночных кошмаров. Я не знаю. Я бы хотел у неё спросить, но к тому времени, когда сам научился читать и обнаружил эту историю, было уже слишком поздно. – Женя покрутил в руках книгу. – В принципе, она была права. Образ повелительниц судеб потом надолго впечатался в мой разум. Одно время я даже корил их во всех своих бедах. Представляешь?

Алексей пересел поближе к нему, глубже натянул очки и вкрадчиво поинтересовался:

– Так что же всё-таки случилось?

– Да это неважно, – громко выдохнул Женя. – Лучше скажи вот что, теоретик, ты веришь в судьбу?

– В каком смысле? – удивился Максимов.

– В прямом. В предопределённость жизни, что каждый наш шаг, каждое действие или слово заранее кем-то задано, что есть некая незримая сила, управляющая нашей судьбой. И что бы ни делали, как бы ни старались изменить свой путь, мы не в силах на что-то повлиять. Так ли это?

– Какой необычный и странный вопрос, – усмехнулся Алексей и немного растерялся. – Вы хотите спросить, верю ли я в существование в каких-то там богинь судьбы?

– Нет-нет, я вовсе не о том, – замахал руками Женя и покосился на книгу. – Это так, источник вдохновения, связь с прошлым. Я её даже не читаю, поскольку знаю наизусть, но когда смотрю на иллюстрации, то проникаюсь величием древней культуры, и это помогает думать, размышлять над некоторыми вещами. – Он отвёл взгляд в сторону. – Знаешь, меня с детства пугает неизбежность, будь то неотвратимость смерти или просто наша беспомощность перед силами природы, величием космоса и безграничностью Вселенной. Я чувствую на себе это невыносимое давление, ощущаю себя безвольной частичкой чего-то огромного, непостижимого, и это пугает до чёртиков. Неужели человек настолько бессилен даже перед обстоятельствами собственной жизни?