Константа (СИ) - Соболев Андрей. Страница 88

– Хорошо, делай, – сдавленно прохрипел Евгений, а сам скривился от боли и медленно сполз по стене на пол.

– Женя, ты как? – забеспокоился Алексей.

– А ты как думаешь? Шов, кажется, совсем разошёлся. Я истекаю кровью.

– Может, мне поискать аптечку?

– Ты издеваешься? Хочешь помочь – делай свои дела быстрее. Мне не впервой умирать, переживу.

Алексей нахмурил брови, пытаясь понять, где в его словах шутка, но осознав всю серьёзность ситуации, торопливо застучал по клавишам, прописывая новые данные для Атропос. После этого победно ударил по кнопке ввода.

– Получилось! – обрадовался он. – Матрицу я подменил, но есть одно «но».

– У нас по-другому не бывает, – откликнулся позади Евгений.

– Боюсь, это последний шанс всё изменить. Я не уверен, что мы вспомним хоть что-то после такой масштабной перестройки, и не уверен, что Атропос и Клото её осилят.

С уст Новикова слетела горькая усмешка.

– Я бы хотел всё забыть, но не смогу. Таково моё проклятие.

– Ты не понимаешь. Это не обычная цикличная перестройка, которую ты переживал ранее. Мне кажется, что при любом исходе это последний день для нас сегодняшних. Смешно, но мне даже немножко страшно думать о таком – умереть, чтобы потом возродиться заново.

– Ты уже делал так много раз, – пролепетал Евгений вполголоса, будто теряя сознание.

– Да, но уверен, что ни разу не делал это осознанно. – Алексей тряхнул головой, чтобы отогнать навязчивые мысли. – Ладно, в любом случае у нас осталось одно незаконченное дело.

– Мы должны уничтожить машину, – предположил Евгений.

– Именно так. Если всё оставить как есть, то мы лишь перезапустим цикл в ещё более худших условиях. Нам нужно сделать так, чтобы в следующей итерации машины больше не существовало или она была уничтожена.

– Но мы не можем это сделать, установка является константой, ты сам говорил.

– Да, но также я сказал, что константы можно изменить, например, поменять плюс на минус, существование на небытие.

– Ох, делай как знаешь, теоретик. Только прошу, не меняй константу Кати, иначе всё будет зря.

– Не волнуйся, её я убирать не стану.

– Точнее… – Евгений проглотил комок, застрявший в горле. – Ты должен кое-что исправить. Добавить то, что я упустил. Спаси своего ребёнка.

– Конечно, – почти беззвучно ответил Максимов.

Только Алексей поднёс руки к клавиатуре и приготовился вводить новые команды, как над их головами прогремел мощный взрыв. Снаряд упал совсем рядом с комплексом, ударив по городской площади или зданию института. Стены задрожали сильнее обычного, а свет замерцал. Одновременно с этим изображение на экране терминала обновилось, и по нему побежали новые строчки.

– О нет, только не сейчас, чтоб тебя! Я не успел изменить константы.

– Что случилось?

Евгений резко оживился, когда его взбодрил грохот стеклянной стены за спиной. На секунду он испугался, что она сейчас лопнет и осыплется осколками на его голову.

– Проклятье! – не прекращал ругаться Алексей. – Атропос начала подготовку к расчёту новой нити. Дела очень плохи.

– Вводи быстрее новые константы!

– Да я пытаюсь, пытаюсь, она заблокировала ввод. Давай же!

Максимов яростно стучал по клавишам и уже начал терять надежду, но система всё-таки сдалась и открыла перед ним окно для ввода команд. Он тут же набрал необходимые строчки и замер в ожидании.

– Кажется, удалось, – неуверенно сказал он, с трепетом вглядываясь в бегущие символы на экране, а потом с оживлением провозгласил: – Да, точно, Атропос проглотила наживку. Жень, у нас получилось!

– Здорово, – без особого энтузиазма поддержал Новиков ослабевшим голосом. – Ты уверен, что это сработает?

Алексей замешкался с ответом и резко поник, заглядывая в экран терминала.

– Сложно сказать. Я не знаю, как отреагирует Атропос на такое вмешательство в базовую константу. Будем надеяться, что этого хватит, чтобы создать парадокс нужной силы, который уничтожит машину её собственной квантовой волной.

– Звучит не очень обнадёживающе.

– А что мы можем? Мы сделали всё, что от нас зависело. Теперь только уповать на милосердие нейронных мозгов суперкомпьютера.

– Нет, не всё, – возразил Евгений и поднял измученный взгляд на Максимова. – Мы можем усилить парадокс, создать ловушку, откуда не сможет выбраться даже Атропос.

– У тебя есть какие-то идеи? – удивился Алексей.

– Есть одна… уступи мне место за терминалом, пока ещё осталось время.

Он попытался подняться с пола, но сразу плюхнулся обратно. Максимов тут же подскочил к нему и заботливо помог усесться в кресло. Руки Евгения сильно дрожали, лицо побледнело, но он всё равно находил в себе силы, чтобы быстро набирать команды на клавиатуре. После непродолжительной борьбы с собой и своими заплетающимися пальцами он всё же нажал на кнопку ввода и с тяжёлым, долгим выдохом откинулся на спинку кресла.

– Что ты сделал? – поинтересовался Алексей.

Евгений посмотрел на него пронзительным взглядом, и Максимова охватило удушающее чувство тревоги, тисками сдавившее грудную клетку.

– Что ты сделал?! – повторил он настойчивее, пытаясь заглянуть в экран.

– Есть ещё одна константа, которая намного важнее любой другой, – всё-таки ответил Евгений подавленным голосом. – Это я, ты, наша встреча и наши мечты. С того самого времени, как мы познакомились в коридоре института и я заразил тебя этой идей, именно в тот злополучный момент судьба мира была предрешена. Это я во всём виноват. Я – причина всех несчастий. Я хотел спасти мир, вместо этого уничтожил его. Я хотел спасти свой брак, но убил ту единственную, что любил больше жизни. Пока в любой нити реальности существую я и мои бредовые фантазии, всегда будет вероятность нашей встречи, а значит, и вероятность того, в расчётах Атропос возникнет проект «Коринф» и эта проклятая машина. Есть лишь одна возможность создать непоправимый парадокс, при котором она никогда не появится на свет, – убрать эту единственную константу.

– Ты… – единственное, что смог произнести Алексей перед тем, как потерял дар речи.

Он отступил на пару шагов и уселся на соседнее кресло, а Евгений с тоской посмотрел на бегущие по экрану строчки.

– Как ты там говорил? Поменять плюс на минус? – По его лицу расползлась грустная ухмылка.

Алексей не знал, что ответить. И хотя он прекрасно понимал выбор своего друга и что он в действительности прав, но всё равно не мог отделаться от подлого, снедавшего изнутри чувства, что просто позволил ему стереть себя из истории и даже не попытался спасти.

Новиков закрыл глаза и чуть слышно пропел несколько строчек из песни, внезапно всплывшей из неизвестных закоулков его памяти:

После чего затих, отключившись на некоторое время, но его пробудил очередной хлопок, донёсшийся с поверхности. Вслед за ним свет в комнате управления потускнел, а из испытательного зала донёсся привычный гул набирающей обороты машины, предвещающий начало конца. Евгений разлепил уставшие глаза и посмотрел на экран терминала. «Нить 152 – расчёт выполнен. Запущен процесс перестройки» – высветилась надпись перед ним.

– Вот и всё, – сказал Евгений, почти не размыкая губы.

– Да, вот и всё, – подтвердил Алексей, с тоской взирая на его бледное и едва подвижное лицо. – Ты плохо выглядишь, друг.

– А кому сейчас хорошо? – Евгений даже смог улыбнуться краешком рта. – Чем бы это ни закончилось, в любом случае это мои последние минуты. Лёша, помоги мне.

Новиков хотел встать с кресла, но чуть не упал. Только благодаря подоспевшему Алексею, который подхватил его под руку, ему удалось удержаться на ногах.

– Что ты задумал? – испуганно спросил Максимов.

– Отведи меня к ней, – ответил Евгений, тяжело дыша и цепляясь пальцами за рубашку друга. – Отведи меня к Клото, я хочу видеть её последний вздох.