Злые игры. Книга 3 - Винченци Пенни. Страница 39

Как-то он пригласил Блая присоединиться к ним в обеденный перерыв и на протяжении всего обеда с удовольствием и в подробностях расспрашивал его о доме, о детских годах, об играх, в которые он тогда играл, и о школе, которую закончил.

— Один ноль в нашу пользу, — весело заявил он потом Фишеру уже в конторе. — Ты заметил, какое выражение появилось у него на лице, когда я сказал, что помню, как видел его на ежегодном празднике четвертого июля? Какое он при этом испытал облегчение? На этот крючок все мошенники ловятся.

— Не понимаю, — робко проговорил Фишер. — При чем тут четвертое июля?

— При том, что праздник в Итоне бывает четвертого июня, — терпеливо пояснил ему Макс. — А четвертое июля — День независимости США.

Блай, несомненно, пользовался у Чака Дрю благосклонным вниманием. И целиком и полностью сидел у него в кармане. Аналитики должны быть безупречно честными; нечестный аналитик просто опасен. Их задача — изучить какую-либо компанию, оценить ее стоимость и дать рекомендации о целесообразности или нецелесообразности совершения тех или иных сделок по ней. Вернон Блай всегда давал такие рекомендации, каких требовал от него Чак Дрю. Стоимость акций отдельных фирм, принадлежавших определенным клиентам, вначале заметно возрастала, после чего такие акции продавались, а Чак получал от клиентов неплохое вознаграждение. Если в дальнейшем успехи соответствующих компаний оказывались вовсе не такими, каких ожидали покупатели акций, то это было уже проблемой самих акционеров. Но в то лето — лето Большого бума, когда курсы практически всех акций летели вверх, достигая беспрецедентных показателей, — о таких вещах никто не задумывался. Компания должна была быть почти абсолютно несостоятельной, чтобы ее акции в таких-то условиях пошли вниз; так что заработать можно было на чем угодно. На бумаге дела в лондонском отделении «Прэгерса» шли хорошо: список клиентов значительно увеличился, как и объем операций, и активность банка на рынке. По сообщениям Гейба из Нью-Йорка, Фред III не уставал петь Чаку Дрю хвалебные гимны.

Георгина позвонила Максу в банк. Голос у нее был расстроенный.

— Не знаю, что делать, Макс. Все говорят, что я должна сказать Кендрику о Джордже, а мне не хочется этого делать.

— Кто это «все»? — Внимание Макса было почти целиком занято тем, что он видел на экране. Там явно что-то происходило: курсы многих акций ползли вверх. Не исключено, что вызревала крупная сделка.

— Н-ну… главным образом Шарлотта. И Няня тоже. Это все из-за того, что приезжает тетя Мэри Роуз.

— За каким чертом?

— Собирать материал для какой-то книги. Не знаю, она с папой разговаривала.

— Не понимаю, какое это имеет значение. Джордж ведь не обязательно должен быть ребенком Кендрика.

— Нет, но мысль-то возникнуть может. — Тон у Георгины был мрачный. — И к тому же папа говорит, что Кендрик все равно узнает. Я имею в виду, о существовании Джорджа.

— Не думаю, что одно непременно вытекает из другого, — ответил Макс. Черт, там действительно происходило что-то серьезное: акции поднялись еще на три пункта.

— Почему нет, Макс? Макс, ты меня слушаешь?

— Да. Да, слушаю. — Господи, как он хотел сейчас полностью переключиться на экран; продолжать разговор с Георгиной и одновременно следить за происходящим на экране стоило ему не меньших усилий, чем попытка оттянуть оргазм. — Я хочу сказать, что не понимаю, почему Александра нельзя попросить держать язык за зубами. Насколько я знаю, он очень неплохо умеет хранить тайны. — Макс понимал, что слова его прозвучали грубо, но сейчас это его волновало меньше всего.

— Макс, не надо, не говори так. Бедный папа, он так страдает. Да и в любом случае, я думаю, что, пожалуй, съезжу на несколько дней погостить к бабушке Кейтерхэм. Она меня пригласила. Там я буду в безопасности. Как ты думаешь? По крайней мере, не столкнусь случайно с Мэри Роуз.

— Хорошая мысль, — проговорил Макс. — Очень хорошая.

— Отлично. — Голос у Георгины стал довольным. — Раз ты так считаешь, то я это и сделаю.

— Ладно, Георгина. Значит, решили. — Ему было очень приятно, что она спрашивала его совета, как если бы он был старше и мудрее ее. Макс отлично сознавал, что на самом-то деле и в первом, и во втором случае все обстояло иначе.

— Макс! По третьему!

— Макс! Посмотри на экран! Они же просто скачут!

— Макс! Ты только посмотри, что там происходит!

— Я должен идти, Георгина, — поспешно проговорил он. — Хорошей тебе поездки в Шотландию.

Столкнула их устрица; именно она оказалась у истоков процесса, что свел их вместе и привел к опасному и мощному столкновению. В тот день, когда Мэри Роуз должна была прилететь в Лондон, Макс сидел на работе и пытался высчитать, сколько за последний месяц заработал комиссионных и может ли выделить какие-то деньги на новую квартиру; в этот момент и зазвонил телефон.

— Макс? Это отец.

Макс на мгновение замешкался, подумав, что это Томми; потом понял, что звонит Александр. Голос у Александра был слабый и болезненный.

— Макс, мне плохо. Я съел устрицу. Нарушил старое доброе правило. Ничего сырого в июне.

— Мне очень жаль, Александр. Судя по голосу, тебе действительно очень плохо.

— Мне и в самом деле плохо. Все это как-то… очень малоприятно. Не помню, чтобы я когда-нибудь еще чувствовал себя так скверно. Ужасно скверно.

— Опасная штука эти устрицы.

— И правда. Послушай, Макс. Сегодня вечером прилетает Мэри Роуз. В Хитроу. Я обещал, что встречу ее.

— Ты ей это обещал? — Макс был просто поражен. Даже с учетом того, что Мэри Роуз прилетала для встречи с Александром, его готовность выбраться в Лондон и встретить ее в аэропорту была поистине удивительна.

— Да. По-моему, этого требует простая вежливость. В конце концов, у нее ведь нет в Лондоне друзей. Но я теперь не в состоянии это сделать.

— Да-а. — Внимание Макса было все еще поглощено его комиссионными.

— Макс? Ты меня слушаешь?

— Да, слушаю.

— Макс, я прошу тебя ее встретить. Отвези ее сегодня куда-нибудь поужинать, а потом устрой в гостиницу.

— Александр, я не могу. Я сегодня иду в театр.

— Ну, может быть, Шарлотта встретила бы… О боже, Макс, я должен идти. Встреть ее, пожалуйста, и прояви внимание. А завтра утром поговорим.

— Ладно, хорошо, — ответил Макс, встревоженный явно нездоровым голосом Александра. — Не беспокойся. А врач у тебя был?

— Да, был. До свидания, Макс.

Трубку телефона на той стороне бросили. Макс посмотрел на свой телефон и вздохнул. Сегодня они с Джеммой собирались пойти в театр. У него уже были билеты на «Фантомов». А теперь она рассвирепеет, и еще как…

Он позвонил Шарлотте, рассчитывая, что она его выручит, но Шарлотта шла вечером на ужин со старыми друзьями.

— И я не могу их подвести, Макс, мы договорились об этой встрече уже давным-давно.

— Ну хорошо, хорошо, — сердито перебил ее Макс. — Я ведь не для себя прошу, верно?

— Все сделаю, — заверил его Томми. — Не волнуйся об этом. Скажи ей, что у тебя билеты в театр и что ты вернешься, как только сможешь. Она поймет. А ты потом подъедешь, и мы вместе выпьем по бокалу на ночь.

— Томми, я не могу отделаться от ощущения, что здесь скрыта какая-то опасность.

— Макс! Ты что, и в самом деле считаешь меня способным проболтаться? Ты же знаешь, я человек благоразумный. Изображу старого друга семьи, проявлю внимание, и ничего больше. Обещаю тебе. А кроме того, мне просто любопытно познакомиться с твоей тетушкой.

— Ну что ж… наверное, можно и так… но Александр здорово разозлится. Не понимаю, почему он о ней так беспокоится, она ему никогда не нравилась.

— Макс, после того как я проведу с ней вечер, она Александру ничего не расскажет. Не волнуйся. Пожалуй, свожу-ка я ее в «Рю Сен-Жак». Насколько я понимаю, ради такого случая я могу не стесняться в расходах? Да, я так и подумал. А ты подойдешь к нам туда… Во сколько?.. К одиннадцати?