Семейный пикник - Ролле Элизабет. Страница 3

Вечером мужчины собрались в ресторане; вскоре к ним присоединилась Луиза, одетая в элегантное вечернее платье. Из присутствующих женщин она, бесспорно, была самой красивой. Пышные белокурые волосы, волной падающие на точеные плечи и обнаженную спину, с боков были подняты вверх, открывая маленькие, изящной формы уши, и крупными локонами вились надо лбом. Немного вздернутый носик придавал лицу что-то очаровательно-ребяческое; она, несомненно, знала об этом и держалась с откровенной кокетливостью, но была достаточно умна, чтобы не переигрывать. Выглядела она лет на двадцать, хотя в действительности была старше двадцатитрехлетнего Патрика. Патрик обладал такой же белокурой шевелюрой; его густые, чуть вьющиеся волосы были чуть длиннее, чем принято для мужчин, а красивое про­долговатое лицо со светло-карими глазами носило отпечаток некоторой изнеженности. Семейное сходство с Роджером, темноглазым и темноволосым, просматривалось в одинаково правильных чертах лица — у Патрика более тонкого и нервного. При том же росте Роджер казался более массивным, а его манере держаться была присуща спокойная уверенность, отличавшая его от порывистого и неуравновешенного Патрика. Третий мужчина, Фрэнсис Гловер, лет тридцати пяти, с креп­кой, по-спортивному подтянутой фигурой, принадлежал к людям, которые редко играют первую скрипку, зато вполне способны быть как надежным другом, так и опасным врагом: глубоко посаженные цепкие серые глаза свидетельствовали об упорстве и решительности, соединенных с умом, возможно не слишком быстрым, но пытливым и основательным. Четвертым был доктор Джеральд Бэрридж.

Патрик ушел танцевать первым — он любил развлекаться. Луиза выразительно посматривала на Роджера, но тот делал вид, будто не замечает ее призывных взглядов.

— Что мы будем делать завтра? — поинтересовался Гловер.

— Я хочу показать Патрику пещеру, которая напротив сквозной, — ответил Роджер. — Отправимся утром, часов в восемь. Вы пойдете?

— Нет, спасибо, этот маршрут для меня не представляет интереса, я там был в прошлом году.

— А вы, мистер Бэрридж?

— Тоже нет, собираюсь спуститься в город.

— Вас, Луиза, я не приглашаю, — самым естественным то­ном сказал Роджер. — Дорога длинная, а вы бы устали, к тому же в пещеру надо спускаться по веревке. Мистер Бэрридж, как вы считаете: долгая прогулка Патрику не повредит?

— Думаю, что нет, но, если он все-таки начнет прихрамы­вать, возвращайтесь. Надеюсь, однако, что этого не произойдет.

Бэрридж привычным жестом пригладил свою короткую каштановую бородку, и в его голубых глазах промелькнула сдержанная усмешка — он прекрасно понимал, что основной причиной любезного приглашения Роджера провести две не­дели в горах вместе с ними является Патрик. Бэрридж был преуспевающим хирургом, имеющим собственную клинику, и нанять его в качестве сопровождающего лица для бывшего пациента было невозможно независимо от размера предло­женной платы, поэтому Роджер, будучи человеком умным, просто пригласил его отдохнуть вместе с ними, воспользо­вавшись тем, что доктор Бэрридж был заядлым альпинистом и обожал горы; правда, на сей раз из-за Патрика поездка превратилась всего лишь в увеселительную прогулку, однако оба Карлайла были Бэрриджу симпатичны, и потому он согласился.

В свое время Патрик из-за сложного перелома провел в его больнице два месяца; к Бэрриджу он попал уже после того, как кости срослись неправильно, — и он едва ходил. Бэрриджу пришлось снова его оперировать и потом еще долго возиться с его ногой, чтобы избавить от хромоты. Поначалу нетерпеливый и избалованный пациент изрядно донимал его своими капризами, и лишь профессиональный долг заставил Бэрриджа продолжать лечение. Когда Патрик в приступе раздражения через две недели после операции заявил Бэрриджу, что его специально держат так долго в больнице, тот не на шутку рассердился и ответил, что, напротив, прилагает все усилия, чтобы как можно скорее от него избавиться. Вместо того чтобы окончательно разозлиться, Патрик вдруг засме­ялся и вежливо извинился. Бэрридж тогда был несколько удивлен, но познакомившись с ним поближе, понял, что Патрик, невзирая на свои выходки, редко ссорится с кем-нибудь всерьез: у него был легкий нрав, и при желании ему всегда удавалось наладить отношения с человеком, которого он задел, причем это получалось очень естественно, без осо­бых усилий. В дальнейшем Патрик больше не предъявлял Бэрриджу претензий, зато постоянно жаловался, что устал лежать, и совсем по-детски буквально вымогал разрешение встать; заранее зная, что Бэрридж откажет, он, услышав отказ, каждый раз искренне огорчался.

На столике он держал фотографию рыжеволосой синеглазой девушки, однако навещал его — очень часто — один Роджер. Из случайно услышанного обрывка телефонного разговора Бэрридж понял, что Патрик сам против того, чтобы она приезжала сюда, а вскоре догадался и о причине: Патрик был еще слишком молод и самолюбив и не хотел показываться своей девушке в таком беспомощном состоянии. Патрик любил поболтать, и вскоре Бэрридж уже знал, что девушку зовут Джемма Кембелл, что она шотландка и живет в Эдин­бурге, а познакомились они год назад, когда она приезжала в Лондон к родственникам.

Бэрридж был предупрежден Роджером о том, что Патрик плохо переносит вид крови, и старался ненароком не вызвать у того тяжелых воспоминаний, однако после месячного пре­бывания в клинике сама больничная обстановка стала тяго­тить Патрика; дело было уже не в капризах или дурном наст­роении, ему действительно было плохо. Причина этого, по-ви­димому, крылась в сложных ассоциативных связях; Патрик вообще с предубеждением относился к больницам, за свою жизнь ему дважды (первый раз сразу после самоубийства отца, второй - после охоты, куда его затащили приятели) приходилось подолгу лечиться в психиатрической клинике, воспоминания об этом были крайне неприятны сами по себе, а кроме того, связывались в его памяти с первопричиной бо­лезни.

В

результате Бэрридж был вынужден попросить Родже­ра привезти для консультации психиатра, у которого Патрик лечился, и тот заявил, что пациенту необходимо немедленно покинуть клинику. Бэрридж оказался в затруднительном положении: с одной стороны, держать Патрика в больнице ста­новилось опасно, с другой — если прекратить лечение и от­пустить его домой, он останется хромым. Опасаясь нервного срыва, Бэрридж все же решил уступить настоянию доктора Рэморни и сказал Роджеру, чтобы завтра утром он забирал Патрика - гипс с ноги был уже снят. Пока Бэрридж обсуждал положение с Роджером и доктором Рэморни, наступил вечер. Доктор Рэморни зашел еще раз взглянуть на Патрика, потом вышел настроенный очень мрачно и потребовал, чтобы ночью при нем дежурила медсестра. Сам Патрик, чувствуя, что нахо­дится на грани срыва, просил Роджера увезти его сейчас же, однако пускаться с ним в путь ночью Бэрридж считал нера­зумным, вместе с тем он полностью разделял тревогу психиатра и боялся оставлять Патрика на ночь в больнице. В итоге он предложил Патрику провести эту ночь в своем доме, расположенном рядом с клиникой. Патрику было уже все равно, где находиться, лишь бы не в больничной палате. В доме Бэрриджа он сразу почувствовал себя лучше. Бэрридж спе­циально устроил его в экзотически обставленной комнате, где на стенах висели охотничьи трофеи (свободное время Бэрридж делил между альпинизмом и охотой), а на полу лежала тигровая шкура, сшитая из двух так искусно, что казалось, будто она принадлежала одному зверю-гиганту. Красочные трофеи завладели воображением Патрика; Бэрридж стал рас­сказывать, как охотился в Африке, молодой человек слушал с загоревшимися глазами и потом заявил, что тоже обязательно съездит туда, после чего доктор оставил его одного уже без всяких опасений. Когда утром он заглянул к Патрику, тот спал совершенно спокойно. Бэрридж прекрасно понимал, что отправлять его обратно в больницу нельзя, а бросать лечение на середине ему не хотелось: он обещал избавить Патрика от хромоты и, хотя теперь непредвиденное осложнение снимало с него ответственность, все же предпочитал довести дело до конца. Существенную роль сыграло и то, что Патрик ему нравился, — в итоге Бэрридж предложил молодому чело­веку жить в своем доме, откуда он будет ходить в клинику на процедуры.