Под полной луной, Луной Бомбардировщика (ЛП) - Грин Саймон. Страница 4

Орудия палили вслепую в ночное небо, поражая цели скорее благодаря везению, чем точности. Ведь при таком количестве самолётов они обязательно должны были что-то сбить. Ангелы могли защитить свои корабли от сверхъестественных угроз, но не от немецких пушек.

- Смотреть во все глаза! - резко сказал Роб. - У нас гости! Ubershreck!

Одного этого названия было достаточно, чтобы у всех пробежал холодок по коже. У RAF были “Спитфайры” - люди, с ангелами; у Нацистов были “Убершреки” - штурмовики, одержимые демонами.

Падающие звёзды… метеоры (Shooting Stars), они с воем устремились в ночное небо, яростно пылая и источая демоническую энергию. Навстречу им пронеслись “Спитфайры”. Они сражались в воздухе крыло к крылу, нанося страшные удары и разрывая друг друга, как звери.

Удары отрывали головы, сверхъестественные силы вырывали руки и ноги из суставов. Кровь и тела в воздухе - падали на город внизу… Обе стороны сражались с непоколебимой яростью, движимые силами внутри них.

“Убершреков” было гораздо больше, чем “Спитфайров”, и многие из воющих фигур прорвались мимо защитников, чтобы атаковать бомбардировщики. Они не могли тронуть фюзеляжи с библейскими страницами, поэтому сосредоточились на отрывании крыльев и пробивании стёкол кабин, чтобы добраться до пилотов.

Джеймс орудовал своей пушкой, водя длинным стволом из стороны в сторону. Чтобы уничтожить “Убершрек”, требовалось много пуль, но попадайте в них достаточно часто, и они упадут. Они сваливались к земле, оставляя за собой длинные кровавые следы.

Теперь стреляли все орудия на всех самолётах, но “Убершреки” атаковали столь стремительно, что попасть в них было трудно. Джеймс стрелял и стрелял, пока механизмы не нагрелись и ствол не раскалился докрасна. Рукоятки обжигали руки даже сквозь толстые кожаные перчатки. Раскалённая кожа тлела и обжигала его плоть, но он не останавливался. Его зубы были стиснуты в жуткой улыбке, а глаза лихорадочно блестели.

Дэвид продолжал вести непрерывный огонь из кормового орудия - стреляющего благословенной водой. При контакте воды и “Убершреков”, из них исходили демоны, а потрясённые штурмовики с воплями устремлялись к земле. Но ёмкость водяного бака пушки была ограничена. Дэвиду пришлось приберечь выстрелы до того момента когда они принесут наибольшую пользу. Он знал, что достаточно одного “Убершрека”, заходящего из слепой зоны, чтобы пробить кабину и покончить с ним.

Небо над Дрезденом было полно горящих самолётов и ускоряющихся сверхъестественных фигур, повсюду царили смерть и ужас. И всё же эскадрилья продолжала атаковать, рассредоточившись над городом, чтобы нанести как можно больший урон. Одержимые мужчины и женщины летали между самолётами и вокруг них, как разъярённые пчёлы, в то время как светящиеся трассеры с жужжанием проносились по ночному небу.

- Сколько до цели, Чалки? - спросил Роб, повысив голос, чтобы его было слышно. - Некоторые из этих демонических болванов подобрались уже очень близко, знаешь ли.

- Почти у цели! Почти! Чалки присел над открытыми створками бомбоотсека, глядя вниз через прицельный механизм. - Джеймс! Оставь эту проклятую пушку и иди сюда! Бомбардир! Быстро сюда! Это приказ!

Джеймс отвернулся от пушки. Ему пришлось буквально отрывать руки от рукояток. Обугленная кожа и мясо на мгновение прилипли к рукояткам, но Джеймс промолчал. Он присел рядом с Чалки и терпеливо ждал, пока штурман подаст сигнал. Джеймс сильно ударил локтем по рычагу, и бомбы одна за другой отделились от “Хэмпдена”.

- Умрите, нацистские ублюдки, умрите, - почти благоговейно произнёс Джеймс.

- Придержи язык, Джеймс, - мягко сказал Роб. - Ты сейчас не у себя дома. У нас на борту священник.

Джеймс захлопнул створки бомболюка и вернулся к пушке. Он вцепился в едва остывшие рукоятки израненными руками и оскалил зубы в знакомой ухмылке. Оружие взвыло и загудело, выбрасывая трассирующие и освящённые пули, пятьдесят на пятьдесят.

По всему Дрездену самолеты сбрасывали бомбы. Длинные потоки, несущие смерть, падали с почти непринуждённой лёгкостью. Здания взрывались. Вздымались пожары. Повсюду был чёрный дым. Центр города превратился в ад, закружила огненная буря и целые улицы исчезли. Дрезден превратился в бушующий ад, от прежнего города не оставалось и следа. Конечно, люди тоже умирали.

Но они были слишком далеко внизу, чтобы что-то разглядеть.

Уцелевшие самолёты разошлись - бомбы сброшены, работа выполнена, они направляются домой. “Спитфайров” и “Убершреков” уже не было, все мертвы. Зенитная артиллерия по периметру, всё ещё не затронутая распространяющимся пожаром, продолжала вести огонь. Самолеты всё ещё сбивали, они падали с неба, падали в ад, который они устроили внизу.

“Хэмпден” внезапно тряхнуло, от страшного удара он накренился набок, и самолёт камнем рухнул вниз. Что-то пробило огромную дыру, в левом борту, оставив рваную брешь, достаточно большую, чтобы в неё мог проехать автомобиль. Множество страниц Библии исчезло в одно мгновение. По всей левой стороне самолёта вспыхнуло пламя, раздуваемое потоком воздуха, врывающимся через пробоину.

- Нас подбили! - крикнул Чалки, сбивая руками в перчатках ближайшие языки пламени.

- Я заметил, спасибо, - сказал Роб. Он изо всех сил боролся с отказавшим штурвалом, пытаясь поднять нос. - Уриэль! Вы можете что-нибудь сделать?

- Я могу владеть этим самолётом только до тех пор, пока цел фюзеляж, - ответил ангел. Того, что осталось от левой части фюзеляжа, достаточно, чтобы остаться на некоторое время. Я буду с вами столько, сколько смогу.

Вяло реагируя на команды, нос поднимался медленно, неохотно. Роб обнаружил, что ему стало легче дышать. Джеймс и Дэвид оставили оружие, чтобы попытаться помочь Чалки потушить распространяющийся пожар. Дэвид пробивался вперёд с единственным в самолёте огнетушителем, но пена закончилась задолго до того, как он смог по-настоящему потушить пламя. Дэвид отбросил пустой баллон в сторону и вернулся в заднюю кабину. Отчаянным усилием он вырвал водомёт из крепления, развернул его и использовал последние запасы святой воды на пламя. Это помогло, но ненадолго. Дэвид бросил пушку и пошёл к Чалки и Джеймсу, сбивая пламя руками в перчатках.

“Хэмпден” оставил горящий город позади и направился дальше, через Германию во Францию. Он горел всё сильнее и постепенно терял высоту, так как сила ангела ослабевала. Половина самолета уже пылала. Наконец Роб оглянулся через плечо.

- Неприятно это говорить, ребята, но я не знаю, сможет ли “Хэмпден” продержаться достаточно долго, чтобы добраться до Французского побережья. Не говоря уже о Ла-Манше. С каждой минутой мы теряем всё больше страниц Библии, и вместе с одной из них исчезнет и Уриэль. А у “Хэмпдена” без ангела и без двигателей коэффициент глиссирования примерно такой же, как у кирпича. Чалки, где мы находимся?

- Всё ещё над оккупированной Францией, - сказал Штурман. Его лицо было почерневшим и обожжённым.

- Тогда всем проверить парашюты и прыгать, - сказал Роб. - Попытайте счастья внизу. Я буду держать самолет ровно.

- Нет! - сказал Дэвид. - Я вас не брошу!

- Я должен остаться, - сказал Роб. - Попробую помочь “Хэмпдену” вернуться домой. У нас не хватает самолётов, ты же знаешь. Особенно после потерь этой ночи. Но ты можешь идти. Ты выполнил свой долг.

- Но…

- Мы уходим, - резко сказал Джеймс. Он с трудом поднялся на изувеченные ноги, прижимая к груди обожжённые руки. - Пилот прав. Лучше рискнуть высадиться в оккупированной Франции, чем плескаться в Ла-Манше. Эти воды достаточно холодны, чтобы убить за несколько минут. Пойдёмте. Помоги мне проверить ремни, Дэви.

Дэвид проверил парашют Джеймса, а затем свой собственный. Они подошли к открытым створкам бомбоотсека и посмотрели вниз, на проносящуюся мимо землю.

- Ты сможешь вытянуть шнур? - просил Дэвид.

- Вот ведь… мне придётся это сделать. - сказал Джеймс. - Простите, Отец.

Джеймс прыгнул, Дэвид за ним.

- Ты следующий, Чалки, - сказал Роб.