Развод. Плохая мама - Каттен Лила. Страница 4

– Саша?

Мой бывший сидит на лавочке между двумя лестницами и смотрит в телефон. Затем удивленно поднимает глаза и оглядывает всю с ног до головы.

– Ни черта себе. Янка?

 Он встает и подходит ко мне.

– Мамкой скоро станешь?

– Привет, – игнорирую его вопрос, до сих пор не веря, что встретила его.

Он стал взрослей не только на годы, но и внешне. Мы не общались почти с самого моего замужества. Да я, со многими общаться в итоге перестала.

– Ну, привет, – он подходит еще ближе и обнимает. – Черт, ты прям необъятная. Падай рядом.

Он садится на скамейку и хлопает по месту рядом с собой.

Я смотрю во все глаза выхватывая из его повзрослевшего образа новые черты и те, что запомнились мне.

Но все же похожу и сажусь.

– Ну че, как ты? Колечко смотрю, носишь. Все с этим своим?

– Я замужем да. Его Данил зовут.

– Ага. И как? Не звонишь, к нам не приходишь.

– Ну, я…

– Да ладно. Не парься.

– А ты? Женат?

– А оно мне надо, Янк. Я если б и женился, тока на тебе.

Я улыбаюсь, чуть смущенно.

– Чем занимаешься?

– Да так, работаю, отдыхаю. Че мне, много надо, что ль. А у тебя как там? Норм? Если че, звони, помогу.

– Нет, у меня все хорошо. Мы с Даней дочку ждем.

– Круто. Красавица будет, в тебя, – кончик носа задевает пальцем.

– Так ты, – не успеваю задать свой вопрос, как он перебивает.

– Ладно, Ян пошел. Меня вон, лапа ждет.

Смотрю, куда он указывает, и вижу стройную девушку, идущую в нашу сторону.

Короткий сарафан, распущенные волосы и красивый макияж.

– Конечно, – встаю, тяжело облокачиваясь на боковину скамьи. – Пока. Мне тоже…

Но он уже уходит и, подойдя к девушке, целует в губы.

Не стою на месте и развернувшись иду в противоположную сторону с непонятными чувствами.

Лишь в маршрутке я понимаю, что это за эмоция. Скорее всего, зависть к этой легкости, к этой… не обремененности.

Телефон начинает звонить, и я вижу имя Данила. Но внутри поднимается необузданная и совершенно бессмысленная злость. Поэтому я не отвечаю.

А когда смотрю на время, понимаю, что уже шесть. Я не приготовила ни ужин, не дождалась его дома.

На смену злости приходит снова стыд и понимание – я не заслуживаю его.

Глава 4

Я вхожу в квартиру и слышу громкий голос Дани.

– Я не паникую, мама. Я просто хочу знать, что с моей женой все хорошо, – молчание, говорит о том, что они говорят по телефону. – Она беременная, не отвечает на мои звонки, и ее нет дома уже давно судя по тому, что мне сказали бабушки у подъезда. Господи…

В горле стоит ком размером с Эверест.

Я не представляю, каким сейчас его увижу. Но медленно прохожу по узкому коридору и вижу его в той же одежде, которой он уходил, стоящего лицом к окну.

– Я даже в несколько больниц позвонил, – его голос будто ломается.

Делаю еще шаг и попадаю в отражение телевизора, которое ловит его острый взгляд, и муж резко оборачивается.

– Яна, – его ошеломленный взгляд скользит по моему телу, выискивая повреждения или что-то еще.

Затем он идет вперед. Быстро говорит маме, что я дома и обхватывает меня руками, зарываясь в промежуток между шеей и плечом. Пальцами в волосы и прижимает к себе так сильно, что становится больно дышать.

Ни слова. Ни звука. Только его руки, обхватившие меня.

Я тоже молчу. Потому что стыдно. Не могу и слова вымолвить.

Крепкие ладони ощупывают спину, бока, руки от плеч до предплечий. Живот… опускается на колени и скользит руками по ногам, а губами целует живот. Затем садится на пол и сжимает голову.

– Я так испугался, Яна… Я почти сошел с ума.

Его пальцы дрожат, выглядывая из светлых отросших прядей. Я замечаю раны на коже его. Замечаю что-то похожее на занозы и опускаюсь рядом.

– Прости, пожалуйста, Данечка, – тянусь к нему и обнимаю сама.

– Домой пришел, нет тебя… Вышел на улицу, осмотрелся. Думал, может, в магазин ушла. А тут говорят, что уже несколько часов тебя нет. И телефон… – бормочет с опущенным к полу лицом.

– Я гуляла. А телефон на беззвучном в сумке был. Не слышала. Забыла о времени… Прости, пожалуйста.

Он поднимает голову и смотрит недолго в мои глаза, затем кивает.

– Что с твоими руками?

– Я на работу уезжал.

– Я помню. Почему они в ранах? – беру его руку и понимаю, что это и правда множество ран от заноз. – Данька…

Охаю, увидев это.

– Ерунда. Мы брус грузили не обработанный. Или это были просто доски. Черт знает. По пять тысяч заработали.

– Какой ужас… Устал?

– Адски. Было две фуры. Рук не чувствую, спину тоже…

В глазах скапливаются слезы.

– Оно не стоило того, Даня, – беру в ладони его лицо.

– Стоило Яна, – шершавым пальцем проводит по линии моей челюсти, с намеком на улыбку. – Она скоро родится, и никогда ни в чем нуждаться не будет, как и ты.

В груди все переворачивается, и я прикасаюсь к его губам своими. Не глубокий, а простой поцелуй. Нужный сейчас.

– Пойду в душ, – отстраняется от меня и поднимается.

– Хорошо.

Он помогает мне встать и уходит больше ничего не сказав.

Я быстро бегу на кухню и принимаюсь за ужин. Слышу попутно, как муж выходит из душа и скрывается в комнате. Дальше слышится только тишина.

На ужин уходит почти час и когда я иду за Данилом, вижу его растянувшимся на кровати. Спит.

Проверяю плиту, чтобы не были включены конфорки, и возвращаюсь в спальню. Ложусь набок рядом с ним и просто лежу.

Мысли хаотично напоминают этот день. Встречу со свекровью, бывшим.

Смотрю на Данила, всматриваюсь в его черты лица.

Красивый такой. Для своих двадцати девяти, как студент выглядит. Особенно его эти волосы чуть длинноватые сверху и короткие на затылке и висках. Растрепанные и торчащие в разные стороны, потому что по привычке постоянно их лохматит, проводя часто пальцами сквозь них.

А еще веснушки, которые ненавидит и родинка на лице. Зуб передний, выступает вперед, потому что вырос неправильно. И он называет его своей изюминкой, а я смеюсь. Но на самом деле, это и правда его красит почему-то. И улыбается он часто настолько, что на щеках две морщины отпечатаны с обеих сторон. И добрый… такой добрый, что не передать словами.

И я? Полная противоположность. Какая-то испорченная. Неправильная.

За что он меня вообще полюбил?

Следующие недели до родов были более чем тяжелыми. Живот стал опущенным, из-за чего казалось, что кожа сверху натянется так, что порвется скоро. Отеки. Дочка толкалась так сильно и била по ребрам, аж до боли. Приходилось в периоды активности подставлять руки и не давать ей в них ногами упираться. И я набирала вес. Снова.

Опять стресс. Перепады настроения и злость. Я уже не могла от этого состояния.

Данил все терпел меня. Улыбался. Возможно, тихо ненавидя. Не знаю. Но и его тихое принятие меня бесило. Лучше думать, что он не так идеален, как есть на самом деле. Хотя кого я обманываю?

Здесь только один злодей, и это я.

Роды наступили в срок, установленный гинекологом.

Но сам процесс забрал все силы. Я не была даже уверена в том, что справлюсь со всей этой болью.

Семь часов длились как семь жизней в агонии.

Одно я могла сказать точно, я больше никогда не захочу рожать детей. Ни за что на свете.

Так как это была обычная больница, а не те, в которых можно присутствовать мужу, Дани не было со мной. И не знаю, как точно относиться к этому факту. То ли я была рада, то ли умирала оттого, что не было его заботы и поддержки.

Через два часа меня перевезли в палату, а дочь забрали на прививки и осмотр педиатра.

Я ее даже толком не рассмотрела.

Думала, что как в фильмах положат на грудь и что-то такое теплое у меня внутри образуется. Но ее сразу же стали вытирать и что-то там делать, а я смотрела на нее с кресла и почему-то плакала.