Развод. Плохая мама - Каттен Лила. Страница 5

Беззащитная и крошечная, под этой лампой. Она была сравнима с хрупким ангелом.

Глава 5

– Пожалуйста, покажи ее, еще раз, – просит муж и я, закатив глаза с улыбкой на лице, опускаю камеру на нашу дочь.

Она спит, замотанная в пеленку. Пока что красная, слегка отекшая, но такая милая.

– Не могу поверить, что мы стали родителями… А она… только посмотрим на нее. Такая маленькая. Слишком хрупкая.

Я смотрю и вижу все, что о чем он говорит. Вижу и улыбаюсь.

Данил приблизился к камере так близко, будто это и его приблизит к нам.

– Сколько еще дней?

– Я только сегодня утром ее родила, прекрати.

– Да? Мне показалось, что прошла целая жизнь. Почему так долго?

– Потому что ей нужно получить полный медицинский уход, да и мне тоже.

– Мне так жаль, что у тебя все болит.

– Это было нереально больно. Сказали, что много порывов. Семь швов наложили.

– Это нормально? Может, стоит кому-то заплатить за то, чтобы тебе получше лекарства давали?

– Успокойся. Все тут в одном положении.

– Вы в другом. Вы мои.

Я улыбаюсь и вижу, как соседки по палате смотрят искоса улыбаясь.

Дочь начинает ворочаться и бухтеть.

– Это она? Покажи, умоляю, покажи снова.

Я показываю ему момент за секунду до бури эмоций. А счастливое лицо мужа, это непередаваемое изображение искусства.

– Запиши на диктофон.

– Дома послушаешь. Мне нужно ее переодеть, она описалась.

– Я люблю вас. И жду еще больше фото.

– И мы тебя любим.

Когда я заканчиваю с Ирой – так мы назвали дочь, ложусь на свою кровать, так как сидеть мне нельзя, а стоять долго не могу.

Нам принесли маленькие бутылочки недавно со смесью, как раз остыла. И начинаю кормить ее.

Это забавно смотрится. То, как она обхватывает соску и причмокивая тянет жидкость из нее.

– Какой у вас папа заботливый, – слышу от девушки в углу. – Мой звонил два раза. Я родила два дня назад. По одному звонку в день узнать, когда выпишут.

– Мой, почаще звонит, но такого умиления от нашего сына я не услышала.

– Мой Даня, именно такой, – улыбчиво отвечаю, радуясь тому, какой он замечательный муж и отец.

Если первый день с ребенком был вполне нормальным, она спала прекрасно. Проснулась дважды за ночь. То к концу второго дня, когда прибыло молоко, все резко изменилось.

Грудь болела и набухала, а дочка ела мало. Сцеживать молоко не получалось. Она была как камень и мои нервы сдавали быстро. Само кормление выходило тоже болезненным. Теперь я с ужасом ждала пробуждение Иры и плакала от этой пытки.

– Все так плохо? Мазь, что я привез, неужели не помогает? – Даня с печальным лицом спрашивал меня каждый раз, когда мы созванивались.

– Нет. Я полночи трачу не на сон, а на молоко.

– Родная, мне так жаль. Это ведь временно?

– Да, но я не выдержу больше. Это так больно.

– Ты у меня такая умница, слышишь? Я так тебя люблю, Ян… Все будет хорошо.

На этот раз его слова вызвали гнев. Не он тут лежит с больным животом, не он не спит, не он борется с проклятым молоком в груди. Но я его сдержала.

– Завтра во сколько за вами заехать?

– В двенадцать начинается выписка.

– Я буду там за час до этого. И буду ждать вас обеих. И куплю тебе самые красивые цветы, которые найду в городе. Слышишь?

– Слышу. Люблю тебя, Дань.

– И я тебя, малышка.

День выписки был очень волнительным. Но одновременно с этим, я знала, что теперь буду не одна. Приехали обе наши мамы и были готовы помогать.

Моя вообще перестала пить алкоголь, как только я забеременела, для того чтобы ей было позволено видеться беспрепятственно с внучкой. Мама Данила в принципе внушала доверие, не прикладывая особых усилий. Она у него просто замечательная.

Муж подарил самый красивый букет, как и обещал. Я даже не представляю, сколько он стоил. Да и есть ли разница, когда видишь его взгляд, обращенный к нашей дочери.

– Наша Ириска, – его губы коснулись моего виска. – Спасибо тебе за нее, родная.

Переступив порог квартиры, я утонула в розовых шариках. В коридоре висела небольшая лента «Добро пожаловать домой, доченька!»

Данил вошел с Ирой на руках, и я услышала, как он шепнул ей: «Вот ты и дома. Я так тебя ждал».

Мамы приготовили вкусный, праздничный обед и навели порядок, потому что когда я отсюда уезжала, была в суматохе и страхе, когда отошли воды.

В воздухе витал аромат тепла и уюта. А еще было так спокойно.

– Пойдем уложим ее в детской? – Даня улыбался и бережно обнимал дочку.

– Конечно.

В комнатке два на два все было оборудовано для ребенка и удобству взрослых, чтобы ухаживать за младенцем.

Данил положил ее в кроватку и посмотрел на меня.

– Что?

– Я не могу это сделать сам, Ян. Она же… у нее рука толщиной с мой палец.

– И что? – улыбаясь, я подошла к нему и стала показывать все, чему меня саму научили.

– У тебя так хорошо получается, родная, – поцеловал меня в плечо. – Ты замечательная мама, Яна. Самая лучшая для нашей девочки.

Его слова сделали что-то с моими внутренностями. Потому что я ощутила такую силу, которой раньше не было.

– Мы справимся, да?

– Обязательно.

– Я больше так не могу, – Яна плачет и сдавливает свою грудь.

Это уже четвертая ночь после выписки из роддома. Я смотрю на ее мучения и не знаю, как помочь.

– Мама сказала что нужно…

– К черту все это. Я устала. Я устала, Данил. Ты не видишь, что это делает со мной? Не видишь моих страданий?

– Может, надо, чтобы молоко выпивала дочка?

– Да не пьет она его. Не хочет.

Жена повышает голос. А я качаю на руках ириску, которая, не переставая, плачет.

– Зай, я не знаю, что придумать. Черт, я думал, будет проще.

– Думал он… Ни о чем ты не думал. Господи, – она снова сдавливает грудь, а вытекает всего капля. – Они будто опухли…

Ее слезы начинают течь снова.

– Давай тогда будем покупать смесь?

– А у тебя есть на нее деньги, Дань? Знаешь, сколько стоит хорошая и качественная?

– Есть деньги, я же сказал. Возьму снова два заказа.

– И будешь сидеть за своим компьютером целыми днями, а я с ней на руках? Готовить кушать, убирать…

– Ты не помогаешь, Ян. Я предлагаю варианты, а ты все критикуешь. Чего ты от меня хочешь?

– Я не знаю, – кричит она, вконец срываясь. – Не знаю я.

Она выходит из гостиной в ванную и остается там.

В тишине слышно только всхлипывания дочери.

Я иду в детскую, укладываю ее в кроватку и пока качаю, вытаскиваю телефон. Нахожу в интернете информацию о кормящих матерях. И не статьи профи, а именно советы каких-то форумов. Делаю закладки и когда Иришка засыпает, иду к жене.

– Давай я помогу, – оставляю дверь открытой, чтобы услышать дочь.

– Как? Отрежешь мне ее? Уходи…

– Я помогу, родная, прошу…

Она опускает руки и отворачивается, когда я мою руки в почти горячей воде. Намыливаю руки и начинаю мягко сжимать ее грудь ладонями от основания до кончика, сжимая сначала одну, затем вторую.

Молоко туго выходит. По капле буквально. Через минут десять на правой пробивается один ручеек. Тонкий, но уже что-то.

Я встаю позади Яны и обнимаю руками, продолжая манипуляции.

– О господи, – со вздохом говорит она, когда даже по моим ощущениям, грудь становится мягче.

– Вот так… Сейчас будет еще легче.

Мы вернулись в постель только к четырем утра. А через пять минут проснулась дочь.

Я принес ее в постель. И Яна с болью покормила малышку.

– Я правда не могу больше кормить ее грудью, Дань. Они горят, пекут. Это невыносимо.

– Завтра позвоним врачу и попросим прийти, чтобы перейти на смесь.

– Спасибо тебе и прости за срыв.