Элитная западня. Часть вторая. Сокровища Гериона - Чайка Мирослава. Страница 11

В понедельник утром, не найдя Володю на занятиях в институте, Герман отправился прямиком к нему домой и вот уже минут пять стоял под дверью и настойчиво звонил в звонок. Через некоторое время в коридоре все же послышались вялые шаги и в приоткрывшейся двери показалось заспанное лицо Володи.

– Ты что, еще дрыхнешь? – бодро проходя в прихожую, удивился Герман и направился в комнату Вовы, которую нашел полностью заваленной какими-то картами, старыми письмами и бумагами. – Почему не пришел на занятия? Я решил, что ты заболел.

– Я не заболел, просто у меня мигрень, – падая на оттоманку и прикладывая руку ко лбу, ответил Володя.

– Мигрень? Ты что, барышня XVII века? Ты бы еще у меня нюхательную соль попросил. Вова, ты явно проводишь слишком много времени с бабушкой.

– Вовсе нет, я просто устал.

– Устал валяться здесь в душной комнате? Я думал, ты делаешь курсовую, а ты ковыряешься в каком-то старье. Что это? – поднимая несколько старых фотографий с пола, поинтересовался Герман. – Это что, фотографии твоего деда с друзьями? – произнес он, разглядывая снимок, на котором были изображены три симпатичных мужчины, один из них – блондин, стоящий справа, был дедушкой Володи. – Может, я отнесу их в комнату Авроры?

– Не трогай, они мне нужны для дела, от которого зависит мое благополучие, – резко ответил Володя.

– Ладно-ладно, но ковыряться в пыльных бумагах, когда на улице такая погода, – это просто преступление, – ответил неизменно радостный и воодушевленный Герман.

– Преступление, Гера, – это быть таким довольным, как ты, с самого утра. У меня от тебя аж зубы сводит.

– Брось, я привез тебе подарок из Парижа.

– Надеюсь, это пистолет!

– Зачем тебе пистолет? Неужели все настолько плохо? – переполошился Герман.

– Да ты что, себе бы я никогда не навредил, пистолет мне нужен, чтобы стереть эту самодовольную улыбку с твоего лица! Поездка явно удалась!

– Ты даже не представляешь, насколько.

– Пожалуйста, только избавь меня от подробностей! Ни про Евины глаза, ни губы, ни звонкий смех я слышать ничего не хочу. Лучше помоги мне сделать чертежи для курсовой.

– Хорошо, я сделаю чертежи, но, чтобы ты взбодрился, я думаю, нам нужно найти тебе девушку.

– Еще не хватало, тратить время на поиски девушки, я и так устаю, – кутаясь в плед, простонал Владимир.

– А зачем ее искать, вот Лана, например, – чем не вариант?

– Нет, нет, она мне совсем не подходит, она какая-то бешеная.

– Вовсе она не бешеная, просто веселая, энергичная, как раз развеет твою хандру.

– Ну нет, Герман, я не могу с ней встречаться, бьюсь об заклад, у ее рода даже нет герба.

– Серьезно, ты только что сказал, что Лана тебе не подходит, потому что у нее нет ГЕРБА? Я, признаюсь, думал, что мы столько лет дружим, что я привык к твоим странностям, но это уже переходит все границы! Так если в этом проблема, давай я нарисую ей герб, – хватая лист и карандаш, смеялся Герман. – Ну что ты хочешь, чтобы там было? Львы? Королевские лилии? Может, единороги?

– Перестань паясничать, Гера, мне нужна настоящая леди, чтобы играла в поло и пила чай в five o’clock. Я подожду, пока не встречу такую девушку, а Лана огрела меня по голове кожаным альбомом при встрече.

– Если ты еще немного подождешь, то единственной женщиной в твоей жизни так и останется Аврора Александровна. Все, поднимайся, – стягивая с Володи плед, не унимался Герман. – Решено, мы идем на двойное свидание, и отказы не принимаются!

– Фу, двойное свидание – звучит так пошло. Это совсем не мой стиль, – простонал Володя. Он встал с дивана, но продолжал кутаться в плед, как в плащ. – Завари мне лучше кофе.

– Ты ведь знаешь, что я твой друг, а не слуга, – закатывая глаза, сказал Герман. – Ладно, сварю, может, хоть это тебя взбодрит. А насчет двойного свидания я не шучу. Будет весело, я обещаю, – прокричал он, удаляясь на кухню.

Володя вяло поплелся за ним следом.

Зайдя в кухню, он повалился в кресло и лениво откинулся на его мягкую спинку.

Герман хмыкнул, улыбнулся на одну сторону и снисходительно пожал плечами. Он за много лет дружбы с Владимиром привык к его неспешному образу жизни и вечной праздности, но в последнее время ему стало казаться, что лень совсем поглотила его друга, он все больше времени стал проводить лежа на диване, впадал в меланхолию и был безучастен к событиям, которые для Германа казались крайне важными.

Герман ловкими движениями высыпал блестящие поджаренные зерна в кофемолку и, нажав пару кнопок, втянул носом аромат свежемолотого кофе, потом пересыпал его в специальный резервуар кофемашины и спрессовал в плотную массу. Через несколько минут уже выключил агрегат и протянул недовольному Владимиру кружку, а сам с другой кружкой в руках радостно подошел к окну:

– Вот сейчас девчонки придут из универа и мы их пригласим на свидание, – воодушевленно продолжал он, как вдруг побледнел и выронил кружку с кофе из рук. Кружка с дребезгом упала на блестящий мрамор подоконника, рассыпаясь на мелкие осколки и разбрызгивая черные капли горячего кофе на все вокруг. Герман смотрел и отказывался видеть, он осознавал, но не хотел понимать: во двор, утопающий в тени ветвистых рябин, вошла Ева, его драгоценная, обожаемая каждой клеточкой души Ева, но под руку она держала не Лану, а Алекса.

– Герман, черт, что ты творишь! – услышал он наконец крики Володи у себя за спиной и резко повернулся, загораживая спиной окно, почему-то испугавшись, что эту сцену во дворе увидит Вова.

– Прости, прости, – засуетился он, – я сейчас все уберу!

– Да что ты там такое увидел в окне, что размолотил мой коллекционный фарфор? Что Ева твоя прилетела из института на метле? Так этого стоило ожидать! Я давно говорил, что она ведьма. А ты еще хочешь, чтобы я пошел на свидание с ее подружкой. Признайся, ты просто мечтаешь сбагрить Лану, чтобы она не путалась у тебя под ногами. Эй, Герман, ты вообще меня слышишь? Я только что назвал твою преподобную Еву ведьмой и все еще жив. Ты что, оглох?

Герман собирал осколки и молча вытирал капли с подоконника. «Ну ничего такого, – убеждал себя он, – просто пришли вместе из универа, может, у них какой проект совместный, а то, что она улыбалась, так, может, у нее настроение хорошее. Что я так всполошился, всего лишь дружеские посиделки. Сейчас же позвоню ей, приглашу на двойное свидание, вот она обрадуется».

Герман с совершенно отсутствующим взглядом обернулся на Володю и сказал бесстрастно:

– Я пойду, а насчет свидания я потом сообщу, – и быстро направился к выходу.

– Что значит, пойду? А как же мои чертежи к курсовой? – прокричал вдогонку, недоумевая, Владимир. Но в ответ ему только хлопнула входная дверь.

Когда Ева сообщила Лане о предстоящем двойном свидании, она, конечно, очень обрадовалась, но, узнав, что ее парой будет Евин сосед Владимир, не просто удивилась, а даже испугалась.

– Ты что-то опять задумала? Или он? У вас же с ним война, а теперь вдруг свидание? – недоумевала Лана.

– Какая там война – детские шалости, да и с этим уже покончено, думаю, Вова просто расстраивается, что Герман теперь проводит с нами все время, вот и решил присоединиться.

– Все это как-то подозрительно, тебе не кажется? К тому же вряд ли я ему нравлюсь.

– Ничего подозрительного, и даже если ты ему еще не нравишься, мы сделаем так, что это свидание он не забудет!

– Ева, когда ты так говоришь, мне становится еще страшнее, – переживала Лана, стоя перед блестящей дверью модного заведения, которое носило гордое название «Институт красоты».

– Но учти, я ужасно боюсь боли и ничего себе колоть не буду, ни губы, ни щеки!

– Да успокойся ты, я же сказала, ничего кардинально, просто приведем в порядок то, чем наградила тебя природа, – затаскивая подругу в просторный, наполненный светом холл, обещала Ева.

– Добрый день, я вам звонила, – щебетала она, дружелюбно хихикая на пару с хорошенькой девушкой-администратором, лицо которой было отполировано до такого блеска, что напоминало кожу дельфина. – Да, оформить брови, придать сияния волосам, SPA для рук, разумеется, и педикюр, депиляция, само собой… – перечисляла Ева, и девушка-дельфин одобрительно кивала.