Последний гость - Чайка Мирослава. Страница 7

«Чего они все суетятся вокруг своих бесполезных цветов? – проносились мысли в голове молодого человека. – Кому нужны эти газоны? Лучше бы в то время, что они тратят на их стрижку, совершили виртуальное путешествие на Марс». Глеб не хотел быть похожим на этих людей и все время старался продемонстрировать, что не желает жить по их законам, а если учесть, что его улица называлась Звездная, и по законам Долины ее жители могли иметь только красные крыши домов и высаживать у себя во дворе цветы красных оттенков и никаких других, такое ущемление прав для Глеба было выше всякого здравого смысла, и он не собирался с этим мириться. Поэтому, когда у его дома буйно зацвел ярко-красный олеандр, он схватил ржавый секатор, доставшийся ему от бывших хозяев, срезал все до единого соцветия и уже на следующий день заменил этот куст на белую колерованную сирень. К счастью, его дом находился на окраине, и этого вопиющего безобразия никто из комитета по благоустройству так и не заметил.

Ежедневный маршрут для утренней пробежки у Глеба почти никогда не менялся. Он бежал до начала своей улицы, стараясь не задеть по пути еще не до конца проснувшихся павлинов, вальяжно переходящих от одной лужайки к другой, а потом продолжал свой путь по пляжу и обратно. Каждое утро в Долине всегда было одинаково, размеренно, идеально настолько, что раздражало. Даже солнце слепило так ярко и так постоянно и за все дни пребывания юноши в Долине только пару раз не показывало себя в назойливой красе, что Глебу начало казаться, и оно в сговоре с мадам Надин.

Богом солнца, конечно, мадам Надин не управляла, но многое действительно было в ее власти. К примеру, сейчас, когда Глеб еще стягивал с себя мокрую футболку и направлялся в душ, чтобы вскоре начать свой день, Надин, надев строгий, насколько это возможно в жаркое время года, брючный костюм, уже давно сидела за громоздким письменным столом, пахнущим полиролью, в своем кабинете. А напротив на высоких стульях с подлокотниками расположились два человека, служившие под ее началом уже много лет. Высокий худой мужчина сорока пяти лет – шеф-повар ресторана, сегодня он принес на утверждение Надин летнее меню и список вин, подобранных им для новых горячих блюд. Рядом с ним сидел начальник строительства, затеянного еще с осени, консервного завода со сметами на оборудование для очистки переработанной воды.

Неожиданно послышался стук в дверь, и мадам Надин вздрогнула, что было ей крайне несвойственно. В комнату энергично вошла круглолицая, краснощекая, излишне суетящаяся женщина, она начала громко, немного шепеляво докладывать Надин:

– Мы потеряем весь урожай. Я вызвала бригады для сборки уже на сегодня, мадам Надин, давайте передоговариваться с рефрижераторами.

Надин блуждающим взглядом скользила по ее лицу, будто не слышала сказанных слов. Потому что все ее сознание поглотили воспоминания о том, как три дня назад ночью в дверь ее дома так же настойчиво и тревожно постучал мужчина, которого она любила и который ей не принадлежал. И теперь этот мужчина был арестован. Сосредоточенность Надин на внутренних переживаниях была такой силы, что она не ощущала боли от остро заточенного карандаша, который вжимала в свою ладонь, и только когда грифель проколол кожу, дама дернулась и заерзала на стуле, незаметно для всех стирая каплю крови.

– Надин, так начинаем сегодня снимать ранние персики или нет? – услышала дама неприятный голос своей служащей.

– Почему я должна за тебя думать и решать? Может, мне еще самой отправиться в сад на сбор урожая?! – прикрикнула Надин. – Зачем, по-твоему, я тебя наняла? Ты должна быть всегда на шаг впереди проблемы и иметь запасные рефрижераторы.

Несмотря на то что книга Дэниела Гоулмана «Лидерство, которое приносит результаты» не была настольной у мадам Надин, она подсознательно чувствовала, что, когда назревал кризис, стиль руководства должен быть командным. В такие минуты она требовала беспрекословного подчинения, и в ее глазах читался лозунг: «Делай что я говорю!»

Мадам Надин была из тех людей, рядом с которыми чувствуешь себя персоналом, даже если просто заглянул на чай. Непререкаемый тон, взгляд, пригвождавший к полу, уверенная походка. Надин была работоспособна, никогда не теряла самообладания, настойчива и владела мощным даром убеждения.

Дела Долины были ее жизнью, смыслом ее существования, и, как всякий лидер с неограниченной властью, в какой-то момент Надин стала считать себя практически мессией, а заботы об этих землях и людях – высшим предназначением.

Притом что у мадам Надин не было собственных детей, можно было подумать, что Джемма – ее слабость, но у Надин не было слабостей. Скорее племянница была для нее неким сосудом чрезмерности, в который она выливала и всю свою нерастраченную любовь, и все стремление поучать, присущее ей, как отголосок оставленной некогда профессии. Поэтому Джемма могла бы охарактеризовать время, проведенное с тетушкой Надин, как своеобразный коктейль из вседозволенности и угнетения.

Вот и сегодня, зайдя в комнату Джеммы ближе к полудню и обнаружив девушку еще в постели, мадам Надин сначала сказала, что в ее доме она может валяться в кровати хоть целый день, но, увидев пижаму племянницы, состоящую из майки цвета хаки и шортиков защитной расцветки, закричала не своим голосом:

– Это что за камуфляж, Джемма-Виктория? Неудивительно, что твой Альфонсо скрылся в неведомом направлении, если ты встречала его так! Мне и самой охота бежать сломя голову прочь от такого безобразия.

– Брось, тетя, это удобно и вполне мило, – подходя к шкафу, тихо ответила Джемма.

– Худшее оправдание, которое я когда-либо слышала! Запомни: ты для мужчины подарок, деточка, а подарок должен быть достойно упакован. Вот деньги, немедленно отправляйся в город и купи себе шелковую сорочку в пол черного цвета, белоснежную комбинацию беби-долл и кружевное красное нижнее белье. А после зайди в бутик «Магнолия», там я отложила для тебя два великолепных платья для сегодняшнего бала, можешь выбрать любое из них, – закончила свою тираду Надин, кладя на прикроватную тумбочку племянницы увесистую стопку денег.

– Наличные? – удивилась девушка, спокойно усаживаясь за туалетный столик, будто это было единственным, с чем она была не согласна в приказах тети. – Я уже пару лет не держала в руках бумажных денег.

– Я запрещаю в Долине пользоваться картами, и здесь нет банкоматов, так что привыкай.

– Но почему? Это ведь так удобно и современно.

– Эту глупую мысль тебе внушили банки и государство, которые хотят пользоваться твоими деньгами и держать твои доходы под контролем. Здесь, в Долине, этому не бывать. Заблокируют твою карту или банально отключат электричество – вот и конец свободе, никто тебе и кусочка хлеба не продаст, а у тетушки Надин всегда есть при себе наличность. А если эти бумажки обесценятся, то в сейфе найдутся и золотые монеты, и слитки, и драгоценные камушки на худой конец. Случись что, я всегда могу надеть свои колечки и уплыть на лодке куда глаза глядят – вот истинная свобода, Джемма. Но сейчас разговор не об этом, главное – это Глеб. Сегодня он будет на балу, и тебе нужно его соблазнить, – вдруг проговорила Надин, припоминая, зачем пришла.

– А с чего ты взяла, что Глеб придет на бал невест? Он же тебя ненавидит!

– Николя не будет в Долине, и поэтому его место в жюри конкурса я предложила Глебу, разве он мог отказаться? Он же мечтает подорвать мой авторитет и всем здесь заправлять, следовательно, ему нужны союзники, а на балу будет весь цвет общества Персиковой Долины.

– И ты не боишься, что он и вправду кого-нибудь переманит на свою сторону?

– Ты что, забыла? Я ничего не боюсь! – ответила ледяным тоном мадам Надин, направляясь к выходу.

– Постой, может, вместе махнем по магазинам, как раньше? Помнишь, ты всегда помогала мне выбирать наряды? А потом пойдем кормить чаек на набережную, – мечтательно закатывая глаза, предложила Джемма.

– Не могу, ты же знаешь, что для нашего поселка значит Мардук, это символ удачи и процветания. Люди уже начали роптать, говорят, что одной бедой теперь не обойдется. Я должна организовать поиски пропавшей статуи и успокоить жителей Долины.