Огонь в его объятиях (ЛП) - Диксон Руби. Страница 3

Глава 2

Эмма

На следующее утро кто-то стучит в мою дверь неприлично рано. Я затуманено смотрю на намек на розовое рассветное небо в грязном окне, а затем вскакиваю со своей пропахшей плесенью кровати, чтобы приоткрыть дверь. Это мой брат, Бойд.

— Что? — спрашиваю я, притворяясь, что борюсь с зевотой. — Еще чертовски рано.

Правило номер один в общении с Бойдом и его приятелями — ты никогда не должна казаться испуганной. Не имеет значения, что мой пульс бешено колотится и я покрываюсь холодным потом — пока я выгляжу невозмутимо, я в порядке.

— Да, что ж, Азар хочет позавтракать.

Я прищуриваюсь на него.

— Так почему же ты приходишь ко мне?

— Ты цыпочка. Иди приготовь ему что-нибудь. — Он пожимает плечами.

Он серьезно? Я девушка и, следовательно, дежурю на кухне? Ну и придурок. Сначала я думаю, что он шутит, но потом, когда он продолжает нетерпеливо стоять перед моей дверью, я понимаю, что он действительно не разыгрывает меня. Меня назначили дежурить на кухне. Я думаю о том, чтобы сказать ему «нет», а потом я думаю об Азаре и о том, какой он странный и жутковатый, и о том, что все беспрекословно следуют тому, чего он хочет.

— Дай мне пять минут, чтобы собраться.

— Сделай это быстро. — Он барабанит кулаком в мою дверь, а затем бредет по коридору.

Я поднимаю с пола свою одежду и надеваю ее, принюхиваясь. Мои розовые духи — единственный продукт, не являющийся оружием, — растворились, поэтому я надеваю одежду и снова сбрызгиваю себя. Долгое время я использовала оленью мочу, чтобы скрыть свой запах. Это одна из вещей, которым научил меня Джек. Драконы похищают людей, потому что они чувствуют их запах, и поэтому мне нужно быть уверенной, что дракон не сможет учуять меня. Я думаю, они похищают только женщин, потому что я никогда не видела, чтобы дракон забирал мужчину, но Джек всегда маскировал свой запах на всякий случай. Сейчас я тоже так делаю, и с тех пор, как познакомилась с Сашей и ее драконом, я пользуюсь розовыми духами, поскольку она говорит, что они так же хорошо маскируют запах — и пахнут чертовски лучше. Я обливаюсь ими, надеваю кроссовки и выбегаю за дверь, где в конце коридора меня ждет Бойд.

— Пошли, — отрывисто говорит он. — Я покажу тебе, где находится кухня. Запас здесь довольно неплохой. Проследи, чтобы завтрак Азара тоже был изысканным. Он любит высококачественное дерьмо. Никаких гребаных сухих завтраков или еще чего-нибудь в этом роде.

— Поняла. — Потому что во время апокалипсиса вокруг валяется так много сухих завтраков. Черт возьми, я бы отдала свою правую руку за сухой завтрак прямо сейчас. К черту отдавать это Азару. Но я спокойно слушаю, как болтает мой брат. В этом-то и дело с Бойдом. Он тупица и безжалостный тип, но он также придерживает язык за зубами, потому что хочет, чтобы вы знали, насколько умным он себя считает. Он рассказывает мне все о том, как он познакомился с людьми Азара в прошлом году. Как сначала он не слишком много думал об Азаре, но потом увидел, как парень своей рукой перерезал кому-то горло, и подумал, что это круто. Однако Азар говорит, что предпочитает быть мозгом операции, и у него есть несколько замечательных идей. Он побывал с ними во многих местах и добыл больше добычи, чем они когда-либо думали получить, и не заинтересован в том, чтобы брать много для себя.

— Кроме журналов, — говорит мой брат. — Парень обожает журналы.

Журналы, да? Азар кажется мне чудаком, но он чудак с кучей опасных последователей, так что я держу рот на замке.

— Я буду иметь это в виду.

Кухня довольно хорошо укомплектована, и я трачу несколько минут на то, чтобы перебрать продукты, все проверить и повозиться с ручками плиты. Плита газовая, но газа нет (естественно), но на данный момент я к этому привыкла. Я нахожу пустую раковину, разжигаю огонь из углей, которые кто-то принес, и готовлю на них. Я удивлена, что здесь есть немного муки без плесени, и поэтому пеку блинчики вместе с несколькими полосками какого-то мяса, которые обжариваю на сковороде. Я открываю банку фруктового коктейля и раскладываю все по нескольким красивым тарелочкам и надеюсь, что этого хватит. В моих глазах это праздник, но кто знает, к чему привык такой парень, как Азар?

Из столовой доносится звон маленького колокольчика.

Он что, издевается надо мной? Колокольчик?

Но женщины на кухне сразу же начинают действовать, как будто нас засекли по времени или что-то в этом роде. Тогда ладно. Я ставлю завтрак Азара на поднос и отправляю его с одной из пожилых дам, затем принимаюсь за приготовление порции блинов для остальной команды.

Вскоре приходит мой брат.

— Азар говорит, что его завтрак был вкусным. Отныне ты отвечаешь за приготовление пищи для него. — Он выглядит довольным.

— А что, если я откажусь от этой работы? — спрашиваю я, переворачивая блинчик на сковороде, которую держу над огнем. На кухне все еще дымно, несмотря на то, что у меня открыты окна, и мне приходится сдерживать кашель. — Может быть, я не хочу провести остаток своей жизни, готовя для твоих приятелей-байкеров.

— Ты здесь, потому что я защищаю тебя. Поверь мне, Эмма, ты не захочешь столкнуться с плохой стороной этих парней. — Он похлопывает меня по спине, как будто это дает ответ на все вопросы, а затем хмурится, увидев сковородку в моих руках. — Что ты делаешь? — спрашивает он.

— Э-э, готовлю еще блинчики? — Я бросаю на него странный взгляд. — Знаешь, помнишь ту часть, где ты только что сказал, что я получила работу повара для всех, несмотря на то, что не была добровольцем?

Он качает головой, широко раскрыв глаза.

— Черт возьми, нет, Эм. Я сказал, что ты готовишь для Азара. Пусть эти старые сучки готовят для всех остальных.

Я смотрю на «старых сучек», которые моют посуду на кухне с помощью нескольких ведер воды, но их, похоже, не беспокоят его оскорбительные слова.

— Мы не можем есть то же самое, что получает Азар. У него должно быть лучше. — Бойд бросает нервный взгляд на дверь кухни, а затем хватает тарелку со свежеприготовленными блинчиками и бросает их в огонь.

Какого хрена? Я проглатываю свой протест и заставляю себя пожать плечами, хотя это гора еды. Лидеры своеобразны, и Азар выглядит более своеобразно, чем большинство. Если он хочет быть единственным, кто ест хорошую еду, у нас нет особого выбора.

— Что, если мы скажем, что я их сожгла, и все равно съедим? — спрашиваю я, протягивая Бойду щипцы.

Он на мгновение задумывается, а затем кивает, помогая мне выудить из костра все, что можно.

***

Для меня очевидно, что мы собираемся задержаться в этом месте на некоторое время, когда никто не будет прилагать никаких усилий, чтобы подготовиться и уйти. Это путь кочевника — вы находите место, устраиваетесь в нем или крадете его у кого-то другого, а затем уходите, когда там заканчиваются припасы. Они похожи на саранчу из апокалипсиса.

Или, я думаю, «мы» похожи на саранчу апокалипсиса, поскольку меня неофициально втянули в дела кочевников. Я хочу уйти, но я достаточно умна, чтобы понимать, что это не выбор. Быть не одной в апокалиптическом, загробном мире — это смертельное желание большинства людей, и я сомневаюсь, что кто-нибудь поверит мне, когда я скажу им, что я прекрасно справляюсь сама по себе. Бойд тоже не захочет, чтобы я уходила. Если я встану и уйду одна, они решат, что я что-то украла, и все равно придут за мной. Нравится мне это или нет, я здесь до тех пор, пока они не убьют меня или не вышвырнут вон… или пока я не придумаю, как сбежать, не позволив себя убить.

Поэтому я готовлюсь. Пока остальные днем бездельничают и играют в карты или отправляются на поиски топлива для своих мотоциклов, я роюсь в пустых гостиничных номерах. В большинстве из них нет ничего, что можно было бы спасти, но мне удается найти кое-какую одежду и обувь. Я нахожу перочинный нож и несколько зажигалок и засовываю их между матрасами на своей кровати, потому что не сомневаюсь, что Бойд заберет их у меня, если найдет. Я удостоверяюсь, что у меня всегда при себе оружие, я с ног до головы закутана в одежду, потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь сказал, что я «привлекла» внимание какого-нибудь придурка-насильника-кочевника, и я жду. Я наблюдаю и жду, что является одной из самых важных вещей, которые вы можете сделать, когда окружены врагом.