Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 30

— Нет-нет, не ты…не ты… — Она указала на Хо Пинчуана и забормотала: — Сы-шэнь-цун, инь-тан, и-мин, ши-сюань…

Фан Добин не знал, плакать или смеяться. И кто только надоумил эту девицу выйти — не слишком блестящий трюк. Хо Пинчуан ударил Ян Цююэ по одной из точек сы-шэнь-цун, и его глаза закатились, а движения тотчас замедлились.

Видя, что “трюк” работает, Фан Добин поспешно спросил:

— А мне?

Флейта по-прежнему порхала в его руках, отражая удары Хуанци, но движения становились всё более беспорядочными, в груди болело всё сильнее, и он лишь надеялся, что у женщины найдётся хитроумный совет и для него.

Однако она покачала головой, бездумно подняла лист бумаги и продолжила читать.

— “Я уже спас Мэй Сяо-бао, Чжан Сяо-Жу узнала, что ты надругался над малолетней девочкой и бросилась в колодец, вдове Хэ стало известно, что ты спал с тремя женщинами, и она доложила в местный приказ… ха, ха, ха… Чэнь Сикан, за твой разврат настал чай… час…” — Она читала сбивчиво и растерянно, как будто знала не все слова. — “Настал час раската”…

Фан Добин не выдержал и расхохотался. Хуанци сначала застыл, но чем дольше он слушал, тем в большую ярость приходил, а после слов “настал час расплаты” схватил женщину за горло.

— Невежественная шлюха, посмела меня дурачить?!

Его мысли смешались, и он уже не мог управлять “волшебной мелодией”. Фан Добин тут же пришёл в себя, и в “перевале Млечного пути” флейта стремительно замелькала за спиной Хуанци. Даос отмахнулся левым рукавом, правой рукой сжимая горло женщины.

В этот момент Хо Пинчуану удалось ударить Ян Цююэ по шестнадцати точкам: сы-шэнь-цун, инь-тан, и-мин, ши-сюань — и он уже хотел поспешить на помощь, как женщина подняла руки, защищая шею. У Хо Пинчуана мелькнула мысль: а движения-то у неё быстрые… Послышался щелчок, женщина обеими руками вцепилась в руку даоса, сжимавшую её горло!

Хо Пинчуан был поражён до глубины души — в глазах Хуанци теперь отражалось не самодовольство, а невыразимый ужас… Флейта со свистом ударила его между лопатками, у даоса изо рта с бульканьем вырвался целый фонтан крови, забрызгав женщину с головы до ног, и он обмяк.

Фан Добин убрал оружие, со странным выражением лица уставился на неё и через некоторое время вздохнул.

— Я должен был догадаться раньше. Какая девица осмелилась бы выбежать и придумать такую уловку? А это ты, не имеющий равных во всём мире мошенник, который обманет и людей, и призраков!

Хо Пинчуан рассматривал мнимую “женщину” так долго, что успела бы сгореть палочка благовоний, прежде чем выдохнуть.

— Ум и находчивость господина Ли… и впрямь заслуживают своей славы…

Десятью пальцами “женщина” незаметно нажала на десять акупунктурных точек на правой руке Хуанци: шан-ян, эр-цзянь, сань-цзянь, хэ-гу, ян-си, пянь-ли, вэнь-лю, ся-лянь, шан-лянь, шоу-сань-ли — отчего его рука онемела и не причинила “ей” ни капли вреда. Изначально “она” стояла на коленях, а когда даос атаковал, наклонилась назад и набок, слегка выставила ногу, пнув его в инь-лин-цюань*, а затем коленом ударила в дань-тянь. И к тому же, в этот момент Фан Добин ударил его в спину, так что Хуанци, несмотря на свои устрашающие навыки, лишь на миг недооценив противника, не смог и пошевелиться.

Инь-лин-цюань — акупунктурная точка в углублении между задним краем большеберцовой кости и икроножной мышцей

Этой нарумяненной, странного вида “женщиной” действительно был стремительно сбежавший Ли Ляньхуа. Он неторопливо стёр рукавом с лица румяна и кровь, но всё ещё выглядел напуганно.

— Я… я…

Фан Добин уселся прямо на землю перевести дух.

— Ну даёшь! Твоя техника акупунктуры… — Он присвистнул. — Невероятно…. Где ты такому научился?

Он был знаком с Ли Ляньхуа уже шесть лет, но впервые видел, как этот мошенник одолел противника. И пусть успех был обусловлен тем, что Хуанци не принял его всерьёз, но вся последовательность движений была плавной как плывущие облака и текучая вода, едва заметной человеческому глазу, это не было случайностью — да и не могло ей быть!

— Это “перья разноцветного феникса”, меня научил один старик в разрушенном храме… — с превеликой честностью ответил Ли Ляньхуа.

Фан Добин лениво помахал рукавами.

— Такому только свинья поверит. Может, ты ещё и прыгнул со скалы, повис на дереве, под которым обнаружилась пещера, где жил несравненный мастер, который тебя и научил?

— Но это правда… — смутился Ли Ляньхуа.

Фан Добин закатил глаза.

— Приятель, твои “перья ощипанной курицы” были неплохи, жаль, что силёнок маловато. Если бы я не ударил негодяя в спину, ты бы его не удержал.

— Верно, верно, — закивал мнимый лекарь.

Хо Пинчуан сковал Хуанци цепью “Фобибайши”. Ян Цююэ охнув пришёл в себя, приподнял бездыханную Сунь Цуйхуа и, побледнев до крайности, умоляюще посмотрел на Ли Ляньхуа.

Тот вздохнул и мягко сказал:

— Я уже дал ей кровоостанавливающее лекарство. Пару дней будет казаться, что она мертва, но ты не верь, а найди хорошего врача, чтобы вылечить рану.

Фан Добин прыснул со смеху и чуть не поперхнулся: уже собирался посмеяться над искусным врачевателем, не умеющим лечить, как увидел, что тот вдруг подошёл к Хуанци.

— Почтенный Чэнь.

Хуанци, скованный цепью Хо Пинчуана, ненавидел Ли Ляньхуа до мозга костей и при его приближении сплюнул и оскалился.

Ли Ляньхуа присел перед первым учеником Удана и посмотрел ему в глаза.

— Вы получили карту Си-лина более десяти лет назад, вошли в гробницу и сумели выбраться живым, и с тех пор оставались в Почу. Что с вами случилось в подземном дворце?

— Да что ты знаешь, сосунок? — зло сверкнул глазами Хуанци. — Собрался убивать, так убивай, нечего болтать!

— Верно ли, что это связано с женщинами и дурманом? — слегка улыбнулся Ли Ляньхуа.

Хуанци вскинул брови. Лекарь же миролюбиво продолжал:

— Десять лет назад вы были в самом расцвете сил, вас уважали за боевое мастерство и моральные качества, но вдруг вы осели в этом захолустном городке и принялись развлекаться с женщинами. У таких перемен должна быть причина… С вашей доблестью и внешностью, разве прежде требовался дурман, если какая-то девушка понравилась?.. Немало красавиц, подобных сяо-Жу, преданно любили вас. Разве что в Си-лине вы… — Он вздохнул. — Разве что вы…

Разве что ты встретил невероятно прекрасную женщину, чьё очарование одурманило разум? — мысленно закончил Фан Добин то, что Ли Ляньхуа не договорил, — и из-за этого совершенно утратил нравственность, из первого мастера Удана превратился в животное в человеческом обличье! Хо Пинчуан тоже внимательно слушал и размышлял.

Хуанци уставился на Ли Ляньхуа и вдруг разразился хохотом.

— Ха-ха-ха-ха, ты правда хочешь знать?

Лекань не успел и пошевелиться, а Фан Добин кивнул уже раз десять. Даос всё так же кривил рот в холодной усмешке.

— Молодой человек, раз хочешь знать, можно и рассказать. Верно, была одна женщина… В подземном дворце Си-лина полно механизмов, хитроумно устроенных и невидимых глазу. Когда я прошёл Врата демона, перед Вратами Гуаньинь увидел женщину, у ног которой валялись останки съеденных ей мужчин, окровавленные, с оторванными конечностями…

У Фан Добина мороз пробежал по коже.

— Она ела людей? — вырвалось у него.

Хуанци рассмеялся, запрокинув голову.

— Когда Врата демона закрылись, что ей, было ждать, пока её съедят другие? Она ела людей, но показалась мне невероятно прекрасной — нет, она и была ошеломительно прекрасна, я даже готов был поверить, что эти мужчины добровольно умерли ради неё, добровольно стали её пищей… Я спас её и запер в доме в этом городишке, целыми днями смотрел на неё, только и хотел, что любоваться ею, пусть бы даже она съела меня заживо — я и на это был согласен.

Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись: обоим сразу пришёл в голову тот скелет за Вратами Гуаньинь, который и по прошествии сотен лет хранил прелесть и очарование, и если бы та женщина воскресла, наверняка бы так же сводила с ума своей несравненной красотой.