Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 39

Ли Ляньхуа указал на прицепленный к зеркалу листок.

— “В час ножей кара луны, в зерне ли образы жены, в платье свадебном фея, приходи, я блуждаю”. — Он вздохнул. — Эта записка…

— О чём в ней говорится? — не выдержал Го Дафу.

Ли Ляньхуа вдруг хитро улыбнулся.

— Это же любовная записка с уговором о встрече, разве не ясно?

Го Дафу опешил от внезапной перемены в его мимике.

— Что… какая ещё… любовная записка?

Ли Ляньхуа поднялся на ноги, сорвал с зеркала лист бумаги и спокойно оглядел всех.

— Вы правда не понимаете, что здесь написано?

Го Хо помотал головой, Ван Хэйгоу и Го Дафу недоверчиво сощурились, приказные протиснулись поближе и с горящими глазами уставились на записку.

— Хотя слова “ножей кара” довольно чётко различимы, но если написать их слегка небрежно… — Ли Ляньхуа подобрал с земли камешек и начертил на влажной земле несколько слов. — Вот так, разве не больше смысла, чем в “В час ножей кара луны”? — Все сгрудились посмотреть и увидели, что он написал “в час ночной, когда луна”.

— Это… это… — Ван Хэйгоу вдруг понял, но снова засомневался.

— Предположим, Го Кунь подражал действиям убийцы той ночью, и конечно, скопировал записку, вот только не разобрал, что там написано, поэтому наделал ошибок — так и получились эти загадочные слова.

— Получается, “в зерне ли” он тоже переписал с ошибками, и должно быть “в зеркале”, — кивнул Го Дафу.

Уставившись на листок, Го Хо мучительно размышлял.

— “В зеркале образы жены, в зеркале образы жены”…

Ли Ляньхуа кашлянул.

— Раз уж вначале “в час ночной, когда луна”, то можно предположить, что и следующая строка будет в размер, в “образы жены” два слова накладываются друг на друга и получается одно…

— “Отражены”! — воскликнул Ван Хэйгоу.

— Если это “отражены”, то эта строка получается “в зеркале отражены”, уже на что-то похоже, но если “ы” записать небрежно, то разве она не похоже на “а”? Выходит “в зеркале отражена”, что ещё более осмысленно.

Ван Хэйгоу притопнул ногой.

— “В час ночной, когда луна в зеркале отражена” — действительно похоже, как будто кто-то назначает свидание. Точно, точно. “В платье свадебном” — тут всё понятно, записка явно адресована женщине.

— Раз уж у нас стихи, то “фея”, скорее всего, это “одна”, выходит “в платье свадебном одна, приходи, я блуждаю”.

— “В час ночной, когда луна в зеркале отражена, в платье свадебном одна, приходи, я блуждаю”… — забормотал Го Дафу. — Постойте, по идее, в последней строке тоже должна быть рифма.

Ли Ляньхуа снова взял камешек и размашисто начертил “блуждаю”, а потом неспешно провёл пару черт.

— Всё очень просто…

Го Дафу проследил за его движением, задрожал всем телом и вскричал:

— “Приходи, я буду ждать”!

Все столпились вокруг написанного на земле, теперь содержимое записки стало совершенно ясно: “В час ночной, когда луна в зеркале отражена, в платье свадебном одна приходи, я буду ждать”.

— В этой любовной записке мужчина назначает женщине встречу ночью… — неторопливо проговорил Ли Ляньхуа.

Эти стихи, разумеется, написал не Го Кунь. Ван Хэйгоу долго смотрел на них и наконец сдался.

— Так кто же убил первую женщину?

— Откуда мне знать? — тяжело вздохнул Ли Ляньхуа.

Не слушая его, Ван Хэйгоу пробормотал себе под нос:

— Так чей же череп вытащил Го Кунь?.. Нет, не сходится! — вдруг воскликнул он. — Если Го Кунь подражал убийце, значит, пятьдесят с лишним лет назад убийца уже размахивал чьей-то головой? В таком случае, разве не кроется здесь ещё одно нераскрытое убийство?

— Я не зна… — с сожалением начал Ли Ляньхуа, но не успел договорить, как Ван Хэйгоу схватил его за грудки и заскрежетал зубами.

— Да плевать мне, знаешь ты или нет, если за три дня не раскроешь правду, тебя ждёт смертная казнь!

Ли Ляньхуа задрожал и замахал руками.

— Я не…

— Эй, а ну тащите тиски! — в ярости заорал Ван Хэйгоу.

— Есть! — отозвался приказный. — Докладываю начальнику, тиски остались в приказе!

— Затрещину ему! — подскочил Ван Хэйгоу.

Го Хо разозлился и схватил Ван Хэйгоу.

— Ах ты, крыса чиновничья! Слыхал я, что бывает, принуждают вступить в брак, но чтобы принуждать раскрыть преступление! Только попробуй ещё угрожать господину Ли, я тебя выкину в сточную канаву!

Го Дафу, сетуя на свою горькую участь, выдохнул: “Смело!”, Го Хо отпустил Ван Хэйгоу и прогудел:

— Шифу всегда ненавидел чинуш, притесняющих простой народ!

Ли Ляньхуа бросил на него странный взгляд.

— Начальник Ван…

Ван Хэйгоу был вне себя от злости, что Го Хо его схватил, и сурово ткнул пальцем в Го Дафу.

— Если за три дня не найдёте мне преступника, я вас всех посажу в тюрьму и казню!

Го Дафу посерел от страха.

— Как же… это…

Го Хо разъярился, снова схватил Ван Хэйгоу и приподнял. У Го Дафу от страха душа ушла в пятки, он бухнулся на колени и принялся умолять начальника приказа и сына перестать. Вокруг воцарился хаос: жители усадьбы Цайлян услышали, что их всех хотят отправить в тюрьму, женщины громко зарыдали, кто-то бросился на землю и молил о пощаде — как говорится, куры полетели, утки ощетинились, народ повалился на колени, собаки залаяли.

— Ну… тогда… — Ли Ляньхуа вздохнул. — Если молодой господин Го согласится помочь мне, может, и получится за три дня…

У всех тотчас загорелись глаза; Го Хо, поколебавшись, отпустил Ван Хэйгоу.

— Конечно, помогу!

Ли Ляньхуа посмотрел на него с подобающим восхищением, как на героя, и медленно произнёс:

— Поскольку Го Кунь, вероятно, во всём подражал убийце, ему наверняка известно, где спрятано тело, которому принадлежит этот череп. Если он знает, где спрятан труп, то возможно, видел, как убили этого человека, и тогда, если увидит кого-то похожего, не исключено, что повторит увиденное, поэтому… — Он с очень извиняющимся видом посмотрел на Го Хо. — Попрошу молодого господина Го переодеться старой хозяйкой, а я сыграю роль этого черепа…

Го Хо сначала кивнул, а потом воскликнул:

— Мне переодеться бабушкой?

Ли Ляньхуа мягко и вежливо кивнул.

— Молодой господин Го силён в боевых искусствах, вместе с вами, даже если столкнёмся с опасностью, наверняка сумеем найти выход из положения.

Го Хо остолбенело уставился на него, думая про себя: раз господин Ли просит, я сделаю всё, что в моих силах, вот только методы у него какие-то странные… Под полными сомнений взглядами Ли Ляньхуа весело сказал:

— Дайте мне три дня срока, а потом в час ночной, когда луна в зеркале отражена, приходите, буду ждать.

Хотя все слышали, что эти слова произнёс он, но по спине у них пробежал холодок, словно рядом с зеркальным камнем стоял призрак.

Глава 21. Смертоносное свадебное платье

Поторговавшись, Ван Хэйгоу и Ли Ляньхуа договорились, что Го Кунь временно останется в усадьбе, в течение трёх дней Го Дафу и другие не станут ставить под сомнение слова и действия Ли Ляньхуа, а дождутся окончания срока в час восхода луны. Хотя Ли Ляньхуа клятвенно заверил, что добьётся успеха, другие люди весьма сомневались в этом. Ван Хэйгоу решил, что если результатов не будет, он первым делом отправит Го Куня наверх — ему всё равно не узнать, что произошло пятьдесят с лишним лет назад. Го Дафу тяжело вздыхал и печально хмурился — мысли о матери, жене и невестке не покидали его. Го Хо же с горячностью следовал за Ли Ляньхуа по пятам и слепо верил каждому его слову.

Ли Ляньхуа перво-наперво отоспался в гостевых покоях, а когда проснулся на следующее утро, из трёх суток прошло уже полдня. Го Хо слонялся у его дверей, мельтеша как встревоженная блоха, но не осмеливался ломиться внутрь. Наконец Ли Ляньхуа поднялся с постели, однако очень долго копался в сундуке с одеждой, вытащил два комплекта, долго их сравнивал, как будто не мог определиться, потом закрыл глаза, выбрал на ощупь и медленно оделся. Окно в гостевых покоях было открыто, и Го Хо так таращился, что чуть глаза не выпали, пока Ли Ляньхуа наконец не вышел наружу.