Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 83

Фан Добин расхохотался.

— Да что ты говоришь, мы с тобой разошлись после третьей стражи, до рассвета оставался ещё целый большой час — с избытком хватило бы, чтобы убить человека. Наверняка ты украл “Персиковый цвет” на свадебном пиру, пробрался в комнату Су Сяоюн, заколол её, а потом для вида воткнул в её тело свою стрелу в попытке изобразить, что кто-то тебя подставил…

— Господин Фан! — с неловким видом воскликнул Лян Сун.

— Я ошибаюсь?

Лян Сун долго колебался с горькой усмешкой.

— Я точно не убивал барышню Су, но… только…

— “Только” — что? — спросил Фан Добин.

— Прошлой ночью после третьей стражи я и правда кое-что видел, — сказал Лян Сун. — Я видел убийцу.

— Что ты видел? — удивился Фан Добин.

Лян Сун поколебался некоторое время.

— Вчера ночью, вскоре после того, как вышел из комнаты Ян-сюна, я услышал как кто-то пробежал по моей крыше, да так стремительно, что его боевые навыки явно не слабые, в руках у него был длинный меч — мне показалось, что намерения у него недобрые, и я выстрелил в него из лука.

Фан Добин замер.

— То есть, ты выстрелил этой стрелой? Но как тогда она оказалась в теле Су Сяоюн?

Лян Сун покачал головой.

— Я сам удивляюсь. Когда я выстрелил, этот незнакомец тут же исчез. Меня одолели подозрения, и я обошёл постоялый двор, но не обнаружил его следов, зато увидел… увидел…

— Увидел что?

Лян Сун понизил голос.

— Как барышня Лун выходила из комнаты Гуань-сюна.

— Барышня Лун? Лун Фуцзе? — поразился Фан Добин.

Лян Сун кивнул со стыдливым выражением лица.

— Тогда я подумал, что они уединялись как мужчина и женщина, как-то неловко увидеть лишнее, вернулся к себе в комнату и лёг спать. Кто же знал… Кто же знал, что там убили барышню Су…

— Лун Фуцзе прошлой ночью выходила из комнаты Гуань Хэмэна? — пробормотал себе под нос Фан Добин. — Неужели это она убила Су Сяоюн? Странно… Ни в какие ворота не лезет…

В другой комнате Ли Ляньхуа с превеликим тщанием налил две чашки горячего чая и пригласил Ян Чуйхуна сесть.

— Чем вчера ночью занимался Ян-сюн в час Тигра*?

Час Тигра — время от 3 до 5 утра

— Зачем мне говорить тебе, чем я занимался вчера ночью? — разгневался Ян Чуйхун. — А Ли-сюн вчера ночью чем занимался?

— Я слёг с простудой, проспал несколько дней, и ничего не знаю о том, что случилось вчера ночью… — смущённо ответил Ли Ляньхуа.

На лице Ян Чуйхуна отразилось презрение, он явно не поверил.

— Неизвестно, может, я встал во сне и не приходя в сознание убил барышню Су, и так и не узнаю… — продолжал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун остолбенел.

— Барышню Су убили вчера ночью, все под подозрением, не только Ян-сюн, — чистосердечно сказал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун про себя подумал, что Ли Ляньхуа действительно искренен.

— Прошлой ночью… — Он слегка поколебался. — Мы с господином Фаном и Лян-сюном играли в “связанные стихи” и пили вино.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Вы не слышали ничего странного?

— Нет. — Ян Чуйхун тут же замотал головой. — Я сильно напился и едва соображал, боюсь, даже если и были какие-то странные звуки, ничего не услышал.

— М-м… Благодарю, Ян-сюн.

Допросив Лян Суна, Фан Добин вышел из его комнаты и уже хотел направиться к Лун Фуцзе. Ли Ляньхуа тоже как раз покинул комнату Ян Чуйхуна и заметил, что друг спешит, как будто пятки горят.

— Что такое? — удивился он.

— Слушай, дело скверное, — тихонько сказал Фан Добин. — Герой Лян говорит, что прошлой ночью видел, как Лун Фуцзе выходила из комнаты Гуань Хэмэна. К тому времени точно настал час Тигра, и Су Сяоюн наверняка уже была мертва, однако она прикинулась, что ничего не знает.

— Серьёзно? — опешил Ли Ляньхуа.

Фан Добин указал на комнату Лун Фуцзе.

— Я пойду расспрошу, а ты займись Кан Хуэйхэ.

Ли Ляньхуа кивнул, и они разошлись в разные стороны двора к следующим целям.

— Барышня Лун. — Едва ступив в комнату Лун Фуцзе, Фан Добин вытащил стул, уселся в дверях и ринулся задавать вопросы: — Кое-кто видел, как вчера вы посреди ночи выходили из комнаты Гуань Хэмэна, вы ведь молодая девушка, что за дела у вас были к нему? Су Сяоюн к тому времени ведь была уже мертва? Почему вы никому не сказали?

Он предполагал, что такой напор точно напугает Лун Фуцзе, и в смятении она тут же сознается, что убила Су Сяоюн. Однако девушка в белом, расчёсывая волосы, спокойно сказала:

— Прошлой ночью я и правда была в комнате героя Гуаня.

Фан Добин застыл, его запал тут же притих.

— И какова тогда была обстановка?

Лун Фуцзе помолчала, а потом невпопад ответила:

— Я видела того, кто убил барышню Су.

— Что? — поразился Фан Добин.

— Каждую ночь в третью стражу я медитирую, совершенствуя ци, — медленно объяснила Лун Фуцзе. — И прошлая ночь была не исключением. Как раз когда циркуляция ци усилила мои чувства, а разум очистился, я услышала, как кто-то соскользнул с крыши моего жилища, а затем звук спускаемой тетивы. Это было необычно.

Фан Добин мысленно вздрогнул: она вторая, кто говорит о ночном разбойнике, похоже, этот человек — не выдумка.

— К счастью, я уже закончила медитировать, поэтому бесшумно проследовала за звуком и увидела, как кто-то запрыгнул в окно комнаты героя Гуаня и вонзил что-то в лежащего на кровати человека. Я напугалась, поэтому погналась следом за ним в комнату героя Гуаня.

Фан Добин невольно напрягся.

— Так кто же убил Су Сяоюн?

— Этот человек, пронзив лежащего на кровати, тут же выскочил в окно с противоположной стороны, — холодно сказала Лун Фуцзе. — Я не разглядела его лицо.

— Но вы сказали, что видели убийцу? — нахмурился Фан Добин.

Лун Фуцзе закрыла глаза.

— Хоть я и не разглядела лица, но вот стремительный удар прекрасно узнала. Этот приём называется “Опавшие листья сменяют песок”, единственный из двадцати четырёх приёмов “Хлыста белой лошади”, способный превращать его в подобие меча.

Фан Добин раскрыл рот и вытаращил глаза.

— Хотите сказать… Это Ян Чуйхун убил Су Сяоюн? Почему тогда не сказали сразу?

— Я сказала, что видела только удар, но не видела лица, — холодно сказала Лун Фуцзе. — Только Ян Чуйхун прославился “Хлыстом белой лошади”, но в мире есть множество людей, способных применить приём “Опавшие листья сменяют песок”, откуда мне знать, что это был господин Ян?

Фан Добину показалось, что она не считается ни с какими доводами, ведь явно же только Ян Чуйхун мог применить приём “Опавшие листья сменяют песок”. “Женщины!” — выругался он про себя, сердито замолчал и тихонько задумался: Ли Ляньхуа ведь допросил Ян Чуйхуна?

Ли Ляньхуа же пил чай в комнате Кан Хуэйхэ. Эта девушка была хороша собой и одевалась роскошно, её комната тоже была изысканно украшена. Перед окном чистил пёрышки зелёный попугай, такой же прелестный, слабый и беззащитный, как его хозяйка. Изящная чашка в руках Ли Ляньхуа была из фарфора, такого тонкого, что просвечивал, а чай — очень ароматным. Не успел он открыть рот, как Кан Хуэйхэ томно вздохнула и заговорила:

— Я понимаю, что сложно обрести доверие. Кроме господина Фана и хозяина Ли, моя комната ближе всего к комнате героя Гуаня, но прошлой ночью… прошлой ночью я точно ничего не слышала — рано легла спать.

— Кто-то может подтвердить, что вы рано легли спать? — спросил Ли Ляньхуа.

Кан Хуэйхэ замерла и вспыхнула от гнева.

— Я же девушка, как кто-то может знать, когда я легла спать? Вы… За кого… За кого вы меня принимаете?

— Прошу прощения, не подумал, — извинился Ли Ляньхуа.

— Если у хозяина Ли нет других вопросов, пожалуйста, уходите, — с недовольным видом сказала Кан Хуэйхэ.

Ли Ляньхуа ещё раз извинился и быстро покинул её комнату.

Фан Добин ещё был у Лун Фуцзе. Ли Ляньхуа неспешно сделал круг по постоялому двору и снова вернулся в комнату Гуань Хэмэна. Близилась полночь, льющаяся из окна тьма скрывала облик Су Сяоюн, и от порога её ужасное состояние не бросалось в глаза. Он зажёг свечу и склонившись внимательно осмотрел Су Сяоюн, поразмыслив, протянул руку и сдвинул край её одежд. Взору открылись ужасные порезы и одна маленькая колотая рана, кожа вокруг порезов покраснела и припухла, в остальном же была мертвенно бледной, лишь с лёгким лиловым оттенком — признаком застоявшейся крови. Ли Ляньхуа надавил на её тело — оно полностью окоченело и остыло. Полученные несколько дней назад колотые и резаные раны не успели зажить и выглядели по-прежнему жутко, на теле юной невинной девушки не осталось живого места, оно было в плачевном состоянии. Рана от стрелы на её груди была на удивление чистой, кожа вокруг — бледной, как будто кровь вытекла из раны по стреле. Нахмурившись, Ли Ляньхуа наклонился и осмотрел наконечник стрелы, торчавший из-под кровати. Зазубренный наконечник прочно застрял в сосновых досках кровати, неудивительно, что стрелу не удалось вытащить. Крови на нём было немного. Он перевёл взгляд на пол и вдруг заметил лёгкий белый след, оставленный от удара чем-то, красиво поблёскивающий в свете свечи — что же это? Подняв голову, он заметил на подоконнике слабый кровавый отпечаток обуви, очень отчётливый, даже швы на хлопковой подошве были различимы. Похоже, обувь мужская, но отпечаталась лишь пятка — чей же это след?