Марш обреченных (СИ) - Злобин Михаил. Страница 47

Затем в авангарде наметилась суета. По обочинам тракта понеслись вестники, синхронно вопя во всю глотку:

— Ризант нор Адамастро! Ризант нор Адамастро! Срочно к ильгельду! Кирей нор Вердар требует вас к себе! Ризант нор Адамастро…

Взгляды практически всех окружающих скрестились на мне. В силу внешних особенностей я и без того был в полку многим знаком. А уж моя дуэль с нор Фэрвейном и вовсе стала главным событием похода. Солдаты и молодые эльдмистры будто бы безмолвно спрашивали у меня: «Что происходит?» А мне-то и сказать им нечего, ибо нахожусь в таком же неведении, как и все остальные.

Чувствуя, как сердце тревожно забилось, я покинул строй и пришпорил Мурашку. Доскакав до передовой колонны, в которой ехало всё командование, я застал целый стихийный совет. Старшие офицеры о чем-то до хрипоты спорили, расстелив карты прямо на дороге и едва ли за грудки друг друга не хватали. Кхм… очень плохой знак…

— … а я говорю тебе, мы не можем их обойти! Они захватят обозы, а это значит, что и люди, и кони останутся без провианта! Если солдаты еще протянут некоторое время за счет охоты, то почти тысячу лошадей мы не прокормим никак!

— … отрезали нам дорогу к силам Медеса! Они собираются нас разделить и перебить поодиночке!

— А я считаю, надо идти на прорыв! У нас есть четверть сотни озарённых, а это уже грозная сила!

— Замолчи, идиот! У нас в строю зеленые новобранцы, которые путают «Мнима» и «Ним!» Если они кому и угрожают, то только лишь самим себе!

— Попридержи язык, Элдрик, пока я тебе его не вырвал!

— Я к твоим услугам, Зонет! Если хочешь мне что-то сказать, то изволь! Но я знаю, о чем говорю и не изменю своего мнения! С этими «озарёнными» я занимаюсь каждый день до самого заката!

Мое появление осталось незамеченным. А потому я мог сполна насладиться видом офицеров, которые костерили друг друга почище пьяных наемников. И, разумеется, оптимизма мне это не добавляло. Если уж командиры себя ведут подобным образом, то наши дела явно плохи.

— Всем тихо! Он пришел! — зычный голос ильгельда легко перекрыл царящий галдеж, и на меня наконец обратили внимание. — Экселенс Адамастро, подойдите ко мне!

Сопровождаемый десятками взглядов, я приблизился к командиру полка и замер, ожидая хотя бы минимальных пояснений. И тот не стал разводить демагогию, а сразу перешел к делу:

— Смотри, эльдмистр, авангард наткнулся на строй молдегаров, которые перекрыли единственную дорогу, ведущую к нашим союзникам. Они уже стоят в боевом порядке и ждут нас. Если мы уклонимся от столкновения и пойдем в обход, то потеряем полторы седмицы и не сможем сохранить наши припасы. Медленный обоз никак не прошмыгнет мимо противника. Семь сотен лошадей долго не протянут на подножном корме и падут от голода. Потому выход у нас остается ровно один — идти на прорыв. Алавийские псы, разумеется, повиснут у нас на хвосте. Но так мы хотя бы успеем добраться до сил Медеса раньше, чем падут наши скакуны. А уже объединившись в одно войско, дадим отпор преследователям.

— Я понял. Что требуется от меня? — напряженно отозвался я.

— Молодец! Мне нравятся твои настрой и хватка! — похвалил ильгельд. — Задача у тебя такая — вскрыть порядки молдегаров. Расширить брешь, в которую ворвется наша кавалерия и трупами врага вымостит для нас дорогу на восток. Не прыгай на ощетинившиеся копьями шеренги, покуда не сломаешь строй противника! Бросай чары с предельного расстояния, как я тебя учил. Мы с лирантами возьмем на себя алавийских милитариев. А остальные будут прорубаться. Ты все понял, эльдмистр?

— Да, мой экселенс, — выдохнул я, ощущая, как бешено колотится сердце.

Черт! Настоящая схватка… Я не ожидал, что это произойдет так скоро! Думал, у меня еще будет время подготовиться, освоить новые заклятья. Выучить хотя бы что-нибудь защитной направленности, чтобы меня не размазали по почве и не выпустили кишки. Ох, ну почему мы такие неудачники? Что Ризант нор Адамастро, что Александр Горюнов…

— Отлично. Тогда вот тебе пара советов. Наполняй свои конструкты энергией не скупясь. Чем больше её будет, тем разрушительней станут твои Объятия ифрита. Элдрик говорил мне, что ты усовершенствовал чары?

— Если это так можно назвать, господин ильгельд, — сухо кивнул я.

— В таком случае, не сдерживай себя, сынок. Бей в полную мощь. А теперь нам надо обсудить всё более детально. Перво-наперво тебе следует запомнить сигнал горна, который прозвучит персонально для тебя…

С позиции, которую я занял со своей седьмой колонной, вид открывался пугающий и одновременно завораживающий. Феноменально ровные ряды молдегаров, численностью более полутора тысяч человек, перекрывали дорогу на запад. В своих вороненных доспехах они выглядели на фоне залитого солнцем луга чернильным прямоугольником, нарисованным чьим-то пером. Всё время, пока я за ними наблюдал, не колыхнулось ни одно острие из сотен поднятых к небу копий. Словно бы оружие держали не люди вовсе, а неподвижные изваяния. Такая железная дисциплина и выдержка волей-неволей заставляла проникнуться уважением к противнику. Ох, недаром их называют «рожденные для битв…»

Напротив алавийской пехоты, на расстоянии метров в пятьсот, выстроился Сарьенский полк. Мы уступали численностью легиону молдегаров практически в два раза. Но на нашей стороне были скорость, мощь и маневренность.

На острие атаки находились боевые колонны с первой по пятую. То есть самые тяжеловооруженные кавалеристы на крупных жеребцах. Те, кто станет ядром предстоящего удара. Кто своей огромной массой стопчет и продавит оборону врага, впуская в их ряды остальных солдат.

Несколько минут гнетущей тишины растянулись в вечность. Перестали петь не только птицы, но и ветер затих. Моя Мурашка нервно прядала ушами, чувствуя повисшее в воздухе напряжение. Глаза лошади закрывали сплошные шоры, так что она не видела ничего, кроме узкой полоски земли прямо перед своими копытами. Уж извини, родная, но я не знаю, как ты себя поведешь в бою. У нас обоих было мало времени на подготовку. Так что доверься мне. Я сделаю всё, чтобы ты не пострадала.

Неожиданно над полем грядущей битвы разнесся тихий гром. Будто где-то вдали упало нечто очень тяжелое. Затем звук повторился. Потом снова. И снова. Через десяток ударов сердца он уже бахал ритмично, как шаги неведомого великана, от которых дрожала твердь.

Щурясь от света солнца, я пригляделся к молдегарам и увидел, как они поразительно синхронно колотят своими щитами в землю. Алавийская пехота будто бы приглашала нас начинать бой. И уж не знаю, как сей жест восприняли остальные наши воины, но мне стало совсем уж не по себе. Да и парни из моего отряда до побелевших костяшек вцепились в палаши.

Над колоннами Сарьенского полка раздался горн, протяжный, словно плач кита. И конная масса пришла в движение. Сначала неспешно, а затем все быстрее и быстрее. Совсем скоро авангард перешел в дикий и безудержный галоп, умудряясь при этом держать плотный строй. Кавалерия неслась вперед сапог к сапогу. И с моей позиции казалось, что не существует силы, способной остановить эту лавину. Но хоть я не видел ранее молдагеров в действии, что-то мне подсказывало — они умеют противостоять такой стихии.

Схватка началась. И да помогут нам боги…

Глава 24

Конница неслась вперед, превращая копытами ровное травянистое поле в тщательно взрыхленную пашню. Комья земли вылетали вверх, стуча по щитам и шлемам всадников, идущих позади. Но на эти мелочи никто не обращал внимания. Все сосредоточились на враге.

Вот опытные офицеры из числа наших магистров, двигающиеся в глубине построения, создали какие-то чары. Из-под копыт лошадей вырвалась мощная воздушная волна, приминающая траву словно раскаленный утюг. Она подняла тучу пыли, в которой частыми искорками заблестело что-то мелкое. Ох, дьявол! Да это же вороньи лапы! Небольшие заостренные штырьки из стали, соединенные звездообразно. Как их ни брось, а один конец все равно будет торчать кверху. Весьма эффективное средство против кавалерии, надо сказать. Жеребцы, наступая на такое, ранятся и падают. Об них спотыкаются идущие следом, в результате чего получаются непроходимые завалы из переломанных наездников и их скакунов. Чертов альвэ подготовились к встрече и хорошенько просеяли здесь все железом. Но я надеюсь, командиры знают, что делают. Ведь сейчас на кону стоят и их жизни тоже.