Ну, здравствуй, жена! - Абалова Татьяна. Страница 5
«Мертвую строн не притащит, а живой он не под силу…»
И вот теперь перед ним стояла девочка, которую родовой амулет принял. И своим появлением она опровергла все его прежние размышления о слабости людей.
«Эх, Вера, Вера…»
У него только и хватило сил, чтобы подойти ближе и, подцепив указательным пальцем цепь, потянуть амулет на себя.
– Где взяла?
– Я… я не хотела! – голос от страха не слушался. Незнакомка сглотнула и сделала полшага назад. Цепочка опасно натянулась.
– Воровка, что ли?
– Н-н-нет, я невеста. Я не хотела трогать, само как-то получилось. Вот…
Лорд Ханнор приблизил лицо, внимательно вгляделся в глаза девчонки.
Она от страха зажмурилась, а потом неожиданно стукнула коленом в пах. Почувствовав свободу, рванула к двери и исчезла в темноте коридора.
В комнату, бряцая оружием, заглянул стражник и застал командира скорчившимся в три погибели.
– Догнать? – неуверенно спросил он.
– Нет. Пусть бежит. Далеко не уйдет, – Изегеру от ломящей боли завыть бы, но нельзя. А тут еще этот болван сочувственно смотрит. Чтоб он провалился. И через вдох сквозь зубы, стараясь удержать вопль: – А ты пошел вон.
Дождавшись, когда стражник скроется, лорд Ханнор рухнул на колени. Враз намокшие волосы прилипли к лицу.
– Невеста… – прошипел он и глухо рассмеялся.
Юлька бежала по коридору словно заяц, на которого спустили свору собак. Как назло, длинный коридор был узок и не имел ответвлений ни влево, ни вправо. Петлять по нему, все равно что впечатываться плечами в каменные стены, а потому достаточно было тому лучнику, которого «невеста» сшибла с ног, натянуть тетиву, как стрела гарантированно нашла бы свою жертву.
Если на ее пути и встречались двери, то дергать за ручки, чтобы лишний раз убедиться, что за ними тупик, беглянка опасалась. Лучше уйти от преследования как можно дальше, забиться в какой-нибудь угол, а потом трезво (ну, здесь уж как получится) поразмыслить над тем, что только что произошло.
«Я, надевая чулки, резко наклонилась и хлопнулась в обморок? Как пить дать, еще и ударилась головой об трюмо! А может, мне делают операцию, и я под наркозом вижу всякие страсти? Точно! Со мной такое уже было. В детстве. Когда удаляли аппендицит, я тоже видела, как какой-то длинноволосый дядька тащит меня по черному тоннелю. Но если это галлюцинации, то куда я несусь?»
Юля, прервав свой стремительный бег, резко остановилась. И вовремя, еще бы чуть-чуть и она кубарем покатилась бы вниз по длинной лестнице, скупо освещенной факелами.
Схватившись от испуга за сердце, потому что чудом не сломала шею, задела и кулон. Он привычно обжег, но на этот раз холодом. «Черт, да что с ним такое?»
Галлюцинации – не галлюцинации, но раздавшийся за спиной лязг металла вновь заставил бежать. Даже во сне страшно получить удар в спину.
Последний факел из ряда тех, что были прикреплены к каменной стене, вдруг зачадил и резко пыхнув слабым язычком пламени, погас. Щурясь, пытаясь разглядеть хоть что-то в обманчивой полутьме, Юля конечно же оступилась и полетела вниз, не переставая надеяться, что падение не станет катастрофическим, а потому до последнего пыталась удержаться на полу-босых ногах (на одной все-таки был чулок).
Препятствие встретило ее вскрик «ох!» ответным гулом. Эхо отразилось от стен так, словно кто-то с силой ударила по барабану.
Успокоив дыхание, уже точно зная, что дальше катиться некуда, Юля пошарила по поверхности барабана и догадалась, что врезалась в круглый бок лежащей на полу бочки. Была ли та открыта с самого начала или пробка выскочила из-за резкого толчка, но в темноте ясно слышался звук бьющей о деревянный настил струи.
«Пить, пить, пить!» – тут же потребовал изнуренный бегом и страхом организм, и Юля не смогла ему отказать. Полностью полагаясь на слух, она нащупала место протечки и, сложив ладонь ковшиком, набрала в нее немного того, что пахло лесными ягодами.
– Морс? – первое, что пришло на ум, когда Юля аккуратно лизнула самую капельку. Осмелев (во сне можно и расслабиться, тем более что на лестнице шума погони не слышно), подставила обе ладони и напилась чуть сладковатой, приятно покалывающей язык, жидкости. Морс вроде как придал сил. А чуть позже и храбрости.
– Чего я сижу, словно мышь в норе? Надо вернуться и серьезно поговорить с тем мужиком. Наверное, он уже и штаны надел.
Вспомнив, как задела то, что было у незнакомца между ног, Юля скривилась. Подошла к бочке и, смочив снятый чулок в морсе, «продезинфицировала» колено. Напоследок еще раз напилась (неизвестно, что ждет впереди, может и не покормят) и отправилась в обратный поход.
– Где она сейчас? – Изегер тряхнул влажными волосами, которые после купания скручивались в тугие спиральки и неприятно холодили спину. Взял из рук слуги рубашку и надел не застегивая. От протянутого камзола отказался.
– Спит на лестнице, ведущей из погреба, – глава охраны Галло по прозвищу Кулак, названный так за то, что мог одним ударом отправить противника к праотцам, улыбался. Давно он не видел своего командира таким возбужденным. Оно и понятно. Больше лорд Ханнор не изгой. Он вернул строн, и теперь приближенные к королю семьи вспомнят, что среди них есть завидный жених. Осталось решить небольшую проблему: снять амулет с шеи чужеземки. Пока строн на ней, лорд будет считаться несвободным.
Изегер в удивлении изогнул бровь.
– Почему спит на лестнице?
– Напилась кремвиля, – пояснил Галло. – Принести ее к вам?
– Нет, не надо. Сама придет.
Собрав отросшие чуть ли не до зада волосы под шнурок, лорд прошел в кабинет, где для него уже приготовили бумагу.
Через несколько минут окликнул Галло и протянул конверт.
– Отправь посыльного к Магистру. Пусть дождется ответа.
В переходе Галло столкнулся с цирюльником, который нес на вытянутых руках котелок с горячей водой. В суме, перекинутой через плечо, позвякивали инструменты.
«Неужели милорд острижет свои лохмы? – страж взглядом проводил довольного цирюльника, ножницы которого вот уже несколько лет не касались волос лорда. Тот, ведя замкнутый образ жизни, даже брился сам. Правда, весьма редко, и лицо его после острого охотничьего ножа выглядело так, словно его отдали на милость коту в период брачных драк. – М-да, жизнь меняется. Зуб даю, как только разнесется весть, что Изегер вернул строн, первой прибежит леди Дэйте. Ей хоть и больше ста лет, но она по-прежнему бережет свою девственность. Все на что-то надеется».
Стремление дочери покойного лорда Витро завоевать сердце соседа-гордеца стало поводом позубоскалить в каждом трактире, что выстроились в ряд между замками Ханноров и Витро. Как терпеливо ждал возвращения своего строна Изегер, так же терпеливо девица Дэйте отказывала очередному кандидату в мужья, коих в ее замке толпилось великое множество. Не сказать, что за прошедшие годы она внезапно стала красавицей, но доставшаяся в наследство оранжерея с волшебным сааром делала Дэйте лакомым кусочком для любой родовитой семьи.
«Кому не захочется жить, не изменяясь, тысячу лет, а то и откатить десяток-другой назад, в ту пору, когда ты молод и хорош собой?»
Изегеру, благодаря всего лишь двум зернам саара, и сейчас трудно дать больше тридцати, а Дэйте, хоть и не смогла изменить непривлекательную внешность, выглядела на шестнадцать.
«Пышненькая, круглолицая и ни одной морщинки, – вспоминая образ невысокой полноватой леди Витро, награжденной от природы ярко рыжими роскошными волосами, Кулак хмыкнул. – Правда, рот так и остался как у жабы. У юной жабы. Вот что значит богатство и дар Выращивающих Сааре!»
Только этому роду подчинялась магия невзрачных с виду растений. Сколько раз их пытались выкупить или даже выкрасть? И не сосчитать. Колоски как правило погибали на корню, а если и вызревало хотя бы одно зернышко, оказывалось ядовитым и вместо долгой жизни дарило быструю смерть.
Изегер проследил, как гонец вывел из конюшни жеребца, вскочил на него и, отсалютовав страже у ворот, ускакал прочь.