Триединый (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 63

Вне всяких сомнений, я теперь дух бестелесный, вот только какой — то ли святой, то ли мятежный. Короче, с этим нужно разбираться.

Поднявшаяся вокруг суета меня мало волновала. Малость оклемавшись, генерал принялся распекать бойцов, дескать, за каким хреном открыли стрельбу по безоружному человеку. А еще потребовал найти электрошокер, посредством которого, якобы был мной приголублен. То есть, щедро отсыпал своим подчиненным непонятно за что начальственные «пенделя», впрочем, пока лишь словесные. Реальный мир стал для меня как-то резко чем-то малозначимым и абсолютно неинтересным.

Не знаю, чем закончились разборки на месте моей гибели, поскольку в следующий момент меня настоятельно потянуло в такой уютный, такой желанный Астрал, пройдя через очищающее горнило которого я получу возможность очередного перерождения в бесконечном круге, который индусы называют Сансарой. И тут до меня вдруг дошло, если я поддамся этому влечению, мои парни, а также моя изгаженная грязными лапами, так называемых, отцов-командиров судьба — всё это так и останется неотомщенным.

— Нет, нет и нет! — беззвучно заорал я. — Это нечестно и несправедливо!

И я вдруг понял, что могу остаться, пусть даже в призрачном состоянии, но со своими экстраординарными возможностями кое-что все-таки сделать способен.

Эпилог

Вот уже целую неделю после фактического провала операции по доставке в Москву Игоря Ветрова начальник Отдела Особых Операций ГРУ генерал лейтенант Павлов Валерий Янович пребывал в дурном настроении.

В невиновности бывшего майора ГРУ генерал не сомневался, впрочем, так же, как и в его исключительных умственных способностях. На данный момент Валерия Яновича беспокоила два вопроса: «Вернулась или нет к этому человеку заблокированная память? А если вернулась, то когда, и успел ли он предпринять в связи с этим какие-нибудь превентивные меры, для сохранения собственной шкуры?».

Вопрос не праздный, ибо, если каким-то образом память Баргузина была деблокирована сразу после того как он покинул каторгу, этот шустрик вполне мог оставить в игре эдакую «пасхалочку» с подробным описанием истинных причин, из-за которых он получил пожизненный срок отбывания на каторжных работах, хотя бы в качестве гарантии собственной безопасности. Если до китайцев что-то дойдет, случится грандиозный скандал, от которого ему заслуженному российскому генералу иже с ним еще многим уважаемым людям прилетит так, что виртуальная тюрьма с нечеловеческими условиями содержания покажется райским местом. Запихнут в ведомственную виртуальную пыточную, а через месячишко-два извлекут из капсулы поседевшего от боли и страданий чокнутого идиота, пускающего пузыри и гадящего под себя и отправят на утилизацию. Если такое просочится в спецслужбы Поднебесной, ему останется лишь пулю себе в лоб пустить или ампулу с цианидом, что в ворот кителя вшита, раскусывать. Так что, если Баргузин не дурак и память к нему вернулась давно, где-то на просторах «Чародеев войны» лежит закладочка в виде инфопакета, за содержимое которой китайские товарищи отстегнут такие бабки, что счастливчику, обнаружившему её, на всю жизнь хватит, еще и внукам останется.

Жаль, сдох, теперь не допросить. Оно, конечно, можно было бы по игровым логам пройтись, однако вопрос вновь упирается во все тех же китайцев, которым принадлежит контрольный пакет этой виртуальной Вселенной. Эти хитрожопые шустрики перед тем, как передать информацию нашим IT специалистам всё основательно обследуют, и уж точно обнаружат закладку, если, конечно, таковая и существует.

Так что, благодаря расторопности одного стрелка, придется ему отныне жить с Дамокловым мечом над головой и ходить с оглядкой, в ожидании грядущего ареста.

А еще Валерий Янович никак не мог взять в толк, каким образом прикованный к «разделочному столу» человек смог уговорить опытного сотрудника Госбезопасности Сергея Попова, чтобы тот освободил его, а потом банально грохнул майора-недоумка.

Генерал и сам не заметил, как заговорил вслух:

— Сережа, Сережа, знал ведь, что ты невеликого, однако держал при себе по просьбе хорошего друга, теперь уже бывшего. Продвижение по карьерной лестнице обеспечивал. А оно эвон как вышло. Знать бы где упасть… Впрочем, он сам себе дурак, за что и пострадал фатально. Жаль что с Глебом Александровичем из-за потери им сына разосрались на веки вечные. Ладно, разрыв отношений с этим госдумовским балаболом, я как-нибудь переживу. А вот как быть с этим Ветровым? Сучонок, помер, а проблем после себя оставил хренову тучу.

Помимо всего прочего, генерала волновала серия загадочных смертей среди высшего руководства ГРУ, произошедших за последнюю неделю. Генералы: Лужин, Печорский, Северов-Глумов и еще несколько весьма и весьма влиятельных представителей спецслужб, как бы случайно ушли из этого мира по, казалось бы, вполне естественным причинам. Народ хоть далеко и не молодой, но современная медицина творит чудеса, так что смерть восьмидесяти-девяностолетнего человека по причинам обширного инфаркта, внезапного инсульта, взрывного папиллярного некроза почек, или от удушья из-за остановки работы легких, как-то в голове не укладывается. Привлеченные для экспертизы медицинские светила лишь плечами пожимали, мол, ничего не понимаем, покойники ничем не болели, на здоровье не жаловались и, вдруг, нате вам — сердечко в хлам, сосуды головного мозга вдребезги, ну и так далее.

Тренированная годами работы в условиях постоянного нервного стресса интуиция подсказывала генералу, что все эти неожиданные смерти, от, якобы, естественных причин, суть цепочка взаимосвязанных друг с другом событий. Однако специалисты из Аналитического отдела никакой связи здесь не усматривают. Генерал-майор Баскаков так ему и сказал во время приватной беседы:

— Не бери в голову, Валера. Старики пренебрегали здоровьем, частенько злоупотребляли разного рода излишествами. Представь, если лет десять у тебя не стоял и, вдруг, появляется возможность его реанимации в медкапсуле. Тут уж поневоле пустишься во все тяжкие. А бабы, да под алкоголь и еще что-нибудь позабористее — самое вредное для организма мужика, особенно пожилого. Так что дыши глубже и радуйся жизни, Смирницкий умер аккурат на бабе, поговаривают, на освободившуюся должность прочат твою кандидатуру.

Однако приятные слова о грядущем повышении не успокоили Павлова, наоборот, привели его чувства в состояние полного раздрая. Помимо дурных предчувствий, этого зубра, прошедшего огни и воды, вот уже неделю терзают еженощные лютые кошмары. Виденное во сне надолго в памяти не задерживается, однако неприятный осадок постоянно бередит душу. Абстрагироваться от собственных страхов помогает лишь единственное проверенное годами средство.

Выйдя из-за стола, генерал направился к вмурованному в стену сейфу. Обратно вернулся с бутылкой скотча Glenlivet Winchester, изготовленного еще в той доброй старой Шотландии задолго до того, как российский «Посейдон», слившись в «любовном экстазе с термоядерной начинкой американской АПЛ 'Коннектикут», превратил Британские острова в радиоактивную пустыню. Впрочем, участие России в этом деле, недоказуемо, а с уничтожением Великобритании, как государства, разного рода бездоказательные highly likely перестали приниматься во внимание международной общественностью, ибо после реальной ядерной катастрофы всем вдруг стало очень жутко, и руководители ведущих государств мира наконец-то решили перейти от политики прямой конфронтации к продуктивным переговорам. Впрочем, было бы наивно предполагать, что на Земле наступит Рай, и разного рода спецслужбы прекратят свое существование.

Плеснул в хайболл золотистой жидкости примерно на палец, он по-варварски, безо всяких «предварительных ласк» в виде разогрева бокала в руках и вдыхания чудесного аромата, опрокинул с себя его содержимое, крякнул, и совсем уж по-варварски занюхал выпивку рукавом, проявив тем самым вопиющее неуважение к столь изысканному напитку.

— А плевать! — Махнул рукой генерал. — Авось, всё обойдется. Пулю в лоб себе я всегда пустить успею. — С этими словами, он плеснул совсем уж неприличную порцию скотча на половину бокала и опорожнил махом единым, будто банальную водку. Крякнул от души, но рукавом занюхивать не стал, зачерпнул из стоящей на столе тарелки горсть орехов, небрежно закинул в рот и громко смачно захрустел.