Избранная грешником (ЛП) - Херд Мишель. Страница 36

Виктор бросает на меня взгляд.

— Хорошая идея.

Я вздыхаю.

— Нам придется вести войну с Кастрати, прежде чем мы сможем разобраться с Тинажем. — Я хмурюсь и смотрю на Виктора. — Честно говоря, я начинаю думать, что Тинажа не существует. От него не осталось и следа.

— Я не уверен. — Виктор редко говорит такие вещи. — Но выясню.

Глава 35

МАРИЯ

Сидя в кабинете доктора Уэст, я изо всех сил стараюсь сохранять внешнее спокойствие, в то время как внутри я вне себя.

Мои глаза прикованы к моей правой руке.

Я могу справиться со шрамом.

Иисус.

Я потеряла функцию мизинца и безымянного пальца, и никакие физиопроцедуры не помогли. Они навсегда застряли в слегка согнутом положении.

— Нам повезло. По крайней мере, твоя рука функционирует на восемьдесят процентов. — говорит доктор Уэст.

Я киваю, звук сверления почти заглушает ее голос. Я загоняю это в самый глубокий уголок своего сознания, чтобы сосредоточиться, пока она дает мне инструкции о том, как ухаживать за раной, пока она полностью не заживет.

В тот момент, когда она заканчивает, я говорю:

— Спасибо. — Я смотрю на Луку. — Пойдем.

Сейчас.

Вытащи меня отсюда, блять.

Лука пожимает руку доктору Уэст и благодарит ее, прежде чем выкатить инвалидное кресло из кабинета.

Быстрее.

Коридор кажется слишком длинным, верхний свет слишком ярким.

Закрывая глаза, я представляю себя плывущей по океану, волны мягко покачивают мое тело.

Вдохни.

Задержи дыхание на пять секунд.

Выдохни.

Я повторяю процесс, делая все возможное, чтобы заглушить звуки вокруг меня.

— Мария?

Я чувствую руку Луки на своей щеке и открываю глаза под его обеспокоенным взглядом.

Я медленно опускаю взгляд на свою дрожащую руку. Опухшая кожа в том месте, где были сняты швы, не привлекает моего внимания. Я смотрю на свои пальцы, пытаясь заставить их двигаться.

Только три сгибаются и разгибаются, два других ничего не делают.

В них все еще течет моя кровь.

Светло-голубой лак для ногтей облупился, и ногти нужно подстричь.

Они больше не часть моего тела.

Мой мозг не может связаться с ними.

— Amore mio?

Я поднимаю глаза на лицо Луки, и Бог знает, откуда у меня берутся силы, но я почему-то улыбаюсь ему.

— Пойдем домой.

Мы оказываемся рядом с G-Wagon, но Лука не двигается с места. Он садится на корточки передо мной, его обеспокоенный взгляд изучает мое лицо.

— Поговори со мной.

— Я в порядке. — В моем голосе нет ни малейшего признака беспокойства.

Никаких признаков хаотических эмоций, борющихся в моей груди.

Я никогда ничего раньше не теряла. Я не знаю, как пережить потерю своих пальцев.

Лука берет меня за правую руку, и, прежде чем я могу остановить себя, я вырываю ее у него. Я прижимаю руку к груди, как будто защищаю то, что осталось от моей жизни.

— Детка, — бормочет он. Он поднимается на ноги, открывает пассажирскую дверь, затем поднимает меня из инвалидного кресла, и осторожно сажает на сиденье.

Лука обхватывает мое лицо, заставляя меня посмотреть на него.

— Я здесь. Тебе не обязательно быть сильной прямо сейчас.

Слова, я в порядке, вертятся у меня на кончике языка, но я не могу их произнести.

Мой разум говорит мне, что я сильнее этого, но мое сердце оплакивает потерю моих пальцев.

Мои губы приоткрываются, и я пытаюсь сделать глубокий вдох.

Из меня вырывается рыдание, моя левая рука обвивается вокруг талии Луки и хватает его за рубашку. Я отстраняю свое лицо из его рук, и зарываюсь им в изгиб его шеи.

Моя гордость улетучивается, тело вздрагивает, и рыдания вырываются наружу.

Руки Луки обхватывают меня, и он прижимает меня к своей груди, когда я ломаюсь.

Я оплакиваю Ивана и Льва, выметаю из души страх, который испытывала во время пыток. Я черпаю силы в объятиях Луки, чтобы пережить утрату, которую я только что пережила.

Он осыпает поцелуями мою шею и плечо.

— Я держу тебя. Выпусти это.

— Я… ненавижу… быть… слабой, — рыдаю я, уткнувшись в его кожу.

— Ты не слабая, детка. Ты просто полагаешься на меня, пока все перевариваешь. — Его рука скользит вверх-вниз по моей спине, и это успокаивает. — Ты прошла через ад, и я начал беспокоиться, потому что ты все держала в себе.

Когда я немного успокаиваюсь, то отстраняюсь и вытираю слезы тыльной стороной левой руки, моя правая все еще прижата к груди.

— Я не чувствую их, — хнычу я, мой подбородок дрожит. — Я вижу их, но как будто их там нет.

Лука убирает мою руку с груди и целует онемевшие пальцы.

— Мне так чертовски жаль, amore mio.

Меня окружают самые могущественные мужчины и женщины в мире, но ни одна из этих сил не может вернуть мне способность пользоваться моими пальцами.

Это отрезвляющая мысль.

Я всего лишь еще один человек, а не непобедимая принцесса, какой я всегда себя считала.

Мой дух отказывается идти по пути жалости к себе и депрессии. Как и в тот момент, когда сверло вонзилось в мою руку, что-то сдвинулось внутри меня, и сила хлынула по моим венам.

Я могла бы потерять гораздо больше. У меня все еще есть моя нога, и как только она заживет, я снова буду ходить.

Я все еще могу пользоваться правой рукой. Возможно, она выглядит не так элегантно, как раньше, но я справлюсь.

Поднимая подбородок, я проглатываю слезы.

— Я в порядке.

Глаза Луки изучают мое лицо, затем он качает головой. Благоговение искажает черты его лица.

— Ты хоть представляешь, насколько ты невероятна?

Я пожимаю плечами.

— Либо смирись с этим и двигайся вперед, либо погрязни в депрессии. Мне есть за что быть благодарной, поэтому я решила сосредоточиться на этом.

Лука крепко целует меня в губы, его уважение и любовь обволакивают меня и делают намного сильнее.

— Господи, я так чертовски сильно люблю тебя, Мария Котрони.

Улыбка расплывается на моем лице.

— Я забыла об этом. У меня не было времени привыкнуть к своей замужней фамилии.

Лука дарит мне еще один поцелуй, прежде чем затягивает ремень безопасности на моей груди и застегивает его.

— Просто на будущее, — говорит он, отстраняясь, чтобы видеть мое лицо, — не скрывай от меня своих чувств. Я хочу, чтобы тебе было комфортно, полагаясь на меня. Мы же команда.

— Хорошо.

Я провожу большим пальцем левой руки по онемевшим пальцам, чтобы напомнить себе, что они все еще там. Может, они и не функционируют, но, по крайней мере, они все еще там.

Глава 36

ЛУКА

Я сажаю Марию на диван и убеждаюсь, что ее нога удобно лежит на подушках.

— Я собираюсь приготовить ранний ужин. Хорошо?

Она кивает, достает свой телефон и просматривает свадебные фотографии.

— Как продвигается планирование? — Спрашиваю я, направляясь на кухню.

— Хорошо. Моя мама нашла дизайнера, который сможет сшить платье в ближайшие три месяца.

Моя бровь взлетает вверх, когда я открываю холодильник.