Три сестры. Диана (СИ) - Сдобберг Дина. Страница 31

— Ава, — ткнула пальцем Оксана в любимую игрушку Али

— Ись, — поправила её Аля.

А когда на празднике Аля, а следом за ней и Оксана тихо сползли со стульчиков, куда мы их посадили, и наверное думая, что мы их не видим, ползком отправились под ёлку, где уселись в обнимку с подарками, мы все дружно решили, что девочки возможно подружатся. А Эдику и Кире пришлось столкнуться с напором родителей, желающих, чтобы внучка росла в части, а не приезжала в гости раз в год по праздникам.

Раз в три месяца мы с Алей ездили в Москву на лечение. Операцию делать было опасно, ждали, когда девочка окрепнет. Но микротоки, ультразвук, всё, что могло помочь избавиться от мешавшей сердцу плёнки, мы делали.

— Мама решила пожить у нас. Очень её впечатлило, как полуторагодовалая внучка марширует, — рассказала я мужу, помогавшему мне снять пальто.

— Конечно, пусть приезжает. Места вдоволь, — улыбался отчего-то очень довольный муж.

— Ты чего такой довольный? — спросила я.

— Да ничего, просто так. Настроение хорошее. — Не признавался он.

— В звании что ли повышают? — попыталась угадать я.

— А что, женой полковника ходить надоело, решила генеральшей побыть? — засмеялся Генка. — Просто… Дин, ты звонить и предупреждать о своём приходе перестала. Совсем. За полгода ни одного звонка.

— Давно понял? — тихо спросила я, замерев в его объятиях и наблюдая, как Аля вытряхает из пелёнки завёрнутую в неё куклу, расстилает на полу и, поставив посередине ногу, пытается намотать пелёнку как портянку.

— Да сразу, — поцеловал он меня в затылок. — Больше не ждёшь, что опять?

— Надеюсь, что нет. И никуда уже не исчезнешь. — Вздохнула я.

— Да куда ж я денусь? У меня вон, внучка портянки наматывать не умеет, — засмеялся за моей спиной Генка.

Глава 28

Лисёнок вроде начала выправляться. Последние кардиограммы наконец-то начали давать положительную динамику. Появились положенные ребёнку щёчки. Да и бледность уже не так бросалась в глаза. Девочку давно нужно было постричь, но мне было жалко, я только срезала длину, оставляя волосы внучки до плеч.

— Первый волос нужно состричь, в ноль! — ворчала мама.

В результате мы договорились, что делаем первую официальную фотографию Али, и сразу идём стричься.

— О! Это что за первый день призыва? — встретил нас Генка.

Всегда улыбающаяся внучка только хмурилась и молчала. От зеркала она старательно отворачивалась, а я чувствовала себя виноватой. Особенно, когда фотограф привёз готовые портреты. Мама, приехавшая к нам, как она сказала «доживать век» и за правнучкой присматривать, а то та, того и гляди, дедову кобуру напялит и пойдёт в военное училище поступать, постоянно что-то Альке рассказывала. И при этом не переставала аккуратно расчёсывать.

— Мам, ты зачем просто так гребнем водишь ей по голове? Там же и волос нет. Ёжик один, — улыбалась я, наблюдая за тем, как внимательно внучка слушает мамины рассказы.

— И чего? Сидит ребёнок спокойно, слушает, любопытничает. Я сейчас ей расскажу, а потом пойдём гулять, будем знакомые травки искать. Да, Алечка? — спрашивала она у Али.

— Да, ба, — кивала внучка. Ей такие игры нравились.

А потом в часть пришло пополнение. Новобранцев после карантина в обязательном порядке ещё раз стригли в ноль. Алька, как всегда бегающая по казарме, в этот раз успокаивала солдат.

— Не плачь, вырастут, — повторяла она смешно картавя.

Выговаривала она не все буквы, и ещё половина звуков западала, поэтому с полутора лет, мы уже ходили к логопеду. Благо, что у меня в садик пришла жена одного из офицеров. Вот она малышам выправляла речь и ставила дикцию.

— Аля, чего ты его успокаиваешь? Он теперь смотри какой красивый! А то лохматый ходил. Вот пока лохматый был и надо было плакать. А сейчас уже всё хорошо, — объяснял ей один из старослужащих. Вечером нам об этом со смехом рассказывал Генка. Внучку ещё долго убеждали, что после стрижки все солдаты становятся красивые. Мы с мамой резали салат, Гена дожаривал котлеты.

— Лисёнок, ты чего притихла? — крикнул Гена, сняв сковороду с плиты. — Иди к нам.

— Сяз, — звонко крикнула внучка и прибежала.

Начиная ото лба и почти до макушки, только-только отросший на пару сантиметров ёжик волос, был выстрижен почти под ноль.

— Гена, котлеты! — первой отмерла мама.

Генка опомнился и вернул сковороду на плиту, а то у него чуть котлеты не пол не посыпались.

— Алечка, а… Это ты зачем сделала? — сел он на корточки перед внучкой.

— Касота, — показала она рукой на свою голову.

— Ага, — посмотрел на меня Генка.

С этого дня всё, чем можно было остричь волосы было убрано. Но ситуации это не изменило. Стоило волосам закрыть уши, как внучка моментально умудрялась остричь себе волосы. Мама умудрялась заплетать ей какие-то невероятные косы, я в жизни бы не предположила, что на длине три сантиметра это возможно. Гена приносил ленты под каждое платье. Но внучка вбила в голову, что лысая голова это красиво, и всё. Мама только усмехалась.

— Узнаю породу, — выразительно смотрела она на меня. — Это ни одним воспитанием не выправить!

На лето к дедушкам и бабушкам привезли Оксану. Она своё имя выговаривала плохо. Но и это проблемой не стало. И почти сразу порядок по казармам наводили Аля и Ксана. Часто в гости приезжали Таня с Васей, четвёртый ребёнок у них родился мальчиком. В совхозном посёлке детская площадка была очень скромной и маленькой. Поэтому ребята были в восторге от детского городка у нас перед домом. И каждый раз, едва приехав в гости, утаскивали обеих девчонок на улицу. На лето к дружной компании присоединилась и Света, хоть и была старше девочек, но год разницы роли особо не играл.

Костя приходил в гости с сыном, но без снохи.

— Вот и не верь после этого в особую связь между близнецами, — кивнул на Руслана и Алю Генка. — Растут врозь, а смотри как он в сестру каждый раз вцепляется.

Это действительно было забавным зрелищем. Два маленьких ребёнка играли на ковре в кубики или фигурки животных. И более крупный и бойкий мальчик время от времени отвлекался от игры и чмокал сестру в щëку или висок, каждый раз всем сообщая, что это его Аля.

— Авка! — показывал он на фигурку собаки из подаренного внучке Геной набора «домашние животные».

— Бабака, — поправляла его Аля, тоже произнося неправильно.

А мы сдерживали смешки. Аля полностью копировала то, что делали мы. Я обычно показывала ей фигурку и несколько раз произносила название, потом она повторяла. Играя с Ксаной или Русланом, она повторяла те же самые действия.

Потом в гости начала ходить Аля. Её забирали на выходные Таня или Анатолий. После одних из выходных у других дедушки и бабушки, трёхлетняя внучка, вернувшись домой, выложила на кухонный стол рублей десять монетками.

— Алечка, а это ты где взяла? — спросила я.

— Запата, — гордо заявила мне внучка, регулярно видевшая, как Генка выкладывает на стол свою зарплату.

— А как же ты столько много заработала? — показательно удивилась мама. — Это за что такие деньжищи платят?

— За слова, — рассказала нам внучка.

По мере рассказа, мы с мамой переглядывались, а Генка ржал, как тот конь. Не зря видимо нас в начале его карьеры поселили в конюшне. Оказалось, Толя, «полечил зубки», как мы поняли просто выпил, и развлекался, отправляя внучку к своей жене с обзывательствами. Любовь Фёдоровна откуда-то вернулась и стояла среди соседок о чём-то разговаривая. В этот момент к ней подбегала внучка и громко говорила то, чему её учил Толя. Благодаря чему внучка выучила новые для себя слова. Такие как с@ка, старая бл@дь и прочие. За каждый такой поход к бабке с новым словом, Анатолий отдавал внучке рубль со словами, что она его честно заработала. А внучка, привыкнув, что её деда приходит и кладёт деньги на стол со словами, что принёс зарплату, гордо продемонстрировала нам свой первый заработок.