Три сестры. Диана (СИ) - Сдобберг Дина. Страница 39

— Мы взяли иголки, которые большие, нагрели кончики и в одной точке крутили, пока в скорлупе дырочка не появлялась. А потом туда уколом молока чуть-чуть влили. И спрятали в расположении. — Рассказали внучки.

— И сколько яиц вы спрятали? — удивилась Рита.

— Все десять! Ксана пока скорлупу прокалывала ни одно ни треснуло! — с гордостью похвалилась Алька.

— Ну, похоже хирург растёт. — Засмеялась Полина.

Через неделю после этого, Генка позвал меня к окну. Каждое утро он поднимал обеих девочек, наскоро умывал холодной водой, и вместе с ними бежал устраивать ранний подъём артиллеристам. Почти целый день проходил в занятиях, и Аля с Ксаной присутствовали на всех.

— Чтобы поняли, насколько непростое дело солдатская служба, и в следующий раз думали, стоит ли так жестоко мстить или можно проявить немного великодушия и понимания, — объяснил им обеим Гена.

А тут мы наблюдали, как к девочкам, сидящим на качелях, подошёл зачинщик всей этой войны. Что-то он там говорил, чего мы естественно не слышали, но судя по тому, что он протянул девочкам руку для рукопожатия, это были мирные переговоры.

— Капитуляция принята, — хмыкнул Генка после того, как девочки переглянулись и по очереди пожали протянутую руку.

Дорогие друзья) перед следующими главами возьму день передышки. Нужно собраться с мыслями и силами. Отдохну пока среди змей халифата)

Глава 32

Восемьдесят девятый год был последним, который Гена провожал, как командир части. Ещё в начале декабря прошли все проверки. Фактически, муж просто сторожил место до приезда нового командира.

Ни я, ни Гена, уже ни на что в части повлиять не могли. А то, что начало происходить, просто настораживало. Мир дрожал, словно под влиянием отголосков землетрясения. Уже где-то ощутимо трясло, уже шли заметные трещины там, где казалось давно и навечно всё было спаяно в монолит. Но к нас, за высокие стены войсковой части стратегического назначения, долетало лишь эхо. И даже оно было тревожным.

Хоть дел части Генка уже не касался, но утаить что-то от него в части, которую он выпестовал, выстроил и сделал образцовой, было невозможно. Новый командир был из «кабинетных», дослужиться до высоких должностей и погон умудрился ни разу и близко не находясь к реальным боевым действиям. Осматривался он недолго, уже через пару месяцев полезло наружу гнилое и вороватое нутро.

Первым делом он свернул с огромным трудом выбитую возможность для солдат-срочников получать полное среднее образование. Очень многие и по разным причинам отказывались от продолжения обучения после восьмого класса. Генка же всегда считал, что армия, это дорога в жизнь. Уже почти тридцать лет к нам в часть ездили учителя с уроками и заданиями раз в неделю, а раз в несколько месяцев был срез знаний. Каждый год из солдат, желающих окончить среднее образование, набирались огромные классы. И за два года парни получали ещё и аттестат, с которым потом многие поступали в военное училище и институты, которых в близлежащем городе было целых три. Было у нас и больше десятка случаев, когда солдаты учились на заочном отделении.

Саша Малышев, один из любимых «нянь» Альки, ездил два раза в год на сессии в Москву. Помню, как лично ходила за него просить, чтобы приняли. Парень был талантлив, горел ракетостроением. Но в его небольшом северном посёлке о возможности, чтобы поехать учиться, да ещё и в Москву, никто даже не предполагал. А сколько солдат, окончив «армейскую» школу шли в военные училища и возвращались в нашу же часть, но уже офицерами!

Эту сторону жизни нашей части Генка тщательно оберегал, для него это было важной составляющей его долга перед самим собой и Родиной. Он считал, что так помогает вставать на ноги новому поколению. Тем, кто сохранит и преумножит… И вот это первым делом пошло под запрет и отмену.

— Геннадий Михайлович, вы уже не офицер, и не командир части. Всё, наслаждайтесь отдыхом на пенсии. — Зло поджал губы новый командир, когда мы с Геной встретили его на улице, и муж, не сдержавшись начал задавать вопросы. — Это вас жена, чиновник от партии покрывала, поэтому вам и не задавали неприятные вопросы. А так, по факту, у вас посторонние люди, регулярно приходят в часть, выписываются пропуска, солдаты отсутствуют в части.

— Что значит «покрывала»? — удивилась я. — Не было такого. Да таких разговоров даже и не было.

— Потому что смысла их начинать не было, — с неозвученным, но явно витавшим в воздухе обращением «старая дура» ответил мне новый командир.

— А договор с совхозом тоже ради восстановления дисциплины разорвали? — не обращал ни на что внимания Гена. — Вместо мяса, овощей, свежей молочки с какого-то непонятного склада чуть ли не с соседней области везут почти просроченные продукты солдатам и в детский сад. Вы как это принимаете? Это уже не под дисциплинарку, это под трибунал пойдёте. Я сейчас может и не командир части, но офицером быть не перестану, даже если придётся заново родиться! И звание своё я заслужил не задницу протирая по кабинетам.

— Да неужели? — оскалился вдруг командир. — А знаете, Геннадий Михайлович, я вот думаю, а не пора ли вам квартиру, что вы получили как командир и отец троих детей, а ваша жена, как высокопоставленный член партии, вернуть?

— По выходу на пенсию я имею право проживать в части, — отмахнулся от угрозы Генка.

— Вот именно. Проживать в части, вот и будете проживать в малогабаритах, — кивнул он в сторону бараков, в которых мы жили, когда только приехали в часть. — Сменили должность, будьте любезны, сдать и должностное жильё. Как положено!

— Да неужели? — мы и не заметили, как к нам подошёл Костя.

Тёмные брюки с такой острой стрелочкой, что казалось, что об неё можно порезаться. Спортивных штанов или джинсы он в принципе не признавал. Тëмно-синий свитер с высоким горлом и сшитый на заказ кожаный плащ чёрного цвета. Обручальное кольцо, печатка и часы. Браслет давно другой, а сами часы те самые, заработанные одним далёким летом.

— А бумагу с инструкцией на этот случай покажешь? Пока тебя самого не сменили, — Костя говорил спокойно, едва заметно улыбаясь.

Но у меня мороз пошёл по коже от его взгляда и тона.

— Вы кто вообще такой и что вы себе позволяете? Это угроза? Я командир части… — почувствовал что-то такое и новый начальник.

— Да все вы командиры, пока в чужих руках обсераться не начинаете, — лениво и очень нехорошо усмехнулся Костя. — А на экскурсиях в Туменских оврагах и не такие терялись. Пока никого не нашли.

— Это что было? — спросил сына мрачно хмурясь Гена, когда новый командир почти сбежал.

— Рыкнул на падальщика, — пожал плечами Костя. — Нет у него такой возможности, взять и выселить вас. Только если обманув. А я дал понять, что лучше не надо.

И подобные моменты были лишь первыми из многих и многих других. К удивлению, началась вырубка леса на большом участке прямо по границе с частью. С ещё большим удивлением мы узнали, что там идёт стройка. И в качестве строителей там солдаты, а строится особняк для командира. При этом ежегодный ремонт в части отменился, хотя каждый год согласовывали комиссию, которая обходила с проверкой каждый склад, каждую постройку. В части даже не побелили бетонные основы под клумбы, бордюры и колонны клуба, штаба и медчасти.

Генка бушевал, но сделать ничего не мог. По ведомствам и министерствам места занимали непонятно откуда и как появившиеся люди.

— Пап, ну если командующий ВДВ теперь Грачёв, то чего ты хочешь? — возмущался Мишка по телефону. — Я учился с ним в одно время, как он погоны получил загадка.

Генка всё чаще хмурился и молча смотрел в окно.

В девяносто первом у нас появилась привычка включать новости только с утра. Чтобы к вечеру хоть немного успокоиться. К счастью, Эдик Елизаров смог добиться служебной проверки, и нового командира сняли с должности за растрату. И не просто сняли. Он был уволен в запас с понижением в звании. Для тех, кто хоть немного понимал, подобная запись фактически была маяком, что человек почти сел. Часть, сначала временно, а потом на постоянной основе передали молодому майору, приехавшему лет восемь назад из Ашхабада. Генка возлагал на него большие надежды и именно его готовил на своё место. Так что новый командир стал частым гостем у нас дома.