Узы любви - Кэмп Кэндис. Страница 34

— Нет, дорогая, не закрывайся от меня!

Словно дразня, его пальцы раздвинули ее бедра, поглаживая их шелковистую мягкую поверхность, затем поползли вверх, лаская, пока не вошли в нее. В это время его рот лениво целовал ее грудь и живот, а его язык рисовал окружности на ее коже. Предательская теплота распространилась по всему ее телу, когда его губы и руки ласкали ее, и постепенно она расслабилась и предоставила себя его опытным ласкам.

Хэмптон перекатился и оказался наверху Кетрин, его вес вдавил ее в постель. Внезапно он вошел в нее всем мужским естеством, и она ощутила жгучую боль внизу живота. Она вскричала и попыталась выползти из-под него, но он твердо держал ее. Он пробормотал что-то неразборчивое ей в щеку, а затем втянул в себя ее рот в яростном поцелуе, и одновременно с этим внутри нее энергично задвигалась его крайняя плоть.

Боль была довольно сильной, и она опять вся сжалась, пытаясь сопротивляться. Наконец, он задергался и затем, резко обмякнув, затих, лежа на ней. Через несколько мгновений он уже целовал ее лицо и ласкал ее тело нежными, осторожными движениями. Кетрин закусила губу, пытаясь удержать слезы, но когда он скатился с нее, она ничего не могла с собой поделать и разрыдалась громкими рыданиями.

— Ну, ну, успокойся, малышка, — шептал он, держа ее в своих объятиях.

Он крепко прижал ее к себе, расправив ее волосы и утешительно погладил ее спину, нашептывая ей в ухо нежные слова. Совершенно необъяснимо для нее самой она приникла к нему и выплакалась у него на груди.

Наутро, когда Мэттью проснулся, Кетрин все еще находилась в его объятиях. Посмотрев на ее взъерошенные волосы, он улыбнулся. Прошлой ночью она сопротивлялась ему до конца — бранила его, дралась с ним, даже пыталась убить. А теперь она лежала, прильнув к нему, свернувшись клубочком, тихая и безобидная, как котенок. Он легонько провел рукой по ее волосам, а затем откинул одеяло, чтобы полюбоваться ею. Вновь ощутив, как в нем зашевелилось желание, он с неохотой отвернулся. Ему необходимо было вставать и приниматься за дела.

Кетрин проснулась от внезапного исчезновения тепла, исходившего от его тела. Какое-то мгновение она не могла припомнить, где она, но вскоре голова ее прояснилась, и эта ясность чуть было не заставила ее закричать. О, да, она вспомнила все очень хорошо! Она находилась в постели капитана мятежников, опозоренная, униженная, растоптанная. «Как жаль, что я не умерла», — подумала она. Неужели и брачное блаженство также отвратительно? Всегда так больно?

И все же ей вспомнилось, каким внимательным и нежным он был, когда она расплакалась, как он шепотом утешал ее. Да — после того, как он получил все, что хотел! Ее охватил гнев при воспоминании о том, что творили с ней его губы и руки. Даже в самом худшем сне не могла она вообразить, что кто-нибудь станет проделывать с ней подобные вещи. Каким же низким должно было быть его мнение о ней!

Украдкой она посмотрела на Хэмптона, стоявшего поодаль, и тут же закрыла глаза при виде его совершенно обнаженного тела, но вскоре они снова приоткрылись, не в силах сопротивляться любопытству. Прежде ей не доводилось видеть раздетых мужчин, а прошлой ночью было темно, и он был слишком близко, а она слишком напугана.

Его тело было стройным, мускулистым, излучающим силу и энергию, и ей эта сила была хорошо знакома. «Слишком хорошо!» — хмуро подумала она. Прежде она не осознавала, что мужскому телу присуща дикая, какая-то звериная красота. Закрытые со всех сторон одеждами, они не проявляли гибкой грациозности, которая напоминала б диких кошек. Она вспомнила о том, каким твердым было его тело, и покраснела, подумав о самой твердой части тела.

Почувствовав на себе ее взгляд, он повернул голову и, посмотрев на нее, улыбнулся, совершенно не смущаясь. Однако смущения Кетрин хватало на двоих с избытком. Особенно потому, что ее поймали на подглядывании! Она отвернулась.

— Нет, — засмеялся он, — давай смотри! Я не возражаю! Нужно заполнить пробелы в твоем образовании!

— Благодарю вас, — ответила она ядовито, — но мне не хотелось бы больше получать образование из ваших рук.

Он улыбнулся. Да, ей не откажешь в волевом характере. И язычок у нее был задиристый. Он был уверен, что этими своими качествами она отпугнула не одного ухажера. Но он находил ее резкость и своенравие пикантными, сочными красками, особо прелестными в сочетании с роскошью ее тела.

Его преследовало чувство вины. Злость и желание довели его до того, что он изнасиловал благородную девушку из приличной семьи, и к тому же девственницу. Расплачься она сейчас и прояви покорность, его чувство вины только возросло бы, но его пыл и страсть поубавились бы. Однако эта ее бравада обострила его интерес к ней и заставила ощутить, что она заслуживает лучшего обращения, чем то, которого была удостоена.

— Кетрин, — он произнес ее имя, и ему понравилось, как оно звучит у него на языке.

Она надменно подняла брови.

— Я что-то не припомню, чтобы я разрешала вам обращаться ко мне по имени.

Мэттью разразился смехом:

— Вы подразумеваете, что нас формально не представили друг другу?

Как очаровательно она выглядела! Тон ее голоса был по-бостонски сухим и чопорным, и в то же время ее полосы ниспадали по плечам, а сама она прикрывалась простыней. Почувствовав прилив желания, он направился к ней.

Кетрин немедленно раскаялась в несдержанности своего языка. Это выражение его глаз было, к несчастью, ей слишком хорошо знакомо. В ужасе она забилась и угол между кроватью и стеной. Он замер на месте, остановленный животным страхом в глазах Кетрин, прижавшейся к стене. В его душе шевельнулась острая жалость, и поднялись угрызения совести.

— Успокойся, детка, — его голос был тих и нежен. — Все не так уж плохо! — он протянул к ней руку. — Иди, иди сюда. Я не сделаю тебе больно.

Она иронично фыркнула:

— Ну, конечно, больнее, чем вчера, вы уже не сделаете!

Он улыбнулся:

— Думаю, что в этот раз для тебя все будет по-другому. Ты не испытаешь боли.

Ее глаза недоверчиво уставились на него. Хэмптон присел на кровать и похлопал по месту возле себя.

— Сядь здесь. Я хочу объяснить тебе кое-что.

Осторожно она пододвинулась к нему и села рядом, все еще прикрывая свою наготу простыней.

— Ну, вот, — сказал он, обняв ее почти по-отечески за плечи. — Тебе никто никогда не рассказывал об интимных отношениях женщин и мужчин, о браке, о первой ночи?

Покраснев, она отрицательно покачала головой и стала сосредоточенно рассматривать свои ногти.

— Совсем ничего?

— Нет, — ее голос был едва слышим.

— Ладно, тогда придется сделать это мне. Ну-ка, пусти меня под простыню, а то здесь очень уж прохладно.

Он скользнул под простыню и лег, нежно положив рядом с собой Кетрин. Ее голова оказалась на его плече. «Забавно, — подумала она, — как удобно моей голове лежать вот так, на чужом плече!» Ей даже захотелось по-детски приткнуться к нему, свернувшись калачиком. Она с любопытством слушала лекцию Хэмптона.

— Ты знаешь, что у супругов бывают дети?

— Да, конечно!

— Так вот, ребенок, который растет в животе женщины, зачинается половыми сношениями, и, к счастью, наши тела так устроены, что этот процесс доставляет нам огромное удовольствие. У тебя, как и у всех женщин, есть щель, и с рождения до недавнего времени у тебя вот здесь была тонкая пленка. Ты была девственницей. Твой первый мужчина прорвал ее. Вот в чем причина боли, и это бывает лишь однажды.

Его нежные, заботливые пальцы заставили ее почувствовать странные расслабленность и теплоту. Ее голос слегка дрожал, когда она нерешительно спросила:

— Значит, это не потому, что вы хотели причинить мне боль?

— О, силы небесные! Конечно, нет! У меня и в мыслях такого не было! Мои намерения в действительности были совсем противоположны! Очень скоро, я думаю, ты будешь получать огромное удовольствие.

— Да, но какую роль в рождении ребенка играет мужчина?.. Ну… ну… вы знаете, что я… — сказала она тихим и смущенным голосом.