Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 32

Но результат меня удивил. Алексей Резников и правда был довольно грамотным душеправом. Не настолько знаменитым, чтобы издания писали про него как про «создателя собственной методики», или «автора множества книг по исцелению душ», но несколько статей все же удалось найти.

Алексей Резников и впрямь работал давно. И делал свое дело без громких заявлений. Он даже освидетельствовал нескольких серийных убийц. Из тех, кто не получил свою минуту славы и про которых не рассказывали во всех газетах. На одном из сайтов я даже нашел биографию лекаря.

Алексей Иванович Резников был потомственным лекарем. Родился и вырос в столице, окончил лекарский лицей имени святого Петра, а затем и Первый Императорский Медицинский Университет. Получил диплом с отличием. В начале Восстания Резников был лекарем в одном из полков. После того как Восстание закончилось, Резников долгое время продолжал работать с ветеранами. Это было причиной того, что о нем как о специалисте не было известно в широких кругах. Сложно представить, сколько бойцов прошло через него.

Я откинулся на спинку кресла, рассеянно глядя в монитор.

— О чем задумались, Василий Михайлович? — уточнила Виктория.

— О том, что Резников работал душеправом в полевых условиях. И до сих пор помогает ветеранам. И только недавно выбрался из казарм, чтобы явить себя миру.

Резников часто мотался с командировками в Африку, из чего я сделал явный вывод, что мужчина метит в министерство при Синоде. Верной дорогой идет. При этом не шагает по головам, а служит с достоинством. Такие потом щеголяют безупречным прошлым, в котором нет ни одной тени.

Далее шел перечень заслуг Резникова перед Империей и награды. И я вздохнул:

— Человек с кристально чистой репутацией.

— Как и Сергей Иванович, — согласилась Муромцева. — Только вот темноглазый граф…

— Сергей Иванович Лазарев был далек от лекарей, — задумчиво ответил я. — Душеправ быстро раскусит ряженого. Даже если он очень хорошо мимикрирует. Одна проверка «Астральным двойником», и вся маскировка рассыпется, словно карточный домик.

Девушка закусила губу размышляя.

— Тем более Довлатова помнят многие ветераны «Жар-птиц», — продолжил я. — И если бы он правда был в корпусе — его бы уже опознали. И доложили в Синод.

Муромцева нахмурилась, а затем вздохнула:

— Скорее всего вы правы, Василий Михайлович.

— Но у нас есть возможность попасть в лекарский корпус, — произнёс я. — И поговорить с этим Резниковым лично.

— И что это даст? — заинтересовалась девушка.

Я пожал плечами:

— Можно будет попытаться взглянуть на его астрального двойника.

— Хорошая идея, — одобрила Виктория. — Но как вы собираетесь попасть в корпус?

— При помощи отчета, который я должен сдать, — просто ответил я. — По поводу одного из бойцов «Жар-птиц». Который я сейчас и составлю.

Девушка покинула мою комнату. Я же быстро набросал отчет, переслал его себе на рабочую почту. А затем выключил компьютер и отправился спать.

Чужие, перевариваемые воспоминания, которые мне довелось пережить за день. Так что сон мой был беспокойным. Мне снились бои за Воскресенск. Резня между «Жар-птицами» и «Баюнами». Сны были очень реалистичны. И я чувствовал дым горящих деревень, и железистый запах крови.

Поэтому, когда будильник вырвал меня из беспокойного, полного кошмаров сна, я вздохнул с облегчением. Спать больше не хотелось. Я встал с кровати, дошел до ванной, быстро умылся, оделся и вышел из комнаты.

Дядя уже сидел в гостиной. Компанию ему составила Виктория, которой отчего-то тоже не спалось.

— Доброе утро, — произнес я. Прошел к столу и сел в кресло.

— Добрый, — ответил Петр. — А ты чего вскочил спозаранку-то?

— Да снилось всякое, — сообщил я.

Дядя кивнул. Уточнил:

— События Восстания?

— Ага. Битва за Воскресенск.

— Страшное было дело, — согласился Юсупов. — «Баюны», не проявив себя, вышли прямо к границам губернии. Проникли на территорию и устроили резню. Жандармерия, спецотряды и передовые части «Жар-птиц» были истреблены. А пол «Баюнов» пошел вглубь, неся смерть, хаос и разрушения.

Я поежился и налил в чашку чай:

— А Карамзин что-нибудь знает про эти события?

— Увлекся историей времен Восстания? — усмехнулся Петр.

— Ну да. Становится интересно, как тринадцатому удалось отбиться. Да и из-за чего все началось.

Юсупов несколько секунд помолчал, а затем произнес:

— «Жар-птицы» всегда был наиболее многочисленным полком.

— Они набирают рекрутов с Воскресенска, — кивнул я. — А это самая большая губерния.

Петр усмехнулся:

— Так-то оно так, — протянул он. — Только не совсем в этом дело. Они резко набрали рекрутов в тот момент, когда…

Дядя внезапно замолчал, словно бы сказав лишнего. Я удивленно взглянул на него, ожидая продолжения, но Петр произнес:

— Но что-то я заговорился. Пора бы на утреннюю прогулку. Надо будет повидать Толстого и напомнить ему о партии в шахматы, которую он мне обещал. Он, тот еще прохвост, умудряется шельмовать даже в шахматы. Надо будет каждый ход записывать…

Старик тяжело встал с кресла, взял трость, и опираясь на нее направился к дверям.

Я проводил его взглядом, а затем покачал головой:

— Сколько же тайн хранит это Восстание.

— Синод и Сенат не просто так подписали указ об «отлученных предателях», — произнесла Виктория.

Я перевёл взгляд на девушку. И на мгновение мне показалось, что она знает про все это куда больше меня. Но никогда мне не расскажет.

— Жаль, что я не попросил дядю договориться о встрече с Карамзиным, — пробормотал я. — Впрочем, сегодня он скорее всего в институте. А нам пора ехать в лекарню. Сдавать отчет.

Девушка охотно кивнула:

— Я подгоню машину, Василий Михайлович.

Она быстро встала с кресла. Словно так же, как и дядя, хотела больше не возвращаться к этому разговору.

Всю дорогу до лекарни мы молчали. Словно упоминание про тринадцатый и Воскресенск поставило между нами какой-то барьер неловкости. И только когда авто прибыло к воротам комплекса, Виктория произнесла:

— Прибыли.

— Благодарю, — сухо ответил я и покинул салон.

Прошел к корпусу, на ходу похлопав себя по карманам и убедившись, что в этот раз я не забыл в особняке пропуск. Прошел через турникет, поздоровавшись с незнакомым мне охранником, и направился к своему кабинету.

Лидия встретила меня на посту помощницы. И едва я открыл дверь, она оторвалась от своего занятия и удивленно взглянула на меня.

— Вы вообще уходите домой? — с улыбкой уточнил я.

— Я устраивалась на пятидневную рабочую неделю, — ответила помощник. — К тому же на вашей должности очень много работы. А вы зачем прибыли в корпус?

— Сдать отчет об одном из пациентов мастеру Резникову — произнёс я.

— Это могло бы подождать до понедельника, — начала было помощница, но я покачал головой:

— Увы. Мне кажется, поражения очень тяжелые. И в таком состоянии человек может навредить себе. Или окружающим. Мне нужна папка с делом Северцева.

— Сейчас.

Лидия встала с кресла, одернула рясу, обогнула стол и подошла к одному из шкафов. Открыла дверцы и принялась перебирать корешки:

— Ага, вот.

Она достала нужную папку и протянула ее мне.

— Спасибо, — поблагодарил я, словно невзначай коснувшись ее ладони. И приемная перед глазами на миг поплыла. А по коже под пиджаком побежали искры. Но через мгновение все стало как раньше.

— Я создам отчет и отнесу его Резникову, — произнёс я. — Хотелось бы поговорить с ним по этому поводу и обсудить возможный способ исцеления.

— Хорошо, — растерянно ответила девушка. Я же направился к двери кабинета.

— Я узнаю, на месте ли Алексей Иванович, — произнесла мне вслед Лидия.

— Спасибо, — ответил я и вошел в кабинет. Закрыл за собой дверь, сел за стол и распахнул папку с делом.

Отчет был дополнен за несколько минут. Затем я отправил отчет на печать на принтере в приемной, и вышел из кабинета.