Мнимые люди (СИ) - Белоусов Андрей Константинович. Страница 14

К счастью у Василия выработалась аллергия на них. Резь в носу и горле сами собой вызывали у него кашель и чихание. И как выяснилось, в последующем, страшные существа не столь бурно реагировали на простуженного человека, а мелкие частицы слюны вылетающие из его рта, производили отличный эффект, не требующий повторных попыток.

И после очередного неудачного рейда, когда Василию пришлось сутки отсидеть в спецприемнике, ноги вывели его к метро. Трезво оценив обстановку, он, невероятно развитым чутьём, понял, что:

«Зачем ходить просто по улице, выискивая нужных кандидатов на излечение? Когда вот они! Огромные массы существ скапливаются здесь ежедневно. Не нужно больше искать! Они сами идут в руки».

Недолго мешкая, бомж Вася спустился под землю, понаблюдал за действиями существ, за их толкотнёй и нервозностью и следуя их примеру ринулся в толпу людей, сливаясь с ней.

По пути, Василий чуть не подрался с непонятным агрегатом, не желавшим его пропускать дальше, а взойдя на эскалатор, он с диким криком вообще понёсся вниз. Ему, в тот момент, показалось, что земля уходит из-под его ног, просто убегает от него, и если он не успеет за ней то обязательно куда-нибудь да грохнется и умрёт.

Служащие метро предпочли не связываться со странным дедом, мало ли чокнутых каждый день бродит мимо них. Этим, их уже не удивишь.

Внизу существа выстраивались на платформе и чего-то ждали. Василий подходил к ним, проникновенно заглядывая в лица, но они быстро ретировались от него, переходя в другой конец перрона. Подъезжающий поезд, чуть не спугнул Василия и не разрушил весь его план, заставив бежать без оглядки назад наверх, но видя, что существа никуда не бегут в панике, как он, а наоборот оживают, сталкиваются кучками и с нетерпением лезут внутрь железного монстра, бомж Вася успокоился и даже с опаской решил тоже последовать за ними. И паника не покинула его, она просто немного притупилась и чуть снова не вырвалась наружу, когда уже двери закрылись и поезд тронулся, отрезая путь к отступлению. Существа же наоборот успокоились и как будто опять впали в спячку. Через несколько минут Василий тоже успокоился и его душа вылезла из пяток, вернувшись на своё положенное место.

Вагон был наполовину пуст, или наполовину полон, кому как, и потому позволял без проблем перейти на другой его конец. Василий постоял, постоял, да и осторожно двинулся по проходу, до сих пор ожидая какого-нибудь подвоха. Но кажется всё спокойно и существа, главное, не обращали на него никакого внимания. И тут снова бомжа Васю осенило. Не словами, нет. А то ли образами, то ли внутренним чутьём, хрен его разберёшь. Но осенило, так осенило…

«Прекрасное место! Существа заперты здесь вместе с ним в железном чудовище и никуда не смогут скрыться, уйти от него. Можно лечить их в массовом порядке, одного за другим, одного за другим».

И подобно Мессии, несущим свет заблудшим душам, Василий двинулся вдоль вагона, громко чихая и кашляя прямо им в лица. Отныне он был счастлив. Он нашёл, что искал.

Потеряв личность, бомж Вася наконец нашёл дальнейший смысл своего существования. Каждый день он отправлялся в метро, проводил там большую часть суток, время от времени делая пересадку с одной ветки метро на другую. В основном его тянуло ближе к центру. Почему? Он и сам не знал, просто так надо. Избегал милицию, поняв на уровне чувств, как собака наверно, что вот этот человек в синей форме опасен и лучше не попадаться ему на глаза. Другие же, не опасные существа, его ругали, били, топтали, выбрасывали из поезда, но это уже были так… Издержки профессии.

К вечеру Василий выбирался на поверхность. Воровал у зазевавшихся существ еду, пил талую воду или ел снег. Потом своим новым, звериным чутьём отыскивал себе берлогу, где и ночевал до наступления следующего дня.

Вот так и жил. Изо дня в день, день изо дня.

Но спустя две недели с Василием случился довольно занимательный случай. Как обычно, он с утра спустился в метро, провёл там полдня и уже ближе к вечеру, случай завёл его на Замоскворецкую линию метро. (Сам он конечно же не знал куда его занесло). Войдя в вагон в районе станции Павелецкая, Василий как обычно побрёл по вагону верша свою великую миссию. Поезд качнуло и Василий не сдержавшись, упал на женщину средних лет, в коричневом пальто с меховым воротником чёрного цвета. Тут же воспользовавшись случаем, смачно кашлянул ей в лицо, так чтобы облако слюны обдало её подобно душу, вымочив ей всё лицо. Тётка отшвырнула с матом Василия от себя, на старуху сидевшую напротив. Василий не стал применять свой обычный метод по отношение к бабке, в болоньевом, демисезонном сером пальто и в вязаной шапке, цвета половой тряпки, а просто харкнул в раззявленный от удивления рот. Бабка аж подавилась, но быстро оправившись собрала во рту побольше слюны и плюнула в ответ. После чего столкнула Василия на пол.

Василий, лежа на полу вытер лицо рукавом задрипанного черного пальто; поправил зимнюю, меховую шапку — а-ля дохлая собака и с кряхтением поднялся с пола, встав на четвереньки. Только собрался уже встать на ноги, как к нему подскочила коричневое пальто, обиженное ранее, схватила Василия за воротник и с силой, как ребёнка, швырнула дальше, вдоль по проходу.

Василий не обижался, не кричал, вообще никак не реагировал. Он привык. Он попросту старался не замечать этих страшных и гадких существ, просто делал то, что должен делать. Вот и делал.

Василий уже на середине той недели понял, что создания просто не понимают всю важность его миссии. Они не хотят излечиваться, не хотят становиться нормальными, как он, поэтому и сопротивляются, как могут. Дерутся, ругаются, бегут от него прочь, увиливают от чести стать нормальным, как он, превратиться в прекрасного человека из мерзкого и противного создания, коими в данный момент являются. Дураки…

Пройдя следующий пролёт, между брезгливо жмущимися существами, Василий приблизился к молодому парню, лет пятнадцати-семнадцати, стоявшему у дверей, привалившись к периллам сиденья. И…

Встал, как вкопанный.

«Не может быть! — удивлённо пронеслось у него на гране сознания. Перед ним стояло прекрасное, чистое существо. — Перерожденное! И как он сразу не заприметил его, только войдя в вагон? Ведь это был настоящий человек. Такой же как и ОН!».

У Василия от волнения аж руки затряслись. Тело бросило в жар, во рту, как в пустыне «Сахара», а ноги его стали ватными, враз перестав его слушаться. И у него, о чудо, на грани остатков разума, забрезжила мысль, на мгновение возвратившая Василия к осмысленности бытия.

«Наконец-то! Я не один! Просто не вериться!» — Ликовала его душа, если конечно она ещё у него осталась. — «Я не один!!! Но… но почему же человек не узнаёт меня? Почему так же, как я, не радуется мне?» — Мысли в голове Василия, прорвав блокировку, ринулись в дикий хоровод, путаясь и сталкиваясь с себе подобными.

«Надо его поприветствовать. Но как?! Как же это делается?» — Василий старался выудить ответ из того безумия, что творилось сейчас в его голове. — «Нет, не знаю. Не помню. Но надо обязательно ему что-нибудь сказать, а то этот прекрасный человек почему-то напуган. Он боится меня? Нет! Нет! Пожалуйста, только не бойся меня. Мы ведь похожи! И мы должны быть вместе, в этом ужасном и опасном мире. Ну пожалуйста! Узнай меня! Надо срочно его успокоить. Надо что-то сказать… Но что? А главное, как?». — Похоже голова Василия готова была лопнуть, в тот момент, от напряжения.

Смятение, удивление, радость от встречи родственного человека, страх потерять его — все эти чувства вызвали в его душе огромную бурю, сметающую на своём пути все преграды и заслоны. И смела таки. Очередной блок памяти, ненадолго включился в его голове, и подобно молнии, озарил осознанием, тьму невежества и хаос пустоты. Подобно кирпичику, блок памяти дополнил кладку разрушенного разума, привнеся знание и умение говорить, преобразовывать ничего не значащий звук в осмысленные слова. И Василий уже смутно догадывался, что нужно сказать человеку.