Грани воды - Джордж Элизабет. Страница 47

– Значит?.. – сказал он. Не получив от нее ответа, он поинтересовался: – А почему тебя вообще интересует этот дурацкий тюлень?

«Из-за Энни» было бы правдивым ответом. Однако Дженн не захотела его давать, потому что он привел бы к следующему «почему?», а ответа на него у нее действительно не было.

Дженн твердо пообещала себе, что должен найтись какой-то другой способ взглянуть на передатчик Неры – такой, который не требовал бы погружений, – но не сумела придумать ничего, не считая волшебным способом найденного снимка с близкого расстояния. Она провела еще несколько поисков в Интернете, в которых ей помогал Коротышка, но они никакого результата не дали. Это можно будет сделать только с помощью дайвинга – или нельзя будет сделать вообще. А для этого надо помириться с Энни.

После своего неудачного погружения на пристани Дженн даже не захотела, чтобы Энни подвезла ее домой. Она была настолько зла на радостное возбуждение Энни после того, как Нера появилась и перепугала ее, что не пожелала ни разговаривать с биологом, ни ехать на ее машине. С того дня Энни три раза окликала ее и приглашала зайти к ней. Дженн делала вид, будто ничего не слышит, пока Энни не сказала: «Ну, как хочешь» и не оставила ее в покое.

Но теперь… Она сказала себе, что даже если нырнет, то необязательно снова увидит тюленя вблизи. С другой стороны, она сказала себе и то, что если не станет нырять, то вообще не увидит этого тюленя.

Возможность помириться с Энни представилась ей спустя пару дней, когда она вернулась домой из школы. Она как раз собиралась подняться на крыльцо, когда увидела своего папу и биолога у пруда с наживкой. Они зашли за загородку, и ее папа сидел на корточках у воды, указывая то туда, то сюда, а потом что-то сказал Энни через плечо. Что до Энни, то она качала головой – и вид у нее был очень серьезный. Брюс Макдэниелс размахивал руками и казался крайне недовольным. Он выглядел как человек, который кого-то в чем-то обвиняет. Дженн направилась к ним.

Дженн услышала, как Энн спросила:

– Это ведь мог быть енот, правильно?

– Еноты не перелезают через сетчатое ограждение, – ответил Брюс Макдэниелс. – И насколько я знаю, уж точно не подкапываются под него, если оно установлено на бетонном фундаменте.

– Значит, кошка?

– Может, с удочкой? – возмущенно фыркнул Брюс. – Я бы сказал «цапля», но ограда для нее была бы слишком большим риском. Так что остается… назовем это «вмешательством человека».

Дженн прошла через калитку. Вода в пруду, у которого они стояли, была кристально-чистой, но из-за плавающей в нем селедки завихривалась, словно жидкость, которая вот-вот закипит. Она спросила:

– Эй, что случилось?

Отец приветственно ей улыбнулся, но его взгляд остался хмурым. Он сказал:

– У нас стало меньше наживки. Кто-то ее крадет. В больших количествах, и меня это не радует.

Не глядя на Энни, Дженн спросила, словно желая помочь:

– Ты хочешь сказать – на еду?

– Понятия не имею. Не исключено, что ее берут для рыбалки, но количество такое, словно ею торговать собрались.

Дженн снова посмотрела на воду. Она не понимала, как отец может определить, что рыбы стало меньше: для нее она оставалась только серебряными проблесками. Однако его делом было разбираться в своем деле. Если он говорит, что рыба пропала, значит, это именно так, а терять наживку им было не по карману. Ей не хотелось думать, что Энни Тэйлор как-то в этом участвует. Однако, по правде говоря, Энни Тэйлор была единственным человеком, чьи намерения сейчас требовали брать наживку ведрами.

– Но это кажется таким хлопотным делом, – возразила Энни. – Чтобы кто-то отправился на Позешн-пойнт, тайком пробрался на ваш участок и использовал… Что именно? Большой сачок, чтобы вычерпывать вашу селедку? Разве не проще было бы наловить ее в проливе?

– Если готовы выложить деньги за бензин и потратить время на поиск косяка, а потом забросить сеть, вытащить ее и везти обратно. Вам кажется, что это проще, чем явиться сюда и украсть ее? – он осмотрелся, словно в поисках ответа: сначала устремил взгляд на пролив, а потом обвел взглядом участок. Он кивком указал на землю рядом с оградой, где валялся брошенный сачок, которым он вычерпывал наживку для покупателей. Ему там было не место. Кто-то его туда зашвырнул. Он спросил: – Это ты его здесь оставила, Дженн?

– Зачем бы я это сделала?

– Энди или Пети?

– Они через калитку не пройдут, па. Они могли бы перелезть через забор, но они знают, что ты их вздуешь, если они такое выкинут.

Тут он посмотрел на Энни Тэйлор.

– А вы? – спросил он. – Если только вам не нужна селедка, то все ясно.

Дженн бросила на нее быстрый взгляд. Энни нужна была селедка, и они обе это прекрасно знали.

Энни ответила:

– По правде говоря, мне действительно нужна селедка. Именно это я и пришла вам сказать. А еще мне нужна более крупная приманка, если вы можете это устроить.

– Зачем? Что вы будете ловить?

– Тюленя. И я не собираюсь его ловить. Мне нужно только задержать его на несколько минут.

Брюс мрачно покачал головой.

– Это опять тот чертов черный тюлень, да? Если вы поймаете этого тюленя, разразится страшный скандал. Это животное за все эти годы, что оно тут ошивается, никому ничего хорошего не сделало, но люди ведут себя так, словно это Дева Мария здесь ежегодно является.

– Она очень даже помогла Лэнгли, – напомнила ему Дженн. – Там ведь проводят праздник, и туристы съезжаются на нее посмотреть и все такое.

– В Лэнгли, – проворчал Брюс, – устроили бы праздник даже в честь кальмара-людоеда, если бы смогли такого заполучить. На все готовы, лишь бы заманить десяток туристов и продать им футболку, Дженн.

– На самом деле мне нужно просто задержать ее на пару минут, чтобы взять кусочек шкуры на анализ, – сказала Энни. – Просто чтобы исследовать ее ДНК. То, что она черная, заставляет предположить…

Отец Дженн отмахнулся от всего, что было связано с причиной черного цвета Неры. С его точки зрения, тюлень был черным потому, что он был черным, и кому это вообще интересно, когда надо кормить семью.

– И вы рассчитываете получить ее ДНК, скармливая ей селедку? – спросил он у Энни Тэйлор.

– Думаю, что в каком-то смысле – да.

Брюс скрестил руки на груди и воззрился на Энни так, словно искал на ее лице признаки правды или лжи. В конце концов он заявил:

– Ну, мой бизнес – это продажа наживки, так что приманку я вам продам. Но надеюсь, что вы не собираетесь проводить этот ваш эксперимент… или что там вы задумали… в одиночку. Этот тюлень чертовски сильный, а если вы окажетесь в воде рядом с паникующим диким животным…

– Я ученый, мистер Макдэниелс, – заверила его Энни. – Я знаю, что делаю. И то, что я намерена делать, я буду делать не одна.

Дженн прошла следом за Энни к ее домику. К общему хаосу пожитков Энни добавилось нечто новое. На столе была разложена карта острова. Рядом с ней лежала схема – вроде тех, которыми пользуются владельцы катеров. На обоих листах был нарисован крупный красный крест.

Энни встала рядом с Дженн и вместе с ней посмотрела на карту и схему. Она сказала:

– Чад нашел баркас Эдди.

– Вы ведь собираетесь искать Неру, – возразила Дженн.

– Сначала мы ищем тот баркас. Я хочу, чтобы Эдди Беддоу вернул мне деньги за аренду.

– И что вы собрались делать? Поднимать судно на поверхность? Как?

– Я собираюсь только сделать несколько снимков, которые докажут, что баркас действительно там. Эдди Беддоу просил его найти, а не поднять со дна. И пусть теперь не пытается нарушить условия сделки.

– А что потом? Как вы поймаете Неру?

Энни бросила на нее взгляд:

– Чад обещал помочь.

Дженн сказала:

– А! – она поняла, как это прозвучало. – Чад, – добавила она. – Ну, конечно. То, как он рассматривает твой зад и все такое.

Энни сказала:

– Мы снова об этом? Чад мне просто друг, Дженн. У меня масса друзей. Я уже говорила: он твой, если он тебе нужен.