Любимая - Кэнфилд Сандра. Страница 41

И тут среди ее мыслей мелькнула одна особенно неприятная. Что, если Кипперд все рассказал? Что, если этот зверь снова играет с ней? Что, если вернувшись домой, она не знала, куда он направился после ужина, он жестоко покарает ее за несдержанность? Нет, ей не хочется думать о нем. Она будет думать только о незнакомце. О незнакомце и том, что с ним она чувствует себя в безопасности.

События этого дня – беседа с Энджелиной в соборе и посещение раскопок – целиком и полностью завладели мыслями Роуэна. Вместе с яростно барабанящим в окна дождем они никак не давали ему уснуть. Роуэн устал ворочаться с боку на бок, раздумывая над тем, промок ли под этим дождем неугомонный бродяга Кот. В конце концов, он натянул джинсы, футболку и босиком, не включая света, спустился вниз. Когда Роуэн был на середине лестницы, небеса разразились очередным раскатом грома, и старый дом задрожал так, что зазвенели люстры.

«Возможно, мне поможет стакан теплого молока», – подумал он, хотя великолепно понимал, что нет никаких научных данных, свидетельствующих о том, что горячее молоко – хорошее снотворное. Роуэн направился в сторону кухни, но остановился у закрытых дверей гостиной. Повинуясь велению сердца, он распахнул дверь.

Услышав, как поворачивается дверная ручка, Энджелина резко обернулась. И в этот момент, словно по заказу, загремел гром, и сверкнула молния, осветив высокого, стройного, узкобедрого мужчину. Это был не тот человек, которого Энджелина безумно боялась видеть. Женщина сразу поняла это, увидев, как спадают волосы на его лоб, заметив, что одет он странно и замер в дверях, уставившись на нее…

Незнакомец. Тот самый, кого она так жаждала увидеть.

Сперва Роуэну померещилось, что перед ним появился призрак Энджелины. Слишком уж нереальной она показалась ему в голубоватом сверкании молний. Она была настолько прекрасна, что просто не могла оказаться живой женщиной. Не могут обычные волосы столь красиво падать на плечи. Не могут плечи из плоти и крови выглядеть так, словно они сотканы из лунного света. Глаза не могут, да и не должны, так сверкать. Но, глядя на эту женщину, Роуэн осознал, что она – настоящая. Он поверил в это, когда почувствовал биение ее сердца в своей грудной клетке.

– Не бойтесь, – тихо попросил он. Бояться? Да Энджелине и в голову прийти не могло, что перед этим человеком можно испытывать страх! Сейчас она твердо знала, (она поняла это в ту минуту, когда увидела его стоящим в дверях, или даже раньше, когда ее взгляд впервые в жизни упал на него) – это и есть тот, кому на роду написано спасти ее.

Закрыв за собою дверь, Роуэн медленно пошел к этой женщине. В комнате было темно, но он видел, как Энджелина запрокинула голову, приспосабливаясь к его росту. Стоя прямо перед нею, он повторил:

– Не пугайтесь. Я не причиню вам зла.

– Знаю, – шепотом ответила Энджелина. Роуэн чувствовал, что она не боится его, и радовался этому.

– Кто вы? – спросила она. Несмотря на то, что было темно, Роуэн почувствовал ее взгляд, требующий правды.

– Роуэн. Роуэн Джейкоб.

– Роуэн Джейкоб, – повторила Энджелина.

Его имя звучало на ее устах слаще горячего меда. Если бы Роуэн должен был умереть через минуту, в свой последний миг он хотел бы слышать, как она назовет его по имени…

– Как вы проникли в дом? – спросила она. Обычно он был заперт. Она знала, что он держит ее взаперти, доверяя ключи лишь себе и Кипперду.

Не «в мой дом», а просто «в дом». Обдумывая ответ на ее вопрос, он учел это. Роуэн знал, что рано или поздно ему зададут этот вопрос, но предпочитал, чтобы это произошло попозже.

– Гм, это сложный вопрос.

– Почему же?

Просто и прямо. Интересно, как отреагирует Энджелина, если он ответит столь же прямо и просто? От ответа Роуэна спасло неожиданное мяуканье. Энджелина и Роуэн одновременно взглянули на дверь, ведущую во двор. Мокрый измученный сиамский кот просился в дом.

– Ой, бедненький! – тихо воскликнула Энджелина, чье нежное сердце разрывалось при виде сего жалкого зрелища.

– Кот? – Роуэн отказывался верить собственным глазам.

– Это ваш? – не задумываясь, женщина открыла дверь, впустив кота, который, не мешкая, шмыгнул внутрь.

– Да, вроде того, – признался Роуэн, обдумывая только что полученную информацию. В прошлое перенесся не только он сам, но и Кот. «Интересно, – подумал Роуэн. – Очень интересно».

Кота же метафизика совершенно не занимала. Он сосредоточенно отряхивался, разбрызгивая по сторонам воду.

Энджелина тихо, мелодично засмеялась. Роуэн знал, что эти нежные звуки не часто звучат в особняке Ламартин, и они показались ему просто волшебными.

– Совершенно ясно, – Энджелина зажгла стоявшую поблизости лампу, – что monsieur Chat [10] не любит промокать насквозь. Может, вам удастся вытереть его этим? – повернувшись к Роуэну, она предложила ему передник, который Люки, уходя, оставила висеть на спинке стула. Посмотрев на эту женщину поближе, Роуэн затаил дыхание. Энджелина была красавица, когда ее освещали молнии, но теперь, в приглушенном свете лампы, она казалась еще прекраснее. В чем-чем, а в дурном вкусе упрекнуть Галена Ламартина Роуэн не мог. Тот умудрился завладеть прелестнейшей из всего цветника розой…

Энджелину поразила внешность Роуэна. Она считала его привлекательным, но не слишком задумывалась над этим. Теперь же, глядя на него, Энджелина вспомнила о том, что она – женщина. Она давно позабыла об этом, и «благодарить» следовало, разумеется, этого зверя. А ведь некогда Энджелина радовалась, что родилась женщиной. Теперь же это казалось ей лишь проявлением слабости… Сейчас она жаждала обладать физической силой, чтобы больше никто не мог обидеть или унизить ее.

Вдруг Роуэн понял, что Энджелина до сих пор протягивает ему передник.

– Спасибо, – он взял передник и сел, как индеец, прямо на пол. – Иди сюда, малый, – позвал Роуэн Кота.

Кот раньше был ужасно горд и самоуверен, но теперь присмирел, напуганный дождем, и покорно подошел, позволяя себя вытирать. Роуэну пришло в голову, что он сам похож на этого кота. Некогда им правила уверенность в себе, но последние несколько недель согнули его.

– Этот кот как-то странно выглядит, – заметила Энджелина и пояснила: – он длинный и худой. Разве ему не хватает городских крыс? – Почти в каждом городском доме имелся толстый кот, которого заводили, чтобы сдерживать натиск крыс. Несмотря на это крысы процветали.

Роуэн вспомнил о мешке с кошачьим кормом, лежавшим в кухне…

– Поверьте, – сказал он, – этот кот и не посмотрит на крысу. Вся их порода тонкая, худая и длинная.

Улыбаясь, Энджелина опустилась на колени рядом с Роуэном. Пышная юбка цвета слоновой кости колоколом вздулась на полу. Протянув руку, она погладила кота по голове. Кот начал мурлыкать.

– Так он не такой, как все?

– Да, он особенный.

– А имя у него есть?

– Кот.

Энджелина улыбнулась. Роуэн улыбнулся в ответ.

– Имя не слишком оригинальное, – поддразнивая, сказала она. Поддразнивать и улыбаться она уже совсем отвыкла…

– Он приблудный. Я не знаю, как его зовут на самом деле.

– А-а-а, – протянула Энджелина, словно это объясняло все. – А откуда он взялся? Где живет?

– Где-то по соседству.

– Нет, мне интересно, где вывели такую породу тощих, равнодушных к крысам, кошек. Роуэн задумался:

– По-моему, в Таиланде.

– А где этот – Таиланд? – нахмурилась Энджелина.

– Сиам? – извиняющимся голосом спросил он.

– А-а, – по-видимому, это название ей уже приходилось слышать. – Но почему вы так странно одеваетесь?

Этого вопроса Роуэн не ждал.

– Там, откуда я пришел, мой наряд не кажется странным.

– А откуда вы?

Несмотря на то, что Роуэн готовился к этому вопросу, он не сразу собрался с силами:

– Издалека.

– Дальше, чем Сиам?

– Да, – ответил он. – Гораздо дальше.