Виконт-бродяга - Чейз Лоретта. Страница 26

— Так верни его назад — последовал властный ответ. — Сошлись на ошибку или что-нибудь в этом духе. Поверь, она спорить не станет. Все так и жаждут заполучить на свои сборища богатеньких холостяков, ведь так? Бьюсь об заклад, она и глазом не моргнёт, притащи я с собой тебя… или даже, если уж на то пошло, Джемми, — злорадно добавил виконт.

Глава 10

— Это всё, что осталось, — сообщила мисс Пеллистон, с некоторым изумлением изучая имена, наспех нацарапанные на веере [40], — ну, разве что ещё вальс, но его я не могу танцевать, пока не получу разрешение от патронесс Альмака.

— Да вы, смотрю, королева бала, — подытожил лорд Рэнд.

— Скорее, здесь просто не хватает леди. Почти все, кто посетил прошлый музыкальный вечер леди Шергуд, заболели, — объяснила Кэтрин. — К счастью, там присутствовал лишь самый избранный кружок, иначе бы, осмелюсь заметить, бальный зал сегодня пустовал.

— Не говорите чепухи. Этот дом кишит женщинами. Вы недооцениваете свою привлекательность.

— Вряд ли дело в ней. Это всё из-за отца, вы же знаете. Хотя он всего лишь барон, титул его — один из древнейших. Понимаете, наш предок, Пелес Д'Онне, прибыл в Англию вместе с Завоевателем. Таким образом, наш род Пеллистонов насчитывает не одно столетие, — процитировала леди один из поучающих монологов двоюродной бабушки Юстасии. — Подобным вещам придают немалое значение, хотя совершенно непонятно почему. Не замечала, чтобы людей разводили ради быстроты или выносливости, как лошадей и гончих. Полагаю, всё потому, что древние титулы нынче большая редкость.

— И в самом деле, — серьёзно отозвался внимательный слушатель. — Если бы Карл II [41] не был столь щедр на внебрачное потомство, мы бы теперь говорили о «верхних десяти» вместо «верхних десяти тысяч» [42]. Так, значит, вы считаете, именно эта редкая особенность послужила причиной вашего успеха? — спросил лорд Рэнд, с огромным трудом сдерживая улыбку.

— Не только. Уверена, деньги отца и унаследованное мною имущество также принимаются в расчёт.

«Впрочем, и её сходство с цветущей розой, должно быть, сыграло не последнюю роль», — подумал лорд Рэнд. Глаза Кэтрин искрились счастьем, щёчки разрумянились, а розовое муслиновое платье, украшенное изящной вышивкой, очень ей шло. Всё это он сумел разглядеть даже с другой стороны переполненного бального зала.

Он поразился, что теперь она вся просто светится здоровьем. Кэтрин немного прибавила в весе. Вчера он этого не разглядел. Макс решил, что эти изменения ей к лицу, и ощутил нечто вроде облегчения оттого, что жизнь с его деспотичной сестрой пошла — хотя бы телесно — юной леди на пользу. Что ей требовалось сейчас, так это капелька уверенности в себе. Древние титулы, родословные… да она не хуже него понимала, какой это хлам!

— Я намерен обстоятельно обсудить с вами этот вопрос, мисс, — ответил он. — Но позже, когда ваш следующий кавалер не будет дышать мне в затылок. Оставите для меня контрданс [45]? А ещё, может, посидим, пока длится вальс?

— О, ну если вы и вправду хотите… — начала было Кэтрин, но виконт уже развернулся и отошёл, а кавалер Кэтрин явился, чтобы увести её на танец.

«А лорд Рэнд и в самом деле очень любезен», — подумала она, пока сэр Какой-то вёл её к танцующим. Все женщины в этом зале поедали виконта глазами, словно были голодны до полусмерти, а он являл собою праздничный банкет. В простом вечернем наряде — чёрный фрак, брюки цвета голубиного крыла и белоснежный галстук — он был ещё более красив и импозантен, нежели обычно.

А как грациозен! При высоком росте и широких плечах виконт был хорошо сложён, что прекрасно подчёркивалось фраком безупречного фасона. Что ж, он был деятельным мужчиной, а такие люди, казалось, обладают врождённой грацией — естественное следствие уверенности в собственном теле. Сказать по правде, он был великолепен и определённо не должен был тратить вальс на Кэтрин, которая даже не могла его танцевать, в то время как вокруг множество женщин, не связанных подобными ограничениями.

Но он ведь сам попросил её и, казалось, был вполне трезв. Вероятно, он вновь её смутит… уже смутил… но всё потому, что она не привыкла к обществу элегантных джентльменов. Никогда не стоит упускать возможность испытать нечто новое только из-за его новизны, иначе рискуешь навсегда остаться невежей.

— Перестань, мама, я не ребёнок, чтобы меня таскали за ухо, — пожаловался лорд Рэнд, стоило леди Сент-Дениз ухватиться за его руку.

— Дорогой мой, никто никогда не таскал тебя за ухо… по крайней мере, надеюсь, что нет, но даже если кто-то и поступал так, то, должно быть, лишь потому, что ты сделал нечто непозволительное. В любом случае никому и в голову не приходило ничего подобного, когда ты был совсем маленьким и не умел ходить, пока тебе не исполнилось года два — вот тогда ты всё бегал, бегал и бегал…

Она замолчала, дабы перевести дыхание, и Макс уже был готов настоятельно попросить матушку отцепиться от рукава, когда вдруг обнаружил, что стоит лицом к лицу со статной блондинкой, чьи светло-голубые глаза приходятся почти вровень с его собственными. Словно сквозь туман, до него доносилась мамина болтовня о матери этой светловолосой богини, а затем пространные рассуждения о самой богине. Он стряхнул с себя оцепенение как раз вовремя, чтобы услышать, как их представляют друг другу. Леди Диана Гленкоув. У неё даже имя богини [46]!

Макс слышал свой голос, изрекающий все те презираемые им несусветные глупости, но никак не мог помешать им слетать с языка. Богиня, казалось, приняла их как должное. Удостоив его каким-то благосклонным ответом, она с хриплыми нотками в голосе, при звуках которого у Макса закружилась голова, поинтересовалась, что он думает о Северной Америке.

В тот момент Макс знал о Новом Свете не больше Молли. Америка, как и всё остальное, кроме этой белокурой Юноны [47], существовала, казалось, в иной вселенной. Могучим усилием воли он заставил себя спуститься с небес на землю, чтобы выдать разумный, насколько возможно, ответ. А затем, наконец, благословенное избавление — ему не пришлось больше разговаривать, ибо она согласилась танцевать с ним.

«Всё именно так, — думала Кэтрин, глядя на двух высоких светловолосых людей, занявших места среди танцующих, — как должно быть».

Лорд Рэнд и прекрасная незнакомка безупречно подходили друг другу, словно пара скандинавских божеств. И если лицо мисс Пеллистон вдруг запылало, то лишь оттого, что взгляды, какими он награждал свою партнёршу, едва ли можно было назвать пристойными. Будучи совсем неискушённой, Кэтрин всё же пребывала в уверенности, что джентльмен не должен смотреть на леди, словно оголодавший жеребец — на ведро овса. Господи, да этим вечером она полна гастрономических сравнений!

Кэтрин решила, что просто голодна. В последнее время её поражал собственный аппетит. Она, прежде всегда неохотно ковырявшаяся в тарелке, не далее как этим самым утром не отказалась от предложенной Томом добавки, а при мысли о количестве проглоченных за чаем крошечных сандвичей девушка залилась румянцем. Так она перестанет влезать в новый гардероб еще раньше, чем мадам закончит делать выкройки.

Когда виконт подошёл к Кэтрин, чтобы повести её на контрданс, она полностью позабыла о голоде. Фигуры были чересчур замысловаты (особенно для того, кто лишь недавно выучил их), — чтобы позволить себе отвлекаться, а движения — слишком быстры, чтобы вести остроумную беседу. Мисс Пеллистон пропустила шаг, когда лорд Рэнд отметил, что она прекрасно выглядит, но девушка напомнила себе о духовном росте и выдавила слабую улыбку.