Наперекор судьбе - Винченци Пенни. Страница 29

– Я с удовольствием. На всякий случай возьму книжку, чтобы не скучать.

Ранним вечером, когда Селия сидела в своем домашнем кабинете, к ней вошла мать:

– Мне сказали, что ты дома. Ты, часом, не заболела?

– Нет. Ты же знаешь, мама, я никогда не болею.

– Я бы так не сказала. Вид у тебя такой, будто ты вот-вот свалишься. Черт побери, да что с тобой происходит? Венеция говорит, ты чем-то расстроена. Кит сообщил, что ты постоянно плачешь. Даже Оливер, уж на что скрытен, и тот признался, что ты не в себе.

– Похоже у меня в доме целая шпионская организация, поставляющая тебе сведения.

– Похоже что так. Но я люблю получать сведения из первых уст. Давай выкладывай, что с тобой. Пока не выговоришься, легче тебе не станет. Впрочем, я и сама могу догадаться. Это явно из-за ребенка Пандоры.

– Разумеется, нет.

– Селия, я ведь еще не выжила из ума. И то, что ты так бесишься, меня не удивляет. Тебе сейчас очень тяжело. Я тебе искренне сочувствую. Но тут ничего не поделаешь. Ты должна взять себя в руки. Так дальше продолжаться не может.

Селия сердито выдернула из рукава платья задравшуюся нитку.

– Оливер собирается в Нью-Йорк, и я не могу его упрекнуть. Но это… последняя соломинка. Просто не знаю, мама. Это так невероятно. Я до сих пор… до сих пор.

– Ну-ну, будет. – Леди Бекенхем обняла плачущую дочь и не слишком умело погладила ее по голове. – Понимаю, ты до сих пор не можешь в это поверить. Но самое лучшее для тебя – признать этот факт. Ты ведь умеешь смотреть фактам в лицо. Это одно из твоих достоинств. Однако этот факт ты упрямо не желаешь признавать. Ты поворачиваешься к нему спиной и лишь изводишь себя. Накручиваешь. Вообще-то, это не в твоем характере.

– Ты всерьез так думаешь?

– Конечно. Мне это ясно как день. Ты бежишь от самой себя.

– Но… уже не знаю, что и думать. Мне так мерзко внутри.

– А это, Селия, уже никуда не годится. У тебя хватает недостатков, но не помню, чтобы ты любила изводить себя и заниматься самоедством… Вот выплакалась, и легче стало. А теперь поедем со мной на Керзон-стрит и пообедаем в обществе Бекенхема. Такое впечатление, будто ты неделями голодала.

– Мне кусок в горло не лез, – сказала Селия, вытирая нос.

– И это очень плохо. Глупо гробить свое здоровье. А ты этим занималась очень усердно. И Оливеру незачем ехать в Нью-Йорк сейчас, оставляя тебя в таком состоянии. На твоем месте я попросила бы его отложить поездку. Он будет только рад.

– Нет, не будет, – слабо улыбнувшись, возразила Селия. – Ты даже не представляешь, сколько гадостей я ему наговорила за это время.

– Так перестань терзать мужа. Давай высморкайся как следует и пойди умойся. Вид у тебя как у служанки, которую бросил жених. Вот, все лицо опухло. Бекенхем будет рад тебя видеть. Он сейчас вовсю корпит над своими письмами. Готовит их для твоей книги. Ты вдохнула в него новую жизнь. Правда, не могу сказать, чтобы меня это сильно радовало, – добавила мать, улыбаясь Селии.

Селия тоже улыбнулась:

– Тебя это радует, мама. Ведь ты же его любишь.

– Полагаю, что да, – с некоторым удивлением сказала леди Бекенхем. – Когда-нибудь и ты будешь так же относиться к своему мужу.

– Ты всерьез так думаешь?

– Совершенно серьезно. Иначе с чего бы так взвилась из-за поездки Оливера в Нью-Йорк?

– Я уже сама не знаю, что и думать, – устало призналась Селия.

– До свидания, дорогая Мод. До свидания, дорогой дядя Роберт, – сказала Адель. – Как замечательно, что вы у нас погостили. Вы ведь приедете снова, правда? Дядя Роберт, я тебе желаю, чтобы океан был спокойным, как зеркало. Мод, успешного тебе поступления в Колледж Вассара. Уверена, тебе понравится там учиться.

– Надеюсь, – ответила Мод. – Я тебе обязательно напишу об этом. Папа, нам пора, а то пароход отплывет без нас.

– Да-да, я практически готов, – сказал Роберт. – И все-таки, Оливер, жаль, что ты не плывешь с нами. Не откладывай свою поездку надолго, хорошо? Селия, надеюсь, что и ты приедешь. Джайлз сумеет управлять издательством в ваше отсутствие.

– Возможно, – улыбнулась Селия.

«Усталая, но все равно очень красивая», – подумал Роберт. Она была удивительной женщиной. Не слишком удобной для жизни в браке, но все равно удивительной.

– В следующий раз обязательно возьмите с собой Джейми, – попросила Адель. – Мне очень хочется его увидеть. И даже злого Лоренса.

– Ну и как вы смотрите на текущую ситуацию, сэр? – поинтересовался Лоренс.

Он всегда называл Дюка Карлайла сэром. Тому это очень льстило. Вот и сейчас Дюк улыбнулся и спросил:

– Вы вывели свои деньги из страны?

– Да. Почти все.

– Отлично. Одному Богу известно, когда именно произойдет взрыв. Но положение становится все более неустойчивым. Похоже, долго ждать не придется. Не мы одни чувствуем тревогу. Банки делают значительные займы у Федерального резерва и продолжают свои спекуляции. Всего за последнюю неделю сумма займов увеличилась на шестьдесят четыре миллиона долларов. Да вы и сами это знаете. А сведения такого рода – они, скажем так, будоражат людей. Достаточно посмотреть на рекламы в сегодняшних газетах. Уверен, вы их уже видели.

– «Устойчивый рост не собирается уходить». Вы про это? Видел. И подумал, что это ловкий ход.

– Разумеется, это не более чем уловка инвестиционных компаний. Но кого-то она хотя бы немного насторожит. Карточный домик стал слишком высоким. Достаточно легкого толчка. Развязка близка. И когда наступит кризис… Обратите внимание, я говорю «когда», а не «если»… Так вот, когда наступит кризис, все пойдет как когда-то. Банкиры начнут заключать соглашения, как двадцать с лишним лет назад, когда ваш отец так успешно выдержал натиск кризиса. Отовсюду посыплются глупые заверения, начнутся лихорадочные продажи и напрасные увещевания не делать этого. На головы рядовых вкладчиков, словно бомбы, будут падать всевозможные советы и инструкции. Потом начнут призывать Бога и президента вмешаться. Но факт останется фактом: все больше акций станут стремительно обесцениваться, и все это кончится широкомасштабной финансовой катастрофой.

– А что бы вы посоветовали своим клиентам? Какие действия? – спросил Лоренс, глядя на собеседника.

Дюк улыбнулся. Такой жуткой улыбки Лоренс у него не видел. На симпатичном лице Дюка она выглядела почти что гримасой. Лоренсу подумалось, что Дюк сейчас похож на старого грифа, кружащего над местом потенциальной катастрофы и прикидывающего, когда и где спикировать за добычей, а потом, насытившись, снова взмыть вверх и неторопливо отправиться искать места новых пиршеств.

– Я посоветовал бы им действовать сразу в двух направлениях. Естественно, по моим собственным ощущениям, есть лишь одна мудрая стратегия: проявлять крайнюю осторожность и сдержанность ко всему, что творится на рынке. Мои клиенты достойны этого совета. – Дюк посмотрел на Лоренса, потом налил себе вина. – Но я к тому же еще и биржевой маклер. Мой бизнес – торговля на бирже. Я делаю деньги на продажах и покупках. Если клиент игнорирует мои советы, даваемые ему со всей искренностью, я не буду настаивать. Я должен действовать сообразно требованиям клиента. Если он спросит меня о прогнозах по определенным пакетам акций, я должен дать правдивый ответ. Акции сталелитейных компаний поднялись за последнюю неделю на двести шестьдесят два пункта. Акции «Дженерал электрик» – на триста девяносто шесть. Кто я такой, чтобы отговаривать своих клиентов от получения прибылей, когда цифры и факты столь их впечатляют? – Он потянулся и потрепал Лоренса по руке. – Мальчик мой, я рассказываю вам все это лишь потому, что вы мне нравитесь, и еще потому, что я любил вашего отца и восхищался им.

– Я вам очень признателен за ваши советы, – сказал Лоренс. – Спасибо, сэр. Мы должны продолжить наши разговоры.

– Непременно. Но только за закрытыми дверьми.