Роковой поцелуй - Хейер Джорджетт. Страница 61

– А я полагаю ее возмутительной, – немедленно отозвалась мисс Тавернер. – Из того, что рассказал мне кузен, я определенно предпочту поселиться на эспланаде Марина-Парейд. Жить в центре города, посреди всей суеты и шума, я решительно отказываюсь, но сначала посоветуюсь со своим кузеном.

– Я не хочу, чтобы вы останавливались в доме на эспланаде, – сказал граф.

– Мне бесконечно жаль, что я поступаю вопреки вашему желанию, – заявила мисс Тавернер, в глазах которой вспыхнул воинственный блеск, – но прошу вас дать указания мистеру Блекейдеру снять для нас именно этот дом.

Граф поклонился.

– Очень хорошо, мисс Тавернер, – сказал он.

Джудит, ожидавшая возражений, торжествовала и недоумевала одновременно. Впрочем, причина столь неожиданной сговорчивости графа вскоре стала ей известна. Капитан Одли, встретив мисс Тавернер в Парке, взобрался на облучок ее фаэтона и сказал:

– Значит, вы едете в Брайтон, мисс Тавернер! Мой доктор тоже рекомендует мне морской воздух, так что мы с вами непременно встретимся.

– Мы едем туда в следующем месяце, – сообщила ему девушка, – и поселимся в доме на эспланаде Марина-Парейд.

– Да, мне случилось оказаться дома, когда Блекейдер вернулся из Брайтона. В этом сезоне городок будет переполнен. В нем нашлось всего два достойных особняка, один из которых располагается на Стейне, по мнению Уорта, не самом подходящем для вас месте.

Рот мисс Тавернер приоткрылся, она обернулась к капитану и с болезненным интересом уставилась на него.

– Он хотел, чтобы я сделала выбор в пользу другого дома? – спросила она.

– Да, разумеется, я уверен, он не мог допустить, чтобы вы поселились на Стейне. Это фешенебельное место, спору нет, но в ваши передние окна постоянно заглядывали бы любопытные, а молодые повесы следили бы за тем, как вы приходите и уходите.

– Капитан Одли, – сказала мисс Тавернер, невероятным усилием воли сохраняя спокойствие, – вам придется сойти, причем немедленно, потому что я еду домой.

– Боже милосердный! – в комическом ужасе вскричал капитан. – Что я такого сказал, обидного для вас?

– Ничего, ровным счетом ничего! Просто я вспомнила, что должна написать одно письмо, которое следует отправить тотчас же.

Уже через четверть часа мисс Тавернер сидела за своим письменным столом, яростно оттачивая перо. Ее перчатки и шарф небрежно валялись рядом на полу. Приведя перо в порядок, она окунула его в чернильный прибор, подтянула к себе лист изысканной мелованной бумаги и замерла, покусывая кончик пера, на другом конце которого высыхали чернила. Наконец она решительно тряхнула головой, вновь окунула перо в чернильницу и начала писать вежливое письмо своему опекуну.

С удовлетворенной улыбкой прочитав письмо, она вложила его в конверт, запечатала, надписала адрес и позвонила в колокольчик, вызывая слугу.

Итак, ее письмо было доставлено в особняк графа, но, поскольку Уорта в данный момент не оказалось дома, то немедленного ответа мисс Тавернер не получила.

Однако к полудню следующего дня ответ, которого она так ждала, наконец прибыл. Мисс Тавернер, сломав печать, развернула единственный лист бумаги и прочла:

– Любовь моя! – вскричала миссис Скаттергуд, неожиданно врываясь в комнату в наряде для улицы и шляпке. – Вы должны немедленно отправиться со мной на Бонд-стрит! Я видела в витрине потрясающее платье для прогулок по набережной! Я положительно уверена – вы должны купить его. Это как раз то, что нужно для морского побережья! Из желтого муслина, перехваченное под грудью и до самого низа украшенное зелеными бантами, а воротник оторочен, если не ошибаюсь, тройным рядом. Вы себе не представляете, как прелестно оно смотрится! Вырез под горлом обшит кружевами, на рукавах – присборенные манжеты, а еще к нему прилагается накидка из тонкой кружевной шерсти с ниспадающими до пола клиньями с зелеными кисточками на кончиках и широким поясом. Под него вы сможете надеть свои сандалии из желтого сафьяна, серьги и ожерелье из горного хрусталя, а также широкополую шляпу с длинной вуалью. Да, кстати, на обратном пути я встретила капитана Одли, и он сообщил мне: Уорт тоже собрался в Брайтон и даже снял особняк на Стейне на все лето. Что такое? Почему вы так странно смотрите на меня? Вы получили дурные известия?

Джудит вскочила на ноги и, скомкав письмо графа, швырнула его в остывший камин.

– Мне представляется, – едва владея собой, заявила она, – что лорд Уорт – самое гадкое, бессовестное и презренное создание на всем белом свете!

Глава 16

На протяжении многих дней двуличность Уорта, его презренная, недостойная стратегия, равно как и подлый триумф, не давали мисс Тавернер покоя. Посреди всей последовавшей суеты с приобретением муслина, кисеи, французского батиста и флера для пошива платьев, которые она будет носить в Брайтоне, девушка вынашивала планы отмщения, и, даже выбирая между сандалиями из белой телячьей кожи и римскими сапожками из датского атласа, она думала о своем. Миссис Скаттергуд была в отчаянии, а после того как мисс Тавернер, равнодушным взглядом окинув две шляпки, выставленные в витрине модистки (одна – фетровая с завязками из шелковой тафты, а другая – небесно-голубая, с жокейским козырьком и отделкой крупной вязью), небрежно заявила, что ей не нравится ни та, ни другая, дуэнья, не на шутку встревожившись, предложила послать за доктором Бейли, дабы тот прописал девушке тонизирующее.

Мисс Тавернер отклонила и это предложение, продолжая предаваться мрачным размышлениям о коварстве Уорта.

Вскоре, к некоторому разочарованию Перегрина, выяснилось, что Фэйрфорды намерены отправиться не в Брайтон, а в Уортинг – курорт, поклонники которого презирали разгульный образ жизни Брайтона. И лишь узнав, что Уортинг расположен всего в каких-то тринадцати милях от Брайтона, юноша примирился с местом, выбранным сестрой в качестве отдыха на водах, хотя и был готов при первой же возможности променять веселье Брайтона на тихое и сонное спокойствие Уортинга. Но Джудит настояла на своем, поэтому Перегрину пришлось удовлетвориться осознанием того, что он сможет навещать свою Гарриет три или четыре раза в неделю.

Приближалось время отъезда из Лондона, все было готово, им оставалось лишь уложить вещи в сундуки да выбрать маршрут следования. В общем-то, сомнений не было ни у кого: меньшее время в пути и лучшее состояние однозначно свидетельствовали в пользу почтового тракта Нью-Роуд. Для переезда им должно было хватить четырех смен лошадей, а с учетом того, что Джудит собиралась ехать на своей упряжке, она вполне могла рассчитывать проделать весь путь часов за пять или даже меньше. В сезон между Лондоном и Брайтоном курсировали двадцать восемь дилижансов, но Перегрин, наводя справки, выяснил: ни один из них не добирался до места быстрее, чем за шесть часов. Он полагал, что в легкой дорожной карете, запряженной четверкой лошадей, вполне можно покрыть это расстояние и за пять, хотя сам, намереваясь воспользоваться собственной бричкой, имел все основания надеяться побить рекорд регента, установленный им в 1784 году. Тогда он, будучи еще принцем Уэльским, домчался на фаэтоне, запряженном тройкой лошадей цугом, от Карлтон-Хаус до Марина-Парейд за четыре с половиной часа.