Ветер и море - Кэнхем Марша. Страница 45

Мэтью приказал своему поврежденному телу двигаться и пополз между рядами раненых и через них. Некоторые уже были мертвы, лишившись жизни от потери крови; другие потеряли сознание, и их головы покоились на коленях товарищей, выглядевших не намного лучше. Большинство прижимали руки к ожогам и пулевым, резаным и колотым ранам, к сабельным разрезам и к распухшим, кровоточащим рубцам от ударов дубинками. Капитана Дженнингса нигде не было видно, а Адриана Мэтт не видел после их короткого разговора в каюте; он не помнил, как без посторонней помощи пробрался на палубу под проливным дождем. Последнее, что помнил Мэтью, – это как его ударили чем-то тяжелым и он услышал крик Кортни.

Став на колени, Мэтью выпрямился и увидел измученные, страдальческие лица. Он заметил двух мальчиков – помощников канониров, раненых и прижавшихся друг к другу в поисках тепла и утешения, но ни Кортни Фарроу, ни Малыша Дики нигде не было видно. Со сжавшимся от страха сердцем Мэтт продолжил поиски. Встав на ноги, он смахнул с глаз дождевые капли и, прищурившись, посмотрел сквозь туман и потоки дождя туда, где люди сгрудились под навесом, обеспечивавшим хоть какую-то защиту от стихии.

Безусловно, это были не все спасшиеся после сражения. Несомненно, должны быть еще люди, а не только эта жалкая кучка.

– О Господи! – воскликнул он и рванулся вперед, не замечая стонов рядом с собой. Он осторожно поднял друга из лужи грязной дождевой воды и мокрой золы. – Адриан! Адриан, ты меня слышишь? – Оторвав кусок от рубашки лейтенанта, он вытер кровь и грязь с лица Баллантайна. – Адриан? – На этот раз наградой ему был слабый стон. – Слава Богу, – прошептал Мэтью. Инстинкт медика взял верх, и доктор обследовал разрез на лбу Адриана, а потом осторожно проверил, нет ли у него переломов и внутренних повреждений. К тому времени как он закончил, в распухшем, залитом кровью глазу Адриана появилась узкая щелочка, и взгляд с трудом сконцентрировался на лице Мэтта, а затем медленно обвел палубу.

– Что... что произошло? – прозвучал хриплый шепот.

– Это только мое предположение, но, судя по твоему виду, я бы сказал, что ты пытался самостоятельно разделаться со всеми врагами. Подожди, не садись пока, дай своей голове возможность...

Оттолкнув заботливую руку, Адриан с усилием приподнялся на локтях, взглянул на промокших и страдающих людей, и даже под слоем грязи стало видно, как побледнело его лицо.

– Боже мой... Корабль... Он?..

– Не знаю, – ответил Мэтт. – Похоже, он еще держится. Мы не накренились, во всяком случае, не так уж сильно, насколько я могу судить, и они ничего не предпринимают, чтобы перенести раненых.

Не обращая внимания на боль, Адриан вытянул шею. «Орел» все еще был связан с вражеским кораблем дюжинами абордажных линей. Корсары, как муравьи, сновали взад-вперед по доскам, таская ящики, бочонки и боеприпасы из трюмов «Орла».

– Похоже, они хорошо знают свое дело, – угрюмо заметил Мэтью.

– Дженнингс?

– Я его не видел, – покачал головой Рутгер. – Кажется, они отделили раненых от остальных. Во всяком случае, я надеюсь, что есть остальные. Невозможно, чтобы это была вся команда. – Голос изменил ему, и потребовалось несколько секунд, чтобы Мэтью снова овладел собой. – Беддоуз умер. Миллер, Куп, Спенсер, Данби... Это лишь те, о ком мне сказали.

– Капеллан погиб, – тихо заговорил Адриан. – Фолуорт был ранен, но не очень тяжело. Дженнингс был жив и изрыгал проклятия, когда я в последний раз видел его.

– С кем мы сражались? И почему?

Тот же вопрос отразился на лицах всех, кто лежал неподалеку и мог слышать разговор, но Баллантайн не ответил. Его взгляд переместился к обломкам, на месте которых когда-то был кубрик, и уперся в фигуру, стоящую посреди них. Человек, как и корабль, которым он командовал, вышел из сражения абсолютно невредимым. Сухощавый, черноволосый, ростом шесть футов корсар смотрел вниз на перемещения своей команды, и в его глазах горел такой же огонь, как тот, что недавно бушевал вокруг него. Сверху по пояс мужчина был голым, его грудь пересекали лишь сдвоенные кожаные ремни, на каждом из которых висело по три револьвера, а на широком ремне вокруг талии красовались набор кинжалов и пара длинных стальных абордажных сабель. Не было сомнений, что он капитан: на его окрики немедленно следовали ответы; из всех точек корабля к нему стекался поток посыльных, сообщавших об успехах и ждавших дальнейших распоряжений.

– Гаррет Шо, – пробормотал Адриан с благоговением и в то же время не веря своим глазам.

– Кто?

– Гаррет Шо. Старший капитан Дункана Фарроу и командир «Ястреба».

– Но... Ведь считалось, что его взяли в плен вместе с Фарроу, разве не так? – Мэтью повернулся и посмотрел на пирата, который, судя по всему, был в полном здравии. – Почему ты уверен, что это он?

– Татуировки, – ответил Адриан, и Мэтт взглянул на мускулистые руки корсара, от локтя до кисти украшенные извивающимися шипящими змеями, выглядевшими столь натурально, что казалось, они ползут. – У Эверара Фарроу был кабан, у Дункана – пара скрещенных мечей, а у Гаррета Шо – змеи. Из-за них в определенных кругах его стали именовать Коброй.

– Боже правый, как он разыскал нас?

– Не сомневаюсь, его вел инстинкт убийцы, – мрачно усмехнулся Адриан.

– Что ты задумал? – воскликнул Мэтт, обнаружив, что лейтенант собирается встать на ноги. – Куда ты собрался?

– Я хочу поговорить с этим негодяем, – ответил Адриан.

– Ты сошел с ума? Он убьет тебя, как только увидит.

Адриан отбросил руки доктора и неуверенно поднялся, опираясь на остатки сломанного поручня. Его грудь тяжело поднялась, чтобы удержать наполнивший легкие воздух, и чернота снова окутала Адриана. Его движение было замечено почти мгновенно, и взгляд блестящих голубых глаз, который Адриан недавно видел вместе со стремительно несущимся на него кинжалом, впился в него, пригвоздив к месту.

Ухмыльнувшись, Шо отрывисто отдал короткий приказ, и через мгновение два дюжих корсара больно заломили Адриану руки за спину и толкнули его вперед.

– Значит, вы остались в живых, янки? – Шо был изумлен. – Ваш череп, так же как и мой, уже раз двенадцать мог разлететься вдребезги. – Он сложил на груди крепкие руки. – Судя по вашему виду, вы, наверное, офицер?

– Первый лейтенант Адриан Баллантайн, с военного корабля «Орел», принадлежащего Соединенным Штатам, – прохрипел Адриан.

Корсар некоторое время разглядывал его, а потом заявил:

– Я слышал о вас. И о вашем корабле. Меня предупредили, что вам нельзя давать ни малейшего преимущества, и, разумеется, не может быть и речи о каком-либо учтивом вызове. И все же... – он снова помолчал, и вдруг белые зубы обнажились в улыбке, – я вовсе не ожидал от вас содействия.

Он имел в виду губительное изменение курса, из-за которого «Орла» приливом отнесло к земле, и, что еще более унизительно, полную неподготовленность американцев к сражению.

– Мой корабль... – начал Адриан, молча проглотив насмешку.

– Великолепное судно. Очень жаль, что нам пришлось проделать в нем столько дыр. Вам следовало лечь в дрейф, когда «Ястреб» в первый раз предложил это.

– «Ястреб»? Но я полагал... – прищурившись, сквозь пелену дождя взглянул на высокую грот-мачту и вымпел с разъяренным красным львом.

– Вы приняли нас за «Дикого гуся»? Да, мы идем под его флагом. – В голосе Гаррета Шо появилась угроза. – И мы будем продолжать ходить под ним, пока не отомстим за смерть наших товарищей.

– Фарроу? – выдохнул Баллантайн, стараясь не потерять сознания, когда волна головокружения заставила его покачнуться.

– Он попал в ловушку, от которой пованивало вероломством янки – вероломством, в масштабы которого мы не верили, пока не оказались на Змеином острове.

Шо устремил взгляд мимо плеча Адриана, туда, где из разбитого люка «Орла» выводили на палубу цепочку оспобежденных пленников. Несмотря на град ударов, которые заключенные получили, пока были заперты внизу во время сражения, на изможденных лицах светились улыбки. Люди смеялись и выкрикивали приветствия своим товарищам-корсарам, которые ожидали их на палубе «Ястреба» с полными кружками рома и кусками свежего мяса и сыра.