Почти идеальный брак - Роуз Дженива. Страница 10
– Хорошо.
– Ваш муж был с вами прошлым вечером?
Я беру минуту, чтобы подумать о прошлом вечере. Я поздно вернулась домой, но Адам вернулся еще позже. Сказал, что был в доме у озера и писал – он часто ездит туда писать и остается там по нескольку дней. Это была одна из главных причин, по которой мы купили этот дом. У него долгое время были проблемы с написанием новых строк, и когда Адам пришел ко мне с идеей купить загородный дом недалеко отсюда, чтобы он мог работать и мы могли отдыхать, я сразу же согласилась. Это было идеальное решение. Хотя я редко бываю там. Энн провела там больше времени, чем я. Прошлым летом она жила там неделю в качестве части своего рождественского бонуса: одну неделю оплачиваемого отпуска в моем доме у озера. Приятно, что у нее была возможность использовать его для того, для чего мы планировали его использовать, – для отдыха. Работа не позволяла мне ездить туда на выходных, но это перевернуло творчество Адама. Он стал писать так, как никогда раньше.
– Да, какое-то время, – решаюсь я.
– И когда было это время?
Я делаю паузу, пытаясь тщательно обдумать ответ.
– Ну, я заснула. Но проснулась около двух ночи, и он уже был дома. Он мог быть дома гораздо раньше.
Шериф Стивенс кивает и записывает несколько слов в лежащий перед ним блокнот. Смотрит на меня, а затем записывает еще пару слов. Грызет кончик ручки и снова смотрит на меня – на этот раз пробегая глазами по моему телу.
– И это в вашем вашингтонском доме, верно?
– Да.
– Что случилось после того, как он вернулся домой?
– Мы поговорили, – я тихонько кашляю. – И у нас был секс.
Я понимаю, что произошло что-то ужасное. Это допрос, и нет смысла утаивать какую-либо информацию. Адам не мог сделать ничего плохого, так что честность – единственное, что заставит все проясниться.
– Это обычно для вас двоих?
– То, что муж и жена занимаются сексом?
– Нет, вы и Адам.
– Какое это имеет значение? – Я раздражена и устала играть в игры. Я разрываю на части таких, как он, каждый день. Я могу быть здесь как жена Адама, но я – адвокат.
Шериф постукивает ручкой по столу. Он ждет, когда я заговорю, поскольку не намерен отвечать на мой вопрос. Он пытается понять наши с Адамом отношения, но почему? Что, по его мнению, сделал Адам? Конечно, у нас не идеальный брак, но у кого он есть? И почему это вообще его интересует?
– Мы пытаемся завести ребенка, – говорю я, на самом деле не отвечая на его вопрос, а уклоняясь от него. Если он не ответит на мои вопросы, я не буду отвечать на его вопросы.
– Поздравляю, – в его голосе слышится нотка сарказма.
– Мы закончили?
– Нет, миссис Морган. Вы знаете некую Келли Саммерс?
– Нет. – Я глубоко вздыхаю. «Может быть, она наша уборщица? Нет, это не ее имя…» Я отрицательно качаю головой.
Он кивает и подчеркивает что-то в своем блокноте, а потом выбирает папку с файлами из стопки бумаг и вытаскивает фотографию восемь на десять [17]. Это фотография красивой девушки с длинными русыми волосами и сияющими голубыми глазами. Она улыбается. Молода – наверное, лет под тридцать. Она представляет разительный контраст с шерифом Стивенсом: он серьезен, измотан, на задании; она беззаботна и ведет себя так, как хочет.
– Это Келли Саммерс. Вы уверены, что не знаете ее?
Я придвигаю фотографию немного ближе и наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть ее. Красота этой девушки завораживает. Веснушки слегка расползлись по носу; у нее полные губы и выдающиеся скулы.
– Я ее не знаю. – Толкаю фотографию обратно.
Шериф снова кивает, берет фото и кладет ее обратно в папку.
– У вас с Адамом имеются проблемы в браке? – Он постукивает пальцами по столу.
– Знаете что, шериф Стивенс? Это становится смешным. Я не знаю, какое отношение мы с Адамом имеем к этой Келли, но с меня хватит. Я хочу видеть своего мужа прямо сейчас.
Я почти встаю, когда шериф Стивенс хлопает ладонью по столу.
– Сядьте!
– Или что? Вы арестуете меня? Отведите меня к моему мужу.
Я пристально смотрю на него сверху вниз. Хотя шериф и крупный мужчина, для меня он маленький. Стивенс открывает папку и бросает на стол дюжину фотографий. Я сразу же замечаю, что все они сняты в нашем доме у озера. Девушка лежит в нашей постели, вся в крови. Ее глаза ничего не выражают. Поясница и грудь изуродованы, кожа содрана и поцарапана.
Я роняю сумочку, и мои руки тут же прикрывают рот, когда я вздыхаю и всхлипываю. Хватаюсь за край стола, пытаясь проглотить подступившую тошноту. Изжога обжигает горло; я пытаюсь заставить ее отступить, но от этого мои глаза лишь еще больше наполняются слезами. И тут меня осеняет. Теперь я знаю, почему я здесь. Я чувствую, как кто-то похлопывает меня по спине. Это шериф Стивенс. Он пытается меня успокоить.
– Мне жаль.
Он протягивает мне салфетку и кладет руку мне на спину. Я стою лицом к нему, хотя мои ноги подкашиваются. Вытираю рот и глаза, пытаясь успокоиться. Это на меня не похоже. Я не сломаюсь. Я сильная. Шериф спрашивает, всё ли со мной в порядке, и я киваю. Теперь, когда стало понятно, почему я здесь, нужно перейти в режим адвоката, потому что эта «добрая и простая» рутина шерифа – работа опытного профессионала, наблюдающего и вычисляющего.
Раздается стук в дверь. Стивенс держит руку на моем плече – всё еще пытается вести себя вежливо. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Восстанавливаю контроль над своим дыханием и пытаюсь успокоиться. Дверь открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть высокого чернокожего мужчину. Его глаза холодны и налиты кровью, и он не смотрит на меня. Говорит:
– Он требует адвоката.
Стивенс кивает.
– Маркус, это Сара, жена Адама. Сара, это помощник шерифа Маркус Хадсон.
Я пожимаю ему руку. Его взгляд отскакивает от меня. Он в ярости.
– Должен ли я позволить ему позвонить своему адвокату?
Прежде чем шериф успевает заговорить, я прерываю его:
– В этом нет необходимости.
– Почему? – спрашивают они в унисон, озадаченно глядя друг на друга.
– Его адвокат – я.
10
Адам Морган
Я видел фотографии с места преступления и знаю, что, по их мнению, это сделал я. Моя бедная Келли… Как это могло случиться? Я был рядом с ней всю ночь, но я этого не делал. Я неоднократно пытался рассказать про жестокость ее мужа, и они продолжали говорить, что рассматривают все версии, но, похоже, придерживаются единственной гребаной точки зрения.
Я надеюсь, что мама смогла связаться с Сарой, хотя даже не представляю, как буду встречаться с ней лицом к лицу. Дела у нас шли на лад. Я собирался покончить с Келли раз и навсегда. Собирался снова стать хорошим мужем, тем, кого Сара заслуживает. Но, самое главное, собирался стать отцом. О боже… Ребенок. Что, если Сара беременна? Что, если ребенок вырастет без отца? Я не могу позволить этому случиться; я должен выбраться. Мне нужно быть рядом со своим ребенком.
Помощник шерифа Хадсон допрашивал меня последние полтора часа. Другой офицер стоял на страже, что было к лучшему – потому что я был уверен, что Хадсон убьет меня или, по крайней мере, попытается. Я не знаю, откуда он знает Келли, но уверен, что знает. Наконец он оставил меня в покое и выбежал, когда я отказался отвечать на вопросы. Я потребовал адвоката. Я должен был сделать это сразу же.
Плохо. Действительно плохо. Они нашли убитую Келли в моем доме. Мои отпечатки пальцев будут повсюду, повсюду на ней. У нас был бурный секс. А еще записка, которую я оставил… Теперь, когда я думаю об этом, всё выглядит не очень хорошо. Вернее, совсем нехорошо. Но сообщения от ее мужа неоспоримы. Там что-то есть. Им придется расследовать эту версию, потому что они ни за что не поверят, что я мог это сделать. Я не мог. Я бы не стал. Мы с Келли прекрасно провели время, и я любил ее. Она была рядом, когда я нуждался в ком-то. Я никогда не причинил бы ей вреда, но ее муж сделал бы это. И он сделал.