Соблазны бытия - Винченци Пенни. Страница 50

– Вы правы, райское место… Спасибо, Барти. Именно так, как мне нравится. Вы знаете, Барти готовит лучший на Манхэттене коктейль «Мартини». – Чарли поднял бокал, любуясь содержимым.

– Чарли, не говорите глупостей. Лоренс утверждал, что ни одной женщине не дано сделать настоящий «Мартини».

– Наверное, Лоренс… ошибался. – Чарли сделал глоток. – Как же, девочки, я вам завидую. Наслаждаетесь океанской прохладой. А мы на Манхэттене изнемогаем от жары.

– Да, – улыбнулась Барти. Иззи показалось, что ее хозяйка чувствует себя несколько неуютно. – Наслаждаемся. Я думала, вы будете спасаться от жары в Хайтсе.

– Нет. Я оставлю Кэти у бабушки и уеду.

– Я там не останусь, – заявила Кэти. – Там противно. И бабушку я терпеть не могу. Ужасная, скучная, ползает еле-еле…

– Кэти, пожалуйста, успокойся.

Голос Чарли оставался непринужденным, но его глаза вдруг сделались жесткими. «А он строг с дочкой, – подумала Иззи. – Совсем как папа со мной». Ее симпатия к Чарли Паттерсону возросла.

Чарли остался на ранний ужин, затем уехал, погрузив в старенький «тандерберд» хнычущую Кэти и ее сумку.

– Возвращайся поскорее, иначе я умру от тоски! – запричитала Дженна, когда дверца машины захлопнулась.

– Я вернусь. Вернусь, если мне позволят.

– Конечно позволят, – в унисон ответили Барти с Чарли и засмеялись.

Он наклонился, наградив ее кратким поцелуем.

– Еще раз спасибо.

– Еще раз не за что. До скорой встречи.

– Если окажетесь в городе, позвоните. Сходим куда-нибудь пообедать.

– Обязательно. Счастливого пути. Я про вашу поездку, – тихо пояснила Барти. – Вы ведь поедете в Коннектикут?

– Куда? – удивленно спросил он.

– В… Коннектикут. Я думала, у вас такая идея.

– Да, – быстро улыбнулся Чарли. – Да, такая идея… До свидания, Иззи. Было очень приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Мне тоже.

Иззи позволила Чарли поцеловать ее в щеку.

Машина скрылась из виду. Плачущая Дженна, громко топая, побежала в гостиную.

– Барти, он просто ангел, – сказала Иззи. – Даже странно, почему ты до сих пор не влюбилась в него по уши. Он тебя любит и не скрывает этого.

– Иззи, не говори так. Не надо.

– Но почему?

– Я… Меня пугают люди, которые в меня влюбляются. Ничего не могу с собой поделать. А тебе он действительно понравился?

– Да. Очень.

– И ты доверяла бы этому человеку?

– Абсолютно, – ответила Иззи. – Он такой приятный, бесхитростный, добрый и мягкий. И невероятно привлекателен. А какой он прекрасный отец. Ты и сама это видишь.

– Согласна. И в то же время Кэти – она… – Барти настороженно взглянула на дверь гостиной и поманила Иззи в кухню. – Кэти – ужасная девчонка. Мне трудно ее полюбить. Знаю, со стороны она кажется такой милой девочкой, прекрасно воспитанной. Умненькая, непосредственная. Но у этой девочки склонность к манипулированию. Она очень плохо влияет на Дженну. Я пыталась разрушить их дружбу. Поощряла Дженну, чтобы она заводила новых подруг. Бесполезно. И еще: Кэти скрытная, чего я терпеть не могу. Я бы даже сказала, пронырливая. Возможно, это наследственное.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Барти. Кэти пришлось много пережить. Это по ней сразу чувствуется. И потом, ты ведь не знаешь, какой была ее мать.

– Возможно. Я сама себе постоянно твержу об этом. Но ту же черту я заметила и у Чарли. Я про склонность к манипулированию. Он всегда говорит правильные вещи, вроде бы никакой задней мысли.

– Тогда что тебе не нравится? – со смехом допытывалась Иззи.

– Сама не знаю. Но иногда мне его слова кажутся слишком уж правильными. Его не в чем упрекнуть и даже не на чем подловить. У меня такое ощущение, что он слишком уж старается угодить. Стремится быть слишком хорошим. Но ты права: он прекрасный отец. А растить маленькую девчонку одному непросто. Он подстраивает свою работу под нее. Работает меньше, чем мог бы. Если Кэти заболеет, сидит с ней дома.

– Видишь, сколько у него плюсов? – спросила Иззи.

– Вижу. Но ему нужна уверенность. Во всем. В том числе и во мне. Наверное, я говорю жуткие вещи. По-своему он прав.

– Так ты все-таки находишь его привлекательным?

– Пожалуй. Конечно, это не Лоренс. Тот затмевал собой все. Но Чарли – первый мужчина, на которого, как здесь говорят, я «запала». Ой, Иззи. Не знаю…

– А я знаю. Думаю, он тебе всерьез нравится и это тебя пугает. Тебе это кажется предательством Лоренса.

– Возможно. Отношения с любым другим мужчиной кажутся мне предательством Лоренса. Ничего не могу с собой поделать. Но это мое. А так мы неплохо подходим друг другу. С ним очень приятно обедать и проводить время… Ну что, еще по «Мартини», приготовленному женской рукой?

– Нет, мне уже хватит. Я немного опьянела.

– Тогда чашка чая?

– Ловлю тебя на слове.

Барти не спалось. Она сидела в кровати, делая вид, что читает, но сама думала о Чарли. Сегодня вечером что-то произошло, что-то встревожившее ее. На этот раз «что-то» было вполне осязаемым. Чарли явно не понял, почему она упомянула Коннектикут, его «особое место», о котором он когда-то так красиво говорил. Место, где они с Мег были очень счастливы… Ну что она мучится из-за глупостей. Вопрос явно застал его врасплох и, наверное, был неуместен. И почему она не может просто наслаждаться общением с этим человеком, согласиться со словами Иззи? Неужели она упорно поворачивается спиной к своему счастью?

Попытки Кейра получить постоянное место учителя наталкивались на трудности. Он встречался со многими директорами школ. Те, что помоложе, соглашались с его взглядами на комплексное образование и тоже видели в этой системе почти панацею от всех бед нынешней системы школьного образования. Но их настораживало глубокое убеждение Кейра, что в младших классах нужно сохранить прежние методы преподавания чтения и математики. Зато директора старшего поколения с удовольствием слушали именно эту часть его рассуждений, но были решительно против отказа от устоявшихся методов обучения. Они ратовали за классическое образование и поддерживали систему отбора по умственным способностям. Говоря с теми и другими, Кейр приправлял беседу изрядной порцией критики. Он не умел спокойно выслушивать возражения и начинал возбуждаться, затем злиться, словно забывал, что это он пришел говорить о работе, а не наоборот. Все эти беседы заканчивались одинаково: ничем. К началу нового учебного года Кейр так и не смог устроиться на постоянную работу. Внештатные часы злили его и приводили в уныние. Элспет пыталась его утешить и предложить помощь.

– Ничего не понимаю, – жаловался он, когда Элспет приехала к ним в гости. – Я старался следовать твоим советам. Не заикался о комплексном образовании, вежливо слушал. А директор распинался о стипендиях. Хвастался, что каждый год нескольких мальчишек переводят в школу более высокого уровня. Потом я узнал, что с физкультурой у них дела обстоят из рук вон плохо. Никаких школьных команд, физкультуру преподает какая-то старая перечница, и всего дважды в неделю. И…

– И что?

– Естественно, я сказал этому хвастуну, что дети в таком возрасте особенно нуждаются в физических упражнениях. Что необходимо создать школьные команды. «Футбол, – сказал я, – должен значиться в числе учебных предметов».

– И?.. – вновь спросила Элспет.

Она взяла большой керамический чайник миссис Браун и наполнила чашки крепким и немного терпким чаем. Разговор происходил на кухне. Родители Кейра дипломатично удалились в соседнюю комнату и включили радио на полную мощность. Орущий приемник мешал Элспет сосредоточиться.

– Директор сказал: «Мистер Браун, мне было очень интересно познакомиться с вашими взглядами. Может быть, вы заодно и подскажете, откуда взять деньги на зарплату тренера по спортивным играм? Вы ведь знаете: финансовые возможности государственных школ отличаются от частных». Можно подумать, я этого не знаю. Почему и ратую за комплексное образование… Словом, он выдал мне витиеватую фразу: «Не думаю, что вы вполне подходите для работы в нашей школе».