Сновидения - Робертс Нора. Страница 68

– Чей голос?

– Я не знаю. Но думаю… – Она схватила мужа за руку. – Теперь я знаю, что то, что случилось с Шелби и Микки, должно было случиться и со мной. Но не случилось. Я не знаю, почему так вышло, не знаю, как проснулась невредимой, одетой в форменную пижаму, в своей постели, с крепко запертым окном.

– И вас никто никогда не расспрашивал о той ночи?

– Стейк расспрашивал. Я рассказала, что помнила, но он решил, что все это мне приснилось. Что я вообще никуда не ездила. И из окна не вылезала. Я и сама стала так думать, и мне было ужасно стыдно. Я струсила и подвела друзей. Но и они меня тоже подвели. Я стала себя в этом убеждать, чтобы как-то побороть этот стыд.

Она повернула голову к Дерику. Чуть-чуть. Тот коснулся губами ее волос.

– Шелби меня бросила, как и все остальные, так что, в принципе, мне было все равно. Я все это выдержала, пережила. И я делала все необходимое, чтобы это пережить, до того момента, как настала пора уходить. Никто меня брать к себе не собирался, такую худющую, костлявую, странноватого вида девицу. Мне просто надо было дотерпеть до того времени, когда я смогу уйти. И стать кем захочу.

Она допила воду.

– Так все и вышло. Я сменила имя. Не законным путем – Себастьян мне помог. Если делать все по закону, остаются архивные записи. А я хотела стать совершенно новым человеком, стать собой. И стала Лонной Мун. Мне казалось, певице такое имя подходит. А я только о том и мечтала – стать певицей. Я худо-бедно устроилась. Пела за харчи, работала официанткой, певичкой в кабаке, еще бог знает кем – все для того, чтобы было чем платить за жилье. Потом встретила Дерика. И вот я с ним. Это лучшее, что случилось в моей жизни. И ничего другого мне не надо. А вот у Шелби с Микки такого шанса так и не появилось.

– Я хочу вам показать другие снимки.

Лонна стиснула руку мужа в своей.

– Других девочек. Может, вы еще кого-нибудь вспомните. Пибоди!

– Я только хочу сказать, мисс Мун, я вами восхищаюсь, – проговорила Пибоди. – Восхищаюсь человеком, который сумел боль и невзгоды прежней жизни обратить в силу и добро. Вот. Хотела сказать.

– Спасибо вам. Такие слова приятно слышать. – Она взглянула на выложенные Пибоди фотографии. – О боже. Боже мой! Тут и Айрис. Сладкая наша… Боже мой! И вот эта… она тоже из наших, из Обители. Имени не припомню.

– Лупа Дайсон.

– Да, Лупа. Такая милая была девочка. Тихоня, но приятная. Я знаю эти лица, практически все. Только имен больше никаких не помню. С кем-то, кажется, сталкивалась в городе, они либо у Себастьяна толклись, либо сами по себе. По большей части у всех были клички, кто-то себе имя сам придумывал. А вот эту совсем не помню. – Она коснулась фотографии Линь.

Ева кивнула.

– Хорошо.

– Совершенно уверена насчет Айрис и вот этой. Лупы. Еще той, что, как я говорю, привела к Себастьяну. И еще с которой я пела. А Айрис-то мы искали… Я тоже искала – когда прослышала, что она ушла. Она не была… как сказать? Она была не такая, как все, и Себастьян боялся, что если оставить ее на произвол судьбы, то с ней непременно что-нибудь случится. И ведь случилось.

– Да, случилось. Лонна, а вы не хотели бы поработать с психологом? С кем-то, кто помог бы вам вспомнить события той ночи?

– Нет! – грохнул кулаком об стол Дерик. – На это она не пойдет. Она не пустит неизвестно кого ковыряться у себя в мозгах, заставлять ее вспомнить то, от чего она до сих пор ночами в слезах просыпается.

– Я понимаю ваши чувства, – ответила Ева. – Я знаю, что такое заблокировать участок памяти, чтобы не вспоминать чего-то плохого и страшного. Того, что приходит к тебе во сне, когда подсознание тебе неподвластно.

– У вас тоже бывает? – прошептала Лонна.

– Да. И я знаю, как это бывает, когда любящий тебя мужчина просто хочет, чтобы ты все забыла. Чтобы ты обрела покой. И я знаю, что это может быть не менее мучительно для человека, которому приходится тебя обнимать и успокаивать, когда ты просыпаешься с криком. Но этот ужас не пройдет, пока не вытащишь его наружу, не взглянешь ему в лицо. Сам собой он не пройдет, пока ты не найдешь в себе силы на него посмотреть и не научишься с ним справляться.

Вы единственная из выживших, кого мы знаем. И единственный носитель глубоко запрятанной информации, которая может привести к нему, чтобы заставить заплатить за содеянное.

Она достала визитку и черкнула на ней имя и телефон доктора Миры.

– Если решитесь на это пойти, покопаться в своей памяти, взглянуть на вещи как они есть, свяжитесь с этой женщиной. Честное слово, лучше ее вам не найти. Она о вас позаботится, потому что люди ей не безразличны.

– А то, что я вам уже рассказала, то, что я вспомнила, – это может вам помочь?

– Может. И вы не обязаны делать что-то еще, если не можете. – Ева подтолкнула карточку к ней поближе. – Возьмите, даже если и не понадобится. Пибоди права, вы уже совершили добрый и мужественный поступок.

Она подняла глаза на усеянный звездами потолок.

– И у вас тут очень мило.

– Может, как-нибудь заедете на досуге, выпьете, посмотрите, как это выглядит вечером, когда все здесь так и сияет?

– Почему бы и нет?

Ева протиснулась из кабинки и подождала Пибоди.

– Лейтенант! Они были моими подругами. Найдите того, кто с ними это сделал!

– Как раз этим и занимаемся.

На улице, по дороге к машине, Ева покосилась на Пибоди.

– У тебя мысли так громко ворочаются, что хочется по лбу стукнуть. Выкладывай!

– Мыслей у меня много. Но, пожалуй, начну с того, что ты обычно не делишься со свидетелями ничем личным – как было сейчас. Ну… насчет того, что ты знаешь, каково это – заблокировать воспоминания о чем-то ужасном, а они все равно возвращаются.

Ева промолчала и молчала до того момента, как они сели в машину и оказались в тепле.

– С ней это было легко. Легко для меня и правильно для нее. Конечно, дело личное, но иногда и личное приходится пускать в ход, чтобы открыть задраенные люки.

– А тебе правда до сих пор снятся кошмары?

– Реже, чем раньше. – И думать об этом стало легче, поняла вдруг Ева. Она уже выруливала на дорогу. – Можно сказать, почти не снятся. Зато я вижу какие-то странные сны. С нашими убитыми разговариваю.

– Жуть какая.

– Да нет, не всегда. А бывает даже полезно. Другой уровень, понимаешь? Подсознание включается. Как там Нэш Джонс? Хочу его как следует потрясти, тем более что теперь и рычаг на него имеется.

Пока Пибоди пыталась разыскать Нэша Джонса, Ева по встроенной связи позвонила в офис доктору Мире.

Мегера из приемной холодно воззрилась с экрана.

– Лейтенант?

– Мне надо переговорить с доктором Мирой. Всего несколько минут.

– У доктора сейчас сеанс, а сразу после него встреча и затем – консультация. У нее весь день расписан поминутно, лейтенант.

– Пять минут. Двенадцать погибших девочек, и я прошу всего пять минут.

– Попробую изыскать для вас эти пять минут. Я перезвоню.

Экран погас, и Ева вдогонку скорчила гримасу.

– Как это может быть, что у человека нет пяти минут времени? Можно подумать, я просила об аудиенции самого Господа Бога.

– Мира для нее и есть бог, – заметила Пибоди. – А Нэш Джонс тоже ведет сеанс. Шивиц перевела меня на его ассистентку, и та обещала связаться со мной, как только он освободится. Но тоже сказала, что весь день расписан.

– Придется ему выкроить для нас времечко.

В ожидании Нэша Джонса и Миры у самой Евы пять минут как раз образовалось, и она сделала небольшой крюк в сторону лаборатории Девинтер.

Войдя, Ева услышала чей-то вопль. Рука машинально потянулась к пистолету, но потом она поняла, что в этом крике не страх или насилие, а скорее восторг.

С другой стороны донеслось что-то похожее на приглушенный взрыв, за которым последовал истерический хохот.

– Что еще за сумасшедший дом?

– А по-моему, это классно. – Пибоди прижалась к стеклянным дверям, пытаясь за аппаратурой разглядеть, что там происходит. – Но может, чтобы так думать, надо самому быть не чуждым чудачеств.